праву и обеспечивает исполнение права. Суть основной нормы это мысль о том, что есть норма, которая выше данной нормы — и эта мысль обеспечивает исполнение данной нормы. Допустим, вы подходите к светофору и видите красный сигнал. Вы хотели бы пренебречь нормой, запрещающей движение на красный свет, и перейти дорогу, но при этом вы думаете, что за нормой про красный свет стоит подчиняющая ее более высокая норма. Вы не хотите нарушать эту высокую норму и поэтому исполняете норму про красный свет.
Основная норма это не какой-то писаный закон. Основная норма находится и действует исключительно в сознании. Это сближает основную норму с понятиями идеалистической философии: категорическим императивом И. Канта, духом законов Ш. Л. Монтескье, самим понятием правовой сущности, и связывает, как бы обратно истории, нормативизм с классическим идеализмом.
Основная норма возможна только в политическом состоянии, т. е. в государстве, имеющем действительное позитивное право в виде иерархической системы норм. Иерархия или, как говорит Кельзен, пирамида норм это свойство системы действительного права, в которой нормы, в согласованности между собой, располагаются по ступеням, образуя иерархию в виде пирамиды. Эта пирамида имеет три уровня: верхний уровень образуется конституцией; вслед за конституцией следуют «общие нормы», установленные в законодательном порядке или путем обычая, а последний уровень составляют так называемые индивидуальные нормы, создаваемые прецедентами.
Основная норма, как внутренняя в сознании мысль, порождается этой объективно существующей в государстве пирамидой. То, что эта пирамида есть (конституция, законы, прецеденты), и образует в сознании индивида идею принадлежности какой-либо частной нормы к иерархически более высокой норме, что приводит к ее осознанию и исполнению. Это прямо таки элегантно: право выступает замкнутой системой, где каждая норма обретает обязательность благодаря тому, что она соответствует более высокой норме в пирамиде норм, а это соответствие обеспечивается действием в сознаниях основной нормы, которая и порождается этой пирамидой. Кратко: пирамида норм порождает в сознании основную норму, которая обеспечивает исполнение пирамиды норм, просто потому что она пирамида. Замкнутость этой схемы делает ее логически похожей на вечный двигатель. Усиливает элегантность то, что основной нормы в пирамиде, в качестве ее конкретной части, имеющей определенное содержание — не существует. Основная норма это не норма в конкретном смысле, это идея нормы, чистая идея.
Итак, государство чисто волеустановленным образом создает право (чистый позитивизм), делая его системным, системность образует пирамиду, пирамида порождает основную норму, основная норма изнутри сознания индивида принуждает его к исполнению всей пирамиды — вот как работает право. Остается добавить меры внешнего принуждения в редких, всегда остающихся в качестве погрешности случаях, когда основная норма не срабатывает (для этого существуют органы силового обеспечения правопорядка) — и схема является завершенной.
Право в нормативизме — иерархия норм, осуществляемых во внутренне принудительном порядке, образуемом основной нормой и подкрепленном внешним принуждением. Государство понимается при этом вполне этатистски, в качестве суверена, как в классическом позитивизме (вот в эту сторону и был начат дрейф в институционализме).
Этатизм заключается в тождестве государства и правопорядка, образуемого пирамидой норм. Государство полностью суверенно задает пирамиду норм (пирамида норм полностью порождается государством), а пирамида норм обеспечивает действие правопорядка, т. е. власть государства. Внутренне-внешний характер принуждения в связке государства и правопорядка придает специфически самопорождающийся и неограниченный характер власти этого правопорядка.
Помните весьма примечательное толкование суверенитета через повиновение большинства у Дж. Остина (тема 11)? Действие основной нормы, изнутри сознаний принуждающей к исполнению законов государства, не просто похоже, но по сути идентично суверенитету у Остина.
Итак, нормативизм — модернизированный классический юридический позитивизм, включающий элементы идеалистической философии. Добавим для полноты картины, что в рамках течений 20 в. нормативизм несколько пересекается с солидаризмом: понятие основной нормы несколько сходно с нормой солидарности в социологическом позитивизме Л. Дюги.
Солидаризм, институционализм и нормативизм можно представить схематически как следующие версии позитивизма: 1) боковая в сторону исторической школы (солидаризм); 2) центральная с элементами классического идеализма (нормативизм); и 3) промежуточная между первыми двумя (институционализм). Солидаризм, институционализм и нормативизм не являются принципиально новыми концепциями по отношению к предыдущей истории и не содержат по-настоящему новых идей. По сути они компилируют ранее существовавшие идеи на общей для них позитивистской основе. Даже в нормативизме, наиболее глубокой из этих теорий, имеет место повторение идей классических республиканских, этатистских и естественно-правовых учений.
Мы уже затрагивали ранее это сквозное в истории правовых идей различие (по поводу Демокрита). Естественное и произвольное образуют дилемму, их нужно уметь различать, и очень важно, что в самом начале учения Аристотеля это различие вновь всплывает в отношении общения как исходного в его теории фактора.
