Ознакомительная версия.
Приемлемой для Европы формой политической организации была только такая организация, которая была основана на суверенных государствах. Розенау утверждал, что государство как институт и как форма политической системы «глубоко укоренилось в нашей терминологии и вряд ли увенчаются успехом попытки его заменить». Он поддержал тенденцию к возвращению концепции государства из-за «уменьшившейся эффективности целых систем» и «глубокого разочарования в системном анализе».
Некоторые исследователи-институционалисты, например Мастере и Робертсон, рассматривая государственную власть с позиции интеграционной теории, считают ее интегрированной в легитимную систему политических институтов, нейтрализирующих властные преимущества тех или иных групп и классов. Они полагают, что следует отказаться как от ортодоксальных марксистских, так и от традиционных веберовских представлений, с тем чтобы в новых условиях промышленно развитых стран выявить и показать необходимость приоритетов именно институционализированных моделей и менеджмента по предотвращению кризисов. По их мнению, это позволит интегрировать классовый конфликт в более широкую концепцию демократической стабильности.
Они полагают, что классовые конфликты ослабляются с наступлением демократической стабильности: «Когда сужается материальная база классового обмена, государство вмешивается экономическими средствами, расширяя ресурсы, способствующие классовому согласию. Таким образом, создается трехсторонняя коалиция, когда государство своей экономической политикой облегчает достижение классового компромисса между трудом и капиталом». Авторы пришли к выводу, что в основе классового компромисса и конфликта лежит экономика; политика оказывает воздействие постольку, поскольку партии соглашаются на участие государства; институционализация классовых отношений ведет не только к государственному вмешательству, повышению роли государства как института, но и к ослаблению на этой основе классового конфликта.
Корпоративистская теория государства
Возникновение этой теории связано с корпоративистскими компромиссами между трудом и капиталом, которые достигались благодаря вмешательству государства. Изначально успешное развитие корпоративизма было основано на предположениях о том, что планирование жизненно важно для современного капитализма; планирование делает необходимой эффективную политику в области доходов, а политика в области доходов зависит от консенсуса и договоренности между группами интересов. Однако со временем эти условия изменились настолько, что общенациональные переговоры стали играть незначительную роль из-за политики, направленной на повышение производительности труда и конкурентоспособности на мировых рынках, и из-за «смещения конфликтов интересов с классовых расхождений в направлении социальных движений, вызванных тендерными, экологическими, потребительскими и другими проблемами».
Сторонники корпоративистской теории (Ф. Шмиттер, А. Хенкок) констатировали факт перемещения рабочих в результате конкуренции на мировых рынках из традиционных отраслей в сферу сервиса, в результате чего государство превратилось «в аморфный комплекс учреждений, выполняющих разнообразные, не очень четко определенные функции». Тенденция к переходу от традиционного интереса политологов основного направления к «социетальному», или «либеральному», корпоративизму была отмечена Хенкоком.
Исследования английской и французской политической жизни показали, как государство с высоким уровнем социального обеспечения обслуживает капиталистическую экономику, «до крайности социализируя коллективные договоры и предлагая социальную зарплату для стимулирования умеренной позиции рабочих в этом вопросе». В 1990-х гг. корпоративизм вышел за национальные рамки и широко использовался в практике Евросоюза, а также в теоретических построениях европейских и американских политологов.
Бюрократическая авторитарная теория государства
История свидетельствует: новые политики, приходящие легитимно к власти, всегда сталкиваются со сплоченным, опытным, хорошо организованным аппаратом, сведущим во всех профессиональных и политических делах, – государственной бюрократией. С первых же дней после победы на выборах политические верхи, по существу, уже отделены от народа стеной всесильной бюрократии. Даже те из политической верхушки, кто приходил к власти с намерением покончить с коррупцией, привилегиями и злоупотреблениями старой власти в интересах народа, часто становились жертвой бюрократии. Бюрократия действует не по законам, которые устанавливают легитимные политические верхи, а по своим собственным законам. «Ее иерархия, – писал молодой К. Маркс в статье “К критике гегелевской философии права”, – есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей, низшие же круги доверяют верхам во всем». А в итоге они «взаимно вводят друг друга в заблуждение». Бюрократия составляет «особое, замкнутое общество в государстве». Это «круг, из которого никто не может выскочить». В бюрократии «тождество государственного интереса и особой частной цели выражено в такой форме, что государственный интерес становится особой частной целью, противостоящей другим частным целям», в итоге «действительная цель государства… представляется бюрократии противогосударственной целью ».
Властвующая организация чиновников, как правило, выражает реакционную сторону консерватизма и, «перейдя за известный фазис развития, становится несокрушимой». О причине несокрушимости и бесперспективности борьбы с государственной бюрократией говорил М. Вебер: «Всякая борьба с государственной бюрократией бесперспективна потому, что нельзя призвать на помощь ни одной принципиально направленной против нее и ее власти инстанции… Государственная бюрократия, если даже уничтожить частный капитализм, господствовала бы одна. Действующие в настоящее время наряду друг с другом и в меру своих возможностей друг против друга, следовательно, постоянно держащие друг друга под угрозой, частная и общественная бюрократия слились бы тогда в единую иерархию».
Бюрократическая теория была применена при анализе кризисных ситуаций авторитарного правления в странах Латинской Америки в 1960–1970 гг. Суть ее – вмешательство государственных структур в недемократическое развитие периферийных стран в условиях, вызванных исчерпанностью модели импортозамещающей индустриализации и усилением роли государства в процессе накопления капитала. В условиях слабости национальной буржуазии это вмешательство было оправдано. Однако за последнее время оно перестало соответствовать действительности по целому ряду причин: зависимость и капиталистическое развитие отнюдь не всегда являются несовместимыми (о чем убедительно свидетельствуют многочисленные исследования); увеличивающаяся интернационализация производства подрывает промышленные структуры всех стран, находящихся как в центре, так и на периферии; уровень государственных расходов и размер государственного вмешательства возросли как в центральных, так и в периферийных странах; повсеместно все сильнее начала проявляться делегитимация государства.
Теоретики бюрократического авторитаризма выступили против новых монетарных направлений, требующих сокращения роли государства, уменьшения правительственного вмешательства, проведения приватизации государственных предприятий и введения свободного рынка. Они утверждали, что в случае с Латинской Америкой и Россией их позиция не только противоречит модели руководимой государством индустриализации через импортзамещающее производство (данная модель играла главенствующую роль в регионе после окончания Второй мировой войны), но даже не является следствием неэффективности, проистекающей из неправильной аллокации ресурсов. Государство берет на себя активную и позитивную роль в производстве товаров и услуг, управлении доходами и расходами, регулировании частной деятельности. Кроме того, оно планирует уровни накопления капитала и корректирует непропорциональную концентрацию частной власти для обеспечения определенной степени социальной справедливости, предоставления государственных услуг и гарантий равенства. Главная проблема заключается в нехватке финансовых средств. Итак, согласно анализу, проведенному теоретиками бюрократического авторитаризма, необходимо эффективно действующее государство, а не опора на государство; к тому же ими выражена неуверенность в повышении эффективности государства с помощью приватизации.
7.2. Теории альтернативного направления
Плюралистическая социалистическая теория
Суждения о том, что плюрализм можно совместить с социализмом, при котором государство «отфильтровывает требования и интересы конкурирующих индивидов, групп и классов», стали основой теории «социалистического плюрализма». Эта теория получила свое распространение преимущественно в умах левых интеллектуалов в странах, долгое время находившихся во власти авторитарного правления.
Ознакомительная версия.
