Профессор И. Лейбовиц из Иерусалимского еврейского университета, автор фундаментального труда "Вера Маймонида" (изд. Серф, Париж, 1992), 20 лет руководивший составлением "Еврейской энциклопедии", в своей книге "Израиль и иудаизм", изданной на иврите в Иерусалиме в 1987 году (и переведенной на французский язык в 1993 году, незадолго до его смерти), так сформулировал точку зрения еврея, уязвленного в своей вере религиозного сиониста и жившего в Палестине с 1934 года, о политическом сионизме:
"Наша система прогнила в своей основе" (с. 225) Причины две:
1) "Несчастие проистекает оттого, что все сосредоточено на проблеме нации и государства" (с. 182). Если государство и нация считаются целью в себе, то "иудаизм отброшен, потому что важней всего государство Израиль" (с. 182).
"Национализм — это разрушение сущности человека" (с. 182). "Государство Израиль — это не государство, имеющее армию, а армия, имеющая государство* (с. 31).
2) Зависимость этого государства от США. "У нас полный крах может произойти за одну ночь. Это следствие полной глупости, которая сделала все наше существование зависящим от американской экономической помощи" (с. 225).
"Американцы заинтересованы лишь в сохранении здесь армии американских наемников в униформе Цахала" (с. 226). "Еврейский кулак делают сильным покрывающая его американская стальная перчатка и наполняющие его доллары" (с. 253).
а) Использование мифов с добрыми целями
как этап гуманизации Человека
Все народы, еще до изобретения письменности, разработали устные традиции, иногда основанные на реальных событиях, но имеющие одну общую черту: они оправдывали, часто в поэтической форме, их происхождение, общественную организацию, культовую практику, источники власти их вождей или будущие проекты сообщества.
Эти великие мифы стали вехами в эпопее гуманизации человечества, выражая в рассказах о подвигах бога или легендарного предка великие моменты возвышения человека, осознающего свои силы и обязанности, свое призвание выйти за рамки современных условий при посредстве конфетных образов, рожденных из его опыта и надежд; человек воображал себе будущее конечное состояние, в котором исполняются все его мечты о счастье и "спасении".
Возьмем лишь несколько примеров с разных континентов Индийская "Рамаяна" дает нам в рассказах об испытаниях и победах её героя Рамы и его жены Ситы самые возвышенные образы мужчины и женщины, их чувства чести и верности идеалам безупречной жизни. Само имя героя Рамы сходно с именем Бога: Рам. Могущество этого мифа таково, что на протяжении тысячелетий он вдохновлял жизнь народов, рисуя на горизонте грандиозный образ Человека. Через несколько веков после варианта Валмики, собрав в письменном виде самые прекрасные устные традиции, поэт Тулси Дас в XV веке переписал "Рамаяну", углубив её мистическую сторону. Это бесконечная поэма о возвышении человека. И когда Ганди, умирая, благословил своего убийцу, последним слетело с его уст имя Рамы.
То же самое в "Бхагавад Гите", вершине "Махабхараты", — принц Арджуна в разгар битвы при Курукшетре задается вопросом о смысле жизни и его борьбы.
В другой цивилизации, то есть при другой концепции отношений человека с природой, другими людьми и Богом, "Илиада", все народные устные традиции которой приписываются автору, придавшему им письменную форму, Гомеру (как "Рамаяна" — Валмики), создает самый возвышенный образ человека на примере Гектора, который твердым шагом идет на неминуемую смерть ради спасения своего народа.
Так же "Прометей" Эсхила два тысячелетия спустя, в XIX веке, в поэме Шелли "Освобожденный Прометей" стал вечным символом освободительной борьбы, а эхо обращения Антигоны к "неписаным законам" не перестает звучать в сердцах тех, кто стремится жить по законам, более возвышенным, чем писаные.
Великие мистериальные эпопеи Африки, такие как "Кайдара"; неизвестные авторы книги об исходе ацтекских племен; Гете, который всю жизнь работал над "Фаустом", мифом о воле европейского XIX века; Достоевский, который в "Идиоте" в образе князя Мышкина дал новый вариант жизни Иисуса, разрушителя всех идолов современной жизни, сходный с другим вариантом жизни Иисуса — приключениями Дон Кихота, этого рыцаря-пророка, неустанно сражавшегося со всеми учреждениями века, когда рождалось новое царство денег и великодушие без страха и упрека могло привести лишь к разочарованию и неудаче, — все это лишь некоторые примеры той "Легенды веков", которой еще раз призвал людей к пробуждению Виктор Гюго
Все они вместе составляют подлинную "священную историю" человечества, историю величия человека, утверждающего себя даже в результате неудачных попыток, вопреки обычаям и законам.
То, что называется "Историей", пишется победителями, властителями империй, опустошителями земли, финансовыми столпами богатств мира, использующими гений великих изобретателей, ученых и техников для достижения своего экономического и военного господства.
Это их следы остались на каменных монументах, крепостях, триумфальных арках, дворцах, в хвалебных одах в их честь, в изображениях, высеченных на камнях в Карнаке, в цветных барельефах, воспевающих жестокости Рамзеса, в апологетических воспоминаниях летописцев, вроде Гибера де Ножана, певца крестовых походов, в воспоминаниях хищников власти, вроде "Записок о галльской войне" Юлия Цезаря или "Воспоминаний на Св. Елене", в которых Наполеон в благожелательном изложении Лас Каза хвастается своими достижениями, после которых Франция стала меньше, чем была до того.
Эта история не брезгует и услугами мифов, привязывая их к своей победной колеснице
б) Миф, замаскированный под историю,
и его политическое использование
Чтение данной книги не должно внести никакой религиозной или политической путаницы. Критика сионистской интерпретации Торы и "исторических книг" (особенно книг Иисуса Навина, Самуила и Царств) ни в коей мере не означает недооценки Библии и её вклада в эпопею гуманизации и обожествления человека Жертва Авраама — вечный образец отказа человека от своей временной морали и хрупкой логики во имя безусловных ценностей, которые делают их относительными, равно как Исход остается символом борьбы против всякого рабства, непреодолимого божественного зова к свободе.
То, что мы отвергаем, это сионистское прочтение этих текстов — узко-племенное и националистическое, сводящее великую идею союза Бога с человеком, со всеми людьми и его присутствия во всем к самой зловредной идее в истории человечества: к идее народа, избранного частным и предвзятым богом (то есть идолом), оправдывающим заранее все захваты и убийства. Словно в мире не было другой "священной истории", кроме истории евреев.
Из моего изложения, каждая часть которого подкреплена ссылкой на источники, ни в коей мере не вытекает идея уничтожения государства Израиль, а лишь его десакрализация; эта земля, как и любая другая, никогда не была обещана, но завоевана, как земля Франции, Германии или США в результате расклада исторических сил в каждом веке.
Речь идет не о том, чтобы без конца переделывать историю под пушечные залпы, а лишь о простом требовании ко всем соблюдать международные законы, а не увековечивать закон джунглей.
Что касается Ближнего Востока, речь идет просто о выполнении решений о разделе, принятых ООН по окончании войны, и резолюции № 242, которая запрещает кромсание границ соседних стран и захват их водных источников и предписывает освобождение оккупированных территорий. Создание в незаконно оккупированных зонах поселений, охраняемых израильской армией и вооруженными поселенцами, это фактическое продолжение оккупации, делающее невозможными подлинный мир и стабильное мирное сосуществование двух равных и независимых народов, мир, символом которого могло бы стать общее почитание, без претензий на исключительное обладание, Иерусалима, места встречи трех авраамических религий.
Равным образом критика мифа о Холокосте не сводится к подсчету числа жертв. Преследование даже одного человека за его веру или этническую принадлежность тоже является преступлением против всего человечества.
Но политическая эксплуатация одним государством, которое не существовало, когда совершались эти преступления, произвольно преувеличенных цифр в попытке доказать, будто страдания одних не идут ни в какое сравнение со страданиями всех остальных, и сакрализация Холокоста (уже самим этим религиозным термином) имеют целью заставить забыть о еще более жестоких случаях геноцида.
Наибольшую выгоду из этого извлекли сионисты, изображающие себя исключительными жертвами, создавшие на этой волне государство Израиль и, несмотря на 50 миллионов убитых на этой войне, претендующие на роль чуть ли не единственных жертв гитлеризма, что якобы ставит их выше законов и легализирует все их внешние и внутренние преступления.
