Между тем персидская армия стояла на равнине и поджидала врага. Македонский перебежчик Аминта говорил Царю царей, что « этот простор выгоден для персов с их большим войском и его снаряжением » (Арриан). Дарий послушался умного совета и стоял, не двигаясь с места, ожидая прибытия своего злейшего врага. Напряжение витало в воздухе, нервы военачальников и простых воинов были на пределе, а македонская армия все не появлялась. И как всегда среди царского окружения нашлись люди, подбивающие Дария на неразумные поступки: раз царь Македонии боится вступать в бой с персами, значит, надо идти самим навстречу ему и уничтожить. А в том, что так и будет, никто не сомневается, потому что Дарий – самый храбрый, самый сильный, самый умный и вообще самыйсамый-самый – куда до него какому-то Александру! А между тем счастье вновь едва не улыбнулось персидскому владыке.
« Узнав о длительном пребывании Александра в Киликии, Дарий счел это признаком трусости, что еще больше ободрило его. В действительности же причиной задержки была болезнь царя, вызванная, по мнению одних, переутомлением, а по мнению других – простудою после купания в ледяной воде реки Кидна. Никто из врачей не решался лечить Александра, считая, что опасность слишком велика и что ее нельзя одолеть никаким лекарством; в случае неудачи врачи боялись навлечь на себя обвинения и гнев македонян. Один только Филипп, акарнанец, видя тяжелое состояние больного, поставил дружбу превыше всего и счел преступным не разделить опасность с Александром и не исчерпать – пусть даже с риском для себя – все средства. Он приготовил лекарство и убедил царя оставить все сомнения и выпить его, если он желает восстановить свои силы для продолжения войны. В это самое время находившийся в лагере македонян Парменион послал царю письмо, советуя ему остерегаться Филиппа, так как Дарий будто бы посулил врачу большие подарки и руку своей дочери и тем склонил его к убийству Александра. Царь прочитал письмо и, не показав его никому из друзей, положил себе под подушку. В установленный час Филипп в сопровождении друзей царя вошел к нему, неся чашу с лекарством. Александр передал ему письмо, а сам без колебаний, доверчиво взял у него из рук лекарство. Это было удивительное, достойное созерцания зрелище. В то время как Филипп читал письмо, Александр пил лекарство » (Плутарх). На счастье македонцам и на горе персам он вскоре выздоровел и с головой окунулся в подготовку к генеральному сражению. Одновременно царь приводил к покорности киликийцев: с отрядом, который состоял из тяжелой пехоты и мобильных войск, Македонец занял город Солы к юго-западу от Тарса. Затем сделал его своим опорным пунктом и целых семь дней вел непрерывные боевые действия против местных племен, пока кого силой, а кого путем переговоров не подчинил своей воле. Потом был рейд в другом направлении и Александр захватил город Исс, в котором никак не ожидали его нападения. И лишь обезопасив свой тыл и наведя в Киликии относительный порядок, македонский царь вернулся в Тарс, где его поджидало радостное известие: Оронтобат, командующий персидскими войсками в Карии, был разбит, Акрополь Галикарнаса, а также города Минд, Кавн, Фера, Каллиполь и Триопий заняты македонцами, также захвачен остров Кос. Пришла пора решительных действий: видя, что Царь царей не спешит вступить с ним в бой, Александр решил сам его найти и атаковать.
* * *
Царь Македонии вновь послал вперед Пармениона с фессалийской конницей, союзной пехотой и отрядами наемников, чтобы захватить проход, ведущий из Киликии на Сирийскую равнину, заблокировать его и дождаться подхода основной армии. Оставив в прибрежном городе Исс больных и раненых, Александр выступил следом, ведя свою армию на юг. Войско шло по узкой прибрежной полосе – с одной стороны поднимались горы, с другой – шумело море. Получив известие, что армия Дария стоит в двух днях пути от Сирийских ворот, Александр велел ускорить движение и поспешил на соединение с Парменионом. Македонская армия прошла через проход и, вырвавшись из горных теснин, оказалась на огромной сирийской равнине. Но удивлению царя не было предела, когда он узнал, что армия персов снялась с лагеря и ушла на север. Это было настолько невероятно, что один из его приближенных отправился на небольшом судне на север, и в районе Исса, в македонском тылу, обнаружил персов. Коммуникации армии Александра оказались перерезаны, персы захватили в плен всех больных и раненых македонцев и учинили над ними жестокую расправу.
А дело было так. Царь царей сбросил с себя дрему и негу, вновь ощутил себя прежним Кодоманом, который в схватке один на один зарубил вражеского единоборца, и наслушавшись советов льстецов, начал действовать. « Дарий, желая облегчить войску поход, отослал обоз и лишних людей в Дамаск, в Сирию. Узнав, что Александр успел захватить ущелья, и думая, что он не отважится вступить в бой на равнине, Дарий быстро двинулся ему навстречу » (Диодор). А вот этого бы он лучше не делал, потому что равнина, на которой он поджидал врага, как нельзя лучше подходила для действий прекрасной персидской кавалерии, которая количественно превосходила македонскую конницу. Тщетно взывал к нему перебежчик Аминта « что Александр придет туда, где, по его сведениям, окажется Дарий, и советовал оставаться на этом самом месте » (Арриан). Но всякий раз, когда дело доходило до принятия судьбоносных решений, словно какая-то пелена окутывала разум персидского царя, и из всех возможных он выбирал наихудшее. Может, хор придворных льстецов так громко пел ему дифирамбы, что заглушал остатки разума, то ли действительно боги покровительствовали Македонцу и лишали владыку Востока способности здраво рассуждать, но эта история повторялась с завидным постоянством, и этот раз не стал исключением. Пройдя через горы в районе Амманских ворот, Дарий пошел на Исс и занял его. Очень хорошо и емко охарактеризовал ситуацию Плутарх: « Дарий, снявшись с лагеря, направился в Киликию, а Александр в это же время двинул свои войска на персов в Сирию. Ночью оба войска разминулись и каждое тотчас повернуло назад. Александр, обрадованный счастливой случайностью, спешил захватить персов в горных проходах, а Дарий стремился вывести свою армию из теснин и вернуться в прежний лагерь. Он уже осознал, что совершил ошибку, вступив в эту сильно пересеченную местность, зажатую между морем и горами, разделенную посередине рекой Пинаром и неудобную для конницы, но очень выгодную для действий малочисленных сил врага ». Но все это прекрасно понял и молодой македонский царь – то, что Царь царей со своей огромной армией втиснулся в эти горные теснины, можно было считать подарком судьбы и редкой удачей. Вновь ярким светом сверкнула звезда Александра, и вот уже македонская армия форсированным маршем движется в обратном направлении, по той же дороге, по которой пришла. Впереди скачут разведчики, тщательно осматривая местность – вдруг персы сумели занять Сирийские ворота и македонцев поджидает там ловушка? Но проход свободен, и в полночь армия Александра снова проходит через эти теснины. Свет луны отражается от морской глади и становится видно все войско, которое, вытянувшись длинной походной колонной, идет на север. Впереди движутся быстрые на ногу критские лучники, за ними следуют неутомимые на ногу агриане и фракийцы. Черное небо усыпано яркими звездами, в лунном свете колышется лес македонских пик, удары о землю тысяч марширующих ног эхом отдаются от склонов мрачных гор. Подразделения грозной македонской пехоты ускоряют шаг, за ними спешат, звеня доспехами, отряды наемных греческих гоплитов. Союзники – эллины, забросив за спину большие щиты, стараются не отставать, а за ними движется тяжелая кавалерия. Гулко стучат по дороге копыта, всадники сдерживают рвущихся вперед коней. Македонские гетайры, фессалийские аристократы, греческие наездники из союзных городов – краса и гордость Эллады, все они горят желанием встретиться лицом к лицу с прославленной персидской и мидийской конницей, под командованием самого царя.
Когда первые лучи солнца озарили скалы, македонская армия спустилась с перевала, и царь Александр начал сразу, как только местность стала просторнее, разворачивать боевые порядки. Подразделения вставали плечом к плечу, перегораживая пространство от гор до моря. Затем вся эта громада двинулась вперед, конница пока ехала в тылу пехоты: как только позволила местность, кавалерия прикрыла фланги. Армия медленным шагом продвигалась на север, ветер развевал над строем царские штандарты со звездой Аргеадов, сияли в лучах солнца щиты и доспехи готовых к бою воинов Александра. Дозорные доложили – впереди, перегородив македонцам путь, стоит армия Царя царей, персы заняли противоположный берег реки Пинара, он более крутой, чем тот, с которого наступает македонский царь – переправы дополнительно укрепили кольями. Александр понял, что, как и на Гранике, враг хочет сражаться от обороны, и как в той битве, придется форсировать реку. Распорядившись о подготовке к атаке, царь надел свой рогатый шлем и поскакал вдоль наступающих рядов своей армии. Наступил день, который должен был решить – кто будет владыкой Азии.
