Ознакомительная версия.
И вот из проблемы экономики всплыла и сталкивается на майдане основная трагическая проблема Украины.
Страстно толкаясь на майдане, многотысячные толпы иллюстрируют грустный факт – украинского государства нет.
Страна Украина есть, есть Днепр, есть пейзажи, язык (великолепный и поэтичный) есть, История есть, кровавая, трагическая, есть персонажи Истории – гетманы Мазепа, Хмельницкий, есть исторические Степан Бандера, или Петлюра, или Махно.
А вот для государственности оказалось всего перечисленного недостаточно.
Ибо государственность – это следствие исторически сложившейся цельности, единодушия.
Цельности нет, единодушия нет.
Мне тут довелось вчера увидеть бодание на майдане на широком экране. Зрелище грандиозное, как если бы мы наблюдали Полтавскую битву, только без убийств. Толкаются тысячи. Пот едко разносится вместе с матом над евромайданом, предполагаю. Эпические персонажи награждают эпических же противников тумаками и синяками.
Знаменитые чубы, по-видимому, трещат. Певица Руслана поет.
На самом деле ситуация унизительная для Украины. Не современная. Средневековая какая-то.
Доказывающая, что мы наблюдаем не государство, а наскоро сшитые территории, восточная и южная части которых выступают за слияние с восточным соседом, а западная – с западным.
Так уже давайте, разведитесь, чего тянуть…
12 декабря 2013 г.
Вот что вчера сказал журналистам на брифинге лидер «Батькiвщини», самой крупной партии евромайдана, Арсений Яценюк: «Мы идем по предварительному плану и уже достигли определенных результатов: майдан стоит, он защищен, людей выпустили, начались уголовные преследования чиновников, введен мораторий на силовой сценарий. Но ключевое политическое требование – отставку правительства – затянули. Поэтому расходиться без достижения ключевого требования невозможно. Люди не уйдут отсюда».
Заявление Яценюка можно считать ответом на успешный визит президента Украины Януковича в Москву.
А Янукович привез оттуда увесистые и впечатляющие подарки.
Прежде всего добился нового договора с Москвой по газу. Цена за тысячу кубометров снижена с $403 до $268,5.
Тут следует остановиться и напомнить читателю, что об оказавшейся непосильной для Украины цене в $403 договаривалась лидер партии «Батькiвщина» Юлия Тимошенко, за что и сидит за решеткой, отбывая семилетнее заключение.
То есть партия «Батькiвщина» делает вид, что она тут ни при чем и история Украины начинается с 21 ноября сего года, с евромайдана.
Это как называется, такие вот манеры?
Это называется с больной головы на здоровую, а еще – политическое жульничество.
Стоит заметить также, что из списка требований евромайдана давно исчезло освобождение Юлии Тимошенко, всеукраинской панночки. Ее, кажется, сбросили с парохода современности и ее фактический зам по партии Яценюк, и союзники по майдану, да и «народ» евромайдана не замечен с лозунгами за панночку.
Боксер Кличко также высказался по визиту Януковича.
У боксеров, по причине того что за свою профессиональную карьеру они принимают множество ударов в голову, таких себе мелких сотрясений мозга, традиционно слабая голова.
Вот и Кличко ни до чего больше не додумался, как вызвать Януковича на ринг. Чем вызвал восторг той части майдана, где стоят бомжи и умственно отсталые.
В свою очередь, господин Тягнибок обрадовался 15 млрд, которые Россия даст Украине в качестве кредитов для ее умирающей экономики, и уже предложил использовать эти кредиты для того, чтобы снизить на 30 % тарифы ЖКХ.
Жест популистский, что говорить.
Но как быть с тем, что это деньги проклятых москалей, которые не скачут («Хто не скаче, той москаль!»).
Ведь от проклятых москалей майдан никогда ничего не примет… Куда девалась самостийная гордость?
У России киевский майдан вызывает два важнейших вопроса. Кто там, на майдане, изысканные европейцы, вздыхающие о воссоединении с себе подобными в Евросоюзе? Или кто-то другой?
Как относиться к евромайдану нам, гражданам соседней России?
Ответ на первый вопрос приходит сам собой. Достаточно вглядеться в трех лидеров майдана.
Давайте разуйте глаза пошире и увидьте не свои иллюзии, но реальных людей.
Нет, они никакие не изысканные европейцы. Более того, они не впереди России в своем политическом поведении, они узнаваемые типы из нашего российского прошлого, из 1980-х и 1990-х годов. Так сказать, тени забытых ими предков.
Олег Тягнибок, при всей его бандеровской специфике, – это наш покойный Васильев, актер, фюрер общества «Память», вторая половина 1980-х годов. Там на майдане полно ряженых, густоусых и вислоусых, позирующих не то под запорожцев, не то под наших хоругвеносцев (у нас такие типы вызывают улыбку сострадания, типа чего-то с мозгами у парня, а на майдане нет, не вызывают). Это они орут на евромайдане «Украине слава! Слава героям!». Это они, украинские «памятники».
Полностью этот лозунг звучит «Слава героям УПА!», то есть Украинской повстанческой армии, бандеровцам.
Когда от этих дядьков в восторге и их воспевает, вернувшись из Киева, задыхаясь от счастья, столичная штучка журналист Артемий Троицкий в розовых штанах (папа его Кива Майданек) – это трогательно. Но и дико.
Яценюк – субтильный субъект, с очень гибкой спиной, служил и Януковичу, был начальником его избирательного штаба, и панночке Юле. Как две капли воды напоминает Кириенко, помните, премьер у нас был в 1998-м, ставленник Немцова, по кличке baby-face или как-то так, может быть, «киндерсюрприз», я уж не помню. Тип из прошлого. Тень забытых политических предков.
Кличко – это наш Юрий Власов. Я сам в свое время приложил руку к его президентской кампании в 1996 году. Когда он садился в автомобиль, автомобиль значительно приседал. Не каюсь, что приложил руку к его кампании, но просто указываю, что украинские лидеры евромайдана – это политические типы из российского прошлого.
В Украине они появились с запозданием.
А как еще иначе!
Украина – это сельскохозяйственная отсталая страна, зажатая между Россией и Польшей, ее не проветривали веками, так что, чего вы хотите?
Конечно, там исходят миазмы, и допотопные деды в вышиванках с шевченковскими тараса усами мыслят свои глубокие архаичные думы.
Теперь на евромайдане.
Все это нужно понимать.
19 декабря 2013 г.
Я тут в одной клинике заменяю износившуюся часть тела на свежую, новую и на стальных стержнях.
Речь идет о зубах, нужных позарез человеку как орудие для выживания.
Чуть ли не вчера здоровый как бык, но без передних зубов мужик в свитере заговорил со мной, прикрывая зубы ладонью.
– Где же вы успели зубы потерять, Эдуард?
– В тюрьме, пародонтоз проклятый, челюсти жрал.
– У меня та же история, – сказал мужик, довольный, что у нас с ним одна история.
– А вы в какой сидели? – спрашиваю.
– Да я не в России, я в Гвиане сидел, в Суринаме.
– Ну и как там? Климат, говорят, отвратительный, тропики, все гниет?
Мы некоторое время поговорили о тюрьмах и тропиках.
А сейчас мы поговорим с вами о Ходорковском, потому что зубы вывели нас на тюрьму. Я поговорю, а вы послушаете.
Я ему не враг, но и не друг тоже. Я за ним наблюдал, как и многие. Любопытно.
Десятью отсиженными годами меня не особо впечатлишь. Я бесчувственный русский интеллектуал, вышедший из простых, родился так давно, что Сталин еще жив был. И Гитлер был жив, то есть в суровые, а не хлипкие времена родился.
У нас в стране отсидевших десятку на самом деле как собак нерезаных.
В саратовской тюрьме народу со «сроками огромными» было половина тюремного контингента.
Помню, стою под лестницей, в отстойнике, дверь в адвокатскую открыта, а там сидит знакомый зэк, довольный, кричит мне: «Эдик, двадцать три мне дали!» Это он доволен, что не пожизненное.
Присутствовал я при неудачном побеге человека, у которого уже был пожизненный срок. Дело было в пещерах Саратовского областного суда… Его досудили и дали второй пожизненный. Бандит. Сильный человек.
Другой случай. В одной тюрьме (сказал бы в какой, не могу!) узнал парень-бандит, что его к вечеру заведут в другую камеру, а там его ждут давние враги. И предполагал, что они с ним сделают. Он приготовил заточку и пошел. Конвойные его туда кинули и дверь закрыли. Парень встал к двери спиной, вынул заточку и говорит: «Одного из вас я точно убью, а там как получится».
На него не набросились. Простоял до утра, так вот спиной к двери. Утром его забрали из той камеры конвоиры.
В исправительной колонии № 13 под Энгельсом, в заволжских степях я стоял на поверке с отрядом, где человек пятнадцать сидели кто десятый, кто двенадцатый год.
Никто из них себя героем не выпячивал.
Я это к чему все говорю?
А к тому, что десять лет сами по себе испытание. Да.
Ознакомительная версия.
