Что говорится в докладе «Стратегические тренды 2007–2036» о социальной турбулентности, массовом психозе и подготовке населения?
«Регулярные военные формирования будут всё чаще использоваться в условиях, в которых действуют нерегулярные вооружённые силы, например, незаконные вооружённые формирования, банды, полуофициальные ополченческие формирования, частные военные компании (ЧВК), террористы и повстанцы, зачастую как противники, но иногда и как нейтральные стороны или даже партнёры»[17].
Это называется подрывом боевого духа при помощи стратегии террора. На самом же деле здесь речь идёт о двух сторонах одной монеты. С одной стороны — это направляющее воздействие с помощью скрытой тонкой манипуляции и контроль над мыслями и человеческим сознанием посредством власти телевидения в частности и развлечений в целом; «используя постоянно пополняющийся список тех, кого считают врагами Америки, а также растерянную и встревоженную американскую общественность, чьи корпоративные новостные агентства формируют и ведут всё более поверхностный новостной фон, одновременно участвуя в своего рода оруэлловском театре кабуки, театре справедливости и баланса»[18]. В то же время, с другой стороны, «прямая и открытая смена парадигмы, изменение базовых концепций, расширение параметров и изменение площадки и всех правил игры, посредством которых общество определяет себя в рамках исключительно короткого периода времени»[19].
Одна из ключевых фигур, участвовавших в психологической войне против населения при помощи искусственно созданной социальной нестабильности, — Курт Левин, один из родоначальников групповой динамики (in-group dynamics) и представитель ранней Франкфуртской школы, покинувший Германию после прихода Гитлера к власти. Следующий отрывок из его книги «Временная перспектива и моральное состояние» (Time Perspective and Morale) показывает его понимание психологической войны:
«Одна из основных техник подрыва боевого духа посредством "стратегии террора" состоит именно в такой тактике — держать человека в неопределённости относительно его позиций и ожиданий. Если, помимо этого, из-за частых колебаний между суровыми дисциплинарными мерами и обещаниями хорошего обращения наряду с распространением противоречащих друг другу новостей "когнитивная структура" этой ситуации становится совершенно неясной, тогда индивид может совсем перестать понимать даже то, в каком случае какой-то конкретный план приблизит или отдалит его от своей цели. В таких условиях даже те, у кого есть чёткие цели и кто готов рисковать, будут парализованы серьёзными внутренними конфликтами касательно того, как действовать»[20].
Исследования в области психологии, социологии и психиатрии за последние 50 лет свидетельствуют о том, что существуют явно очерченные границы в отношении количества изменений и их характера, с которыми может справится рассудок. Согласно Центру исследований в области научной политики Тавистокского института при Университете Сассекса (Science Policy Research Unit, Sussex University), «будущие потрясения» понимаются как «физические и психологические страдания, вызванные чрезмерным давлением на механизм принятия решений человеческого разума». Другими словами:
«…серия событий, которые происходят столь стремительно, что человеческий мозг не в состоянии воспринять информацию»[21]. Один сценарий называется «поверхностность» (superficiality). Согласно Эмери и Тристу, после непрерывных испытаний большая подвергшаяся воздействию группа населения обнаруживает, что больше не хочет делать выбор, снизив «ценность своих желаний… Следование такой стратегии возможно лишь при отрицании более глубоких корней человечности, которые связывают… людей воедино на личностном уровне, отрицая их индивидуальные душевные качества»[22].
Верх берёт апатия, чему зачастую предшествует безумное насилие, характерное, например, для уличных банд Лос-Анджелеса в 1960-е и 1980-е гг. Эмери и Трист называют это организованным социальным ответом на разобщение, описанным на страницах романа Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин» (Anthony Burgess, A Clockwork Orange) как общество, в котором правит инфантильная животная ярость. «Такую группу становится легко контролировать, и она послушно и без сопротивления следует приказам, что и является объектом данного упражнения», добавляют Трист и Эмери. Более того, разобщённые взрослые не могут навязывать нравственный авторитет своим детям, поскольку они слишком увлечены своими инфантильными фантазиями, подсказанными телевизором. И если вы сомневаетесь в моих словах, взгляните на сегодняшнее старшее поколение, которое приняло нравственный упадок поколения своих детей, не имеющего будущего, вместо того, чтобы вступить в конфликт. Тем самым взрослые сами пришли к принятию более низких нравственных норм.
Прямо как в управляемом наркотиками дивном новом мире Олдоса Хаксли, здесь нет ни нравственного, ни эмоционального выбора. «Дети цветов» и насквозь пропитанные наркотиками бунты времен войны во Вьетнаме — идеальные примеры того, как работает этот сценарий.
Подобные «частые колебания» развиваются по нескольким сценариям. Первый из них — «стабильный, когда люди более или менее способны адаптироваться к тому, что с ними происходит, или неспокойный, турбулентный, при котором люди либо предпринимают действия, чтобы ослабить давление, либо приспосабливаются к принятию полной напряжённости среды. Если волнения не прекращаются или усиливаются, тогда в какой-то момент люди перестают быть способными адаптироваться позитивным образом. Согласно Тристу и Эмери, люди становятся неадекватными — они выбирают такой ответ на давление, который ухудшает их жизнь. Он начинают подавлять реальность, отрицая её существование и конструируя всё более и более инфантильные фантазии, которые позволяют им справляться. В условиях растущей социальной нестабильности люди меняют свои ценности, уступая новым и худшим ценностям, в которых меньше человеческого и больше животноподобного»[23].
Второй сценарий — это «сегментация общества и разделение его на меньшие части. В этом сценарии каждая группа — этнического, расового или сексуального характера — настроена против другой. Нации разваливаются на региональные группы, а их составные территории в свою очередь раскалываются на ещё меньшие куски вдоль этнических границ»[24]. Трист и Эмери называют это «усилением внутри- и внегрупповых предрассудков, по мере того как люди стремятся упростить свой выбор. Естественные линии социального разделения превращаются в баррикады».
В докладе «Стратегические тренды» есть ответ и на это. Негосударственные акторы всё чаще
«…будут использоваться более широким кругом лиц и структур, даже криминальными, террористическими и повстанческими группами как средство дополнения своих в большей мере принудительных и насильственных действий. Такие формирования будут крайне нестабильными, распадаясь либо когда цели достигнуты, либо когда представляются более подходящие возможности. При этом те, кто меньше всего ограничен юридической ответственностью или нравственными соображениями, вероятнее всего будут наиболее эффективно манипулировать использованием мягкой силы»[25].
Ответом общества на такую психологическую и политическую дезинтеграцию служит фашистское государство, созданное по образцу общества из романа Оруэлла «1984». В этой книге Большой Брат контролирует жизни людей и конфликты внутри общества; нескончаемую войну
«ведёт каждая правящая группа против своих же подданных, а цель войны — не в том, чтобы добиться захвата территории или предотвратить его, а в том, чтобы сохранить неизменным общественный строй»[26].
Авторы доклада «Стратегические тренды» предвидят подобный нескончаемый конфликт.
«Информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), вероятно, получат столь широкое распространение, что люди будут постоянно привязаны к сети или двунаправленному информационному потоку с неизбежной угрозой гражданским свободам; отсутствие подключения может быть воспринято как подозрительное»[27].
Растущее распространение ИКТ позволит группам интересов быстро сформироваться и в краткие сроки достичь скоординированной мобилизации значительного числа людей.
Быструю мобилизацию — флэш-моб — могут осуществить государства, террористы и преступники. Такая мобилизация может распространиться на разрозненные сообщества невзирая на международные границы, вынуждая силы безопасности быть готовыми к такой потенциальной маневренности и способности стягивать силы[28].
