Ознакомительная версия.
На мое удивление, обнаружились в той библиотеке философские «Опыты» Монтеня, и я с удовольствием перечитал, «проглотив» книгу за два дня. Прочел и «Педагогическую поэму» Макаренко.
Побывав за решеткой, могу сказать, что в тюрьме не надо заморачиваться мыслями и надеждами. Там надо просто жить. Без всяких надежд, угрызений и разочарований. Просто жить. Жить и все. Находить удовольствие в том малом, что доступно там: луч солнца, пробивающийся сквозь решетчатые заслоны, влага от дождя на прогулке, рукописные письма супруги, которые приносил адвокат… И еще одну вещь я понял ясно. Все в жизни происходит неспроста. Каждая трудность, каждое испытание делает человека сильнее и крепче. И если ты не сломался при этом — значит, стал лучше, превзошел сам себя. А это самое главное — превосходить себя вчерашнего.
Я много раз прокручивал в памяти события 23 февраля — 6 марта. И каждый раз делал вывод, что все сделал правильно, по совести, а поступи я тогда по-другому, то не смог бы смотреть на себя в зеркало.
Продолжал передавать свои послания на волю. Катя вела мою страничку в «Фейсбуке». 23 апреля там появилось сообщение:
«На референдум будет вынесен вопрос о принятии народом независимости Донецкой Народной Республики, после принятия которого мы сможем приступить к полноценному формированию своего правительства и органов управления, определить структуру своей экономики и оставлять все заработанные деньги у себя в республике. Референдум Донецкой Народной Республики планируется провести 11 мая. Сейчас начинается процесс его подготовки…»
Первая кровь в Донбассе. Объявляю сухую голодовку
25 апреля начались первые бои под Славянском. Погибли первые защитники Донбасса. В ответ на это я объявил голодовку. Проголодал насухо до 6 мая. Труднее всего было первые четыре дня. Потом я погрузился в полузабытье. Уже и ходить практически не мог. В туалет ходить нечем. Лежишь на кровати — и тонешь, растворяешься в бытии. Иногда теряешь сознание. Но тревога куда-то ушла. Письменно я о голодовке не уведомлял. А потому меня даже не пытались кормить насильственно, не вводили ни трубки в пищевод, ни глюкозы в вену.
На седьмой день голодовки меня повезли в суд. Я надел на себя Георгиевскую ленточку.
В суде с меня ее пытались сорвать конвоиры. Та самая смена из самых садистов. Я был слишком слаб, чтобы помешать им. Но за меня вступились адвокаты. Сам суд помню плохо. Тогда все внимание мое занимало то, что в Донецке восставшие стали занимать местные воинские части.
Даже голодая, продолжал держать связь со своими. От моего имени выходили все новые и новые сообщения в Интернете. Было время революционного хаоса, опасное время. Вот как тогда писали обо мне СМИ:
«В полночь Губарев (точнее его сторонники, которые ведут микроблог губернатора в соцсети) призвал своих читателей сделать максимальный репост сообщения, в котором он опровергает выложенную в Интернете накануне информацию о том, что Народное ополчение Донбасса отказывается от взаимодействия с правительством Донецкой Народной Республики и выступает с протестом против проведения референдума 11 мая. „Данная информация является ложью и провокацией с целью внести раздор и смятение в ряды правительства ДНР, чтобы дезорганизовать процесс подготовки народного референдума“, — написано на странице народного губернатора. Он уверяет пользователей Facebook, что народное ополчение Донбасса и временное правительство Донецкой Народной Республики вместе синхронно работают и держат курс на обретение независимости Донецкой Народной Республики.
„Мы рекомендуем данным провокаторам и лжецам прекратить данные инсинуации и отказаться от новых попыток помешать проведению народного волеизъявления. В противном случае к ним будет применена вся строгость народного суда в условиях военного времени“, — звучит мысль не без угрозы со страницы Губарева.
Часом ранее здесь же на странице Губарева появился пост о необходимости срочной поддержки митингующим города Дебальцево Донецкой области. „Требуются люди, материалы для строительства блокпоста и баррикад. А также медикаменты, продукты, питьевая вода, фонарики, аккумуляторы“, — в надежде на отклики звучит призыв единомышленников Павла Губарева.
Примерно в это же время сообщается о том, что накануне в Донецке „футбольные ультрас“ напали на активистов самообороны Майдана. Это произошло у стадиона „Олимпийский“ в Донецке, к которому постепенно стягивались сторонники и противники Донецкой Народной Республики, большинство из которых, как пишется на странице Губарева, являются завезенными сторонниками Майдана, и большая их часть — представители националистического движения ультрас.
„По свидетельствам очевидцев, нападавшие выкрикивали нацистские провокационные лозунги, но при этом были одеты в спортивную форму и прятали свои лица под черными масками. По предварительной информации, есть раненые. Сообщалось также о том, что радикалы бросали в активистов самообороны гранаты“, — так описано происходившее минувшим вечером столкновение. Позже сторонники ДНР сообщили, что им удалось разогнать неонацистов.
Между тем, как сообщается здесь же, на страничке Губарева, вчера вечером в Константиновке Донецкой области митингующие заняли здание горотдела милиции и окружили здание исполкома.
Наконец, еще одно сообщение достойно внимания. Сегодня в 11:30 актив ополченцев Донбасса планирует выдвинуться в сторону одного из отделений „Приватбанка“ для того, чтобы объявить об акции по защите вкладов и депозитов населения Донецкой Народной Республики в этом банке. „Беня Коломойский хочет ограбить наших граждан, чтобы отдать эти деньги правосекам на борьбу против нас! Не дадим спонсору правосеков забрать у нас наши деньги! Не позволим за наш счет финансировать украинских фашистов!“, — звучит призыв сторонников ополчения объединиться у здания облсовета и выступить против банкира…»[13]
Что там говорить: восстание подняло и всякую муть. Не только авантюристов, но и остатки бандитов девяностых — тех, кто не смог добиться успеха и войти в круг «уважаемых людей». Такими были и первый глава ЛНР Болотов, и мэр Славянска Пономарев.
Был я крайне истощен, когда ко мне пришла новость:
— Собирайся, тебя меняют на пленных «альфовцев», — сказал дежурный.
Я впервые за 12 дней поел перловку и выпил чаю. Радость и надежда переполняли меня. Сначала меня в суде 5 мая освободили из-под стражи под личное поручительство (аналог подписки о невыезде). Увезли переночевать в гостиницу. Под охраной: она стояла в коридоре. Меня и еще двоих меняли на трех задержанных в Донбассе агентов СБУ.
Я выходил на свободу с жаждой продолжить борьбу. И это был новый «я», обновленный выпавшим на меня испытанием. Правда говорят, что все, что нас не убивает, делает нас сильнее. В общем, тюрьма преобразила меня. А еще я больше не ем овсянку и перловку.
7 мая меня повезли в Славянск. Снова в микроавтобусе.
Назад, на обмен, меня везло, кажется, то же самое отделение «Альфы», что схватило меня в Донецке двумя месяцами ранее. Во всяком случае, несколько голосов я узнал. С того дня, казалось, минула вечность.
Теперь я видел их лица, никто меня не бил по голове, мы нормально общались. Без крика и мата. Только на нашем языке, не на мове. Меня везли лишь русскоговорящие. «Альфовцы» говорили мне, что прекрасно понимают, за что борется Донбасс. Мне сказали, что даже в СБУ (а на дворе стояло самое начало мая 2014-го) есть те, кто нам сочувствует. Дело-то было уже после чудовищной расправы в Одессе, когда кадры сгоревших заживо и задохнувшихся обошли весь мир, когда сотни миллионов людей уже содрогнулись при виде «прокопченных» мертвых тел с пузырящейся кожей.
— Так что мы тебя понимаем. Но и ты нас пойми… — сказали мне.
— А что вам мешает сложить оружие и уволиться? — спросил я в ответ.
— Этика подразделения. Что скажут пацаны, с которыми мы столько лет вместе прослужили? — прозвучал лаконичный ответ.
Смотрел я тогда на них и думал: а ведь эти профи из СБУ — не бешеные, как какой-нибудь «Айдар» или другая банда правосеков. Не упертые бандеровцы. Я видел это, когда мы приехали в лагерь Национальной гвардии в Изюме и пересаживались в другой микроавтобус, чтобы ехать уже в Славянск. Я шел в сопровождении «моих» спецназовцев СБУ, а рядом маршировали с речевками нацгвардейцы, хором скандировавшие бандеровское: «Слава Украине! Героям слава!». На что эсбэушники принялись с издевкой кричать в ответ:
— Какое, на х…, «героям слава?» Валите отсюда, чмошники!
Занюханные нацгвардейцы-вевешники, опасливо поглядев на мощные фигуры бойцов СБУ и на их экипировку, предпочли промолчать.
Ознакомительная версия.
