Лишь в Эстонии не дошло дело до образования советской республики. Исполком Советов Эстляндии опубликовал проект Конституции Эстляндской трудовой коммуны в составе РСФСР. Формирование советской республики было прервано немецким наступлением в феврале 1918 года, и уже 24 февраля 1918 года Исполком Советов Эстляндии покинул Эстонию. Эстляндская трудовая коммуна была провозглашена в ноябре 1918 года, после того часть Эстонии была захвачена Красной Армией. Однако эстонские части и белогвардейцы ликвидировали трудовую коммуну, а 2 февраля 1920 года РСФСР признала несоветскую Эстонскую республику.
В Европе советские республики существовали тоже очень недолго. Самая успешная из них – Венгерская советская республика просуществовала 133 дня, с 21 марта по 6 августа 1919 года, и была ликвидирована румынскими войсками. 21 день, с 16 июня по 7 июля 1919 года, просуществовала Словацкая советская республика, созданная венгерской Красной гвардией в рамках Венгерской СФСР, и была ликвидирована чехословацкими войсками. 19 дней, с 13 апреля по 3 мая 1919 года, просуществовала Баварская советская республика, ликвидированная частями немецкой армии и Фрайкора.
Получается целый мартиролог советских республик, павших в борьбе с буржуазными правительствами и империалистическими державами.
Все это происходило на памяти тех людей, которые создавали СССР, все эти события широко освещались в советской прессе. Но РСФСР, окруженная фронтами, почти ничем не могла помочь этим советским республикам, и они гибли одна за другой. В одних случаях новые советские республики рушились из-за того, что провозглашались в составе РСФСР, тогда как население не хотело жить в России и выступало за государственную независимость. В других случаях советские республики гибли из-за того, что не имели сил сражаться с превосходящим врагом, а РСФСР не могла оказать им никакой помощи.
Опыт Гражданской войны, в том числе и печальный опыт павших советских республик, позволил отточить формулировку: государственная независимость крупных наций на основе Советской власти и государственный союз советских республик, обеспечивающий единую оборону. Потому Сталин на X съезде РКП(б) заговорил о государственном союзе, направленном на создание общего военного и хозяйственного дела, то есть для общего укрепления в условиях давления окружающего капиталистического мира. Советские республики должны иметь возможность отразить любую интервенцию и подавить любую внутреннюю контрреволюцию.
С этой точки зрения тезис о праве на отделение никакой угрозы сепаратизма не представлял. Все ведь помнили, что произошло с целым рядом советских республик буквально пару лет назад. Так что теперь уж лучше держаться вместе, развивать совместное хозяйство и оборону. Сталину оставалось лишь сослаться на эти всем известные обстоятельства.
К слову сказать, что предупреждение Сталина на предмет провозглашения независимости в условиях капиталистического окружения полностью сбылось в 1990-х годах. Как только советские республики распустили СССР и стали независимыми и самостоятельными, как в них очень быстро рухнула Советская власть, была распущена и даже кое-где запрещена Компартия, а государства стали добычей капиталистов.
Провал коренизации административного аппарата
Гражданская война и ее кровавый опыт привели к формулировке сталинской национальной политики. Однако при этом хозяйственные и военные вопросы вовсе не отдавались на уровень национальных автономий или даже союзных республик. Сразу же стала создаваться централизованная система военного строительства и управления хозяйством.
Чем же должны были заниматься национальные автономии? В своей резолюции «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» X съезд РКП(б) так определял будущее направление советской национальной политики и основные задачи, которые предстояло разрешить: «а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные учреждения на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера на родном языке»[137].
В этих тезисах очевидно, что национальная политика ставила перед собой главным образом культурно-просветительские цели. Это было насущной задачей, поскольку уровень грамотности нерусского населения, как правило, был ниже среднего уровня (27 % грамотных в 1913 году и 32 % в 1920 году) в силу того, что система образования для них ограничивалась церковно-приходскими школами и начальными медресе. Целый ряд народов и вовсе имел долю грамотных в 1–2 % общей численности. Среднее, специальное и высшее образование было развито очень слабо. Кроме того, был низкий уровень владения русским языком представителями других национальностей, что требовало создания особых образовательных и культурно-просветительских учреждений.
Национальное образование и культура должны были стать базой для экономического развития национальных окраин, для формирования кадров промышленных рабочих, техников и инженеров, для укрепления органов Советской власти и партийных комитетов на местах. Все это требовало грамотности и элементарной просвещенности, в силу чего эти вопросы занимали в национальной политике ведущее место.
Поэтому главным делом для национальных автономий разного уровня, от союзных республик до сельсоветов, стало образование и просвещение. Наделение автономий административными функциями этому сильно способствовало, поскольку содержание школ и культурных учреждений требовало определенных расходов, набора штатов и текущего управления. Однако в силу того, что местные автономии, особенно уровня национальных сельсоветов, были, как правило, очень слабы экономически и сплошь и рядом не имели бюджетов, то им оказывалась всесторонняя помощь со стороны областей и краев, в которые входили национальные районы и сельсоветы. Например, в Уральской области, в которой проживало 8,8 % национальных меньшинств, при президиумах Уралоблисполкома, Кунгурского, Сарапульского. Тобольского, Троицкого, Тюменского, Челябинского окрисполкомов была учреждена должность уполномоченного по работе среди национальных меньшинств, также при Уралоблисполкоме функционировал Комитет содействия народностям Северных окраин, а при отделе народного образования существовал комитет по просвещению нацмен[138]. Совершенно аналогичным положение было и в других местах, где значительная часть работы среди национальных меньшинств ложилась в конечном итоге на плечи и бюджет окружных, областных и краевых исполкомов. В 1929 году во всех автономных республиках РСФСР, а также при областных и краевых исполкомах было разрешено создавать постоянные комиссии по делам национальных меньшинств[139].
Одной из первоначальных идей была идея «коренизации» административного аппарата в национальных автономиях. В нее входило: перевод делопроизводства и суда на национальный язык, подготовка административных кадров из числа представителей национальностей и обучение представителей «европейских» кадров (под этим обычно подразумевались русские и украинцы) языку и местным обычаям. Наиболее активные попытки коренизации начались с 1926 года, и предполагалось, что к 1930 году эта задача будет решена. Однако вопрос языка и делопроизводства оказался не столь прост, как считалось вначале.
К примеру, как проходила коренизация административного аппарата в Казахской АССР – достаточно большой республике в составе РСФСР, с преобладанием коренного населения. С первых же дней образования КазАССР казахский язык был признан государственным языком наравне с русским. В 1923 году вышел декрет о переводе делопроизводства на казахский язык или на использование двух языков. Однако, несмотря на декреты, в первые годы Советской власти в Казахстане документы и постановления на казахский язык не переводились и издавались на русском языке. В руководящих органах было засилье русских и украинцев. В 1922 году в центральных органах Казахстана насчитывалось 60 % русских, 16 % других европейских национальностей и 24 % казахов[140]. Скажем, в 1922 году в партийной организации Казахстана было всего 6,3 % казахов, а на 1-ю областную партийную конференцию 11–18 июня 1921 года в Оренбурге в составе 163 делегатов приехали всего 19 делегатов-казахов. Засилье «европейских кадров» и употребление русского языка создавали сильную отчужденность между массами коренного населения (не только казахского) и Советской властью и порождало пассивность низовых органов.
