Бухарская торговля представляла на тот период исключительный интерес в криминальном плане. Начав с нее, можно было бы открыть огромные подпольные синдикаты по изготовлению неучтенной продукции и ее реализации через торговлю, которые нанесли государству ущерб на десятки и даже сотни миллионов рублей. Гдлян и Иванов срезали лишь небольшой прыщ, оставив нетронутой всю злокачественную опухоль.
Многие в группе Гдляна понимали это, предлагали разумные меры, но они сходу отметались.
Тот же следователь Калинин рассказал: «Хищениями наша группа не занималась… Гдлян приезжал из Москвы и на оперативных совещаниях он требовал от нас быстрее заканчивать дело… Я полагаю, что торговлей надо было заниматься отдельно, создать отдельную группу, назначить другого руководителя и заниматься торговлей. Ведь это «золотое дно». Прокуратура республики просила дело Кудратова передать им, но Гдлян не согласился».
Остается добавить, что Гдлян и Иванов незаконно освободят от суда в Бухарской области, кроме уже упомянутых 56 работников торговли, еще 87 взяткодателей.
Оправдывая беззаконие, Гдлян и Иванов пустятся в длинные рассуждения, заявят, что они освобождали от уголовной ответственности второстепенных, мелких преступников. Конечно, эти заявления в первую очередь рассчитаны на людей, не знающих фактической стороны дел, а попросту на их обман. Разве можно назвать мелкими деяния, когда ими причинен ущерб государству, гражданам, исчисляемый в сто, двести и более тысяч рублей? И как непоследовательны Гдлян и Иванов в своем поведении и в своих заявлениях. В одном случае они уводили от суда махровых расхитителей, взяточников, а в другом — заперли в тюрьму более сотни людей, так называемых хранителей ценностей, многодетных матерей, старцев, беременных женщин, содержали их, невиновных, под стражей от нескольких дней до нескольких месяцев и года. Значит, в арестах невиновных, которые знать не знали о хищениях, взятках, Гдлян и Иванов видели смысл борьбы с мафией. А там, где она в действительности процветала, — ее не замечали. Что-то действительно не сходятся концы с концами, какая-то гипертрофированная логика. Но у нее есть, видимо, тоже объяснения. Но сначала приведу выдержку из протокола допроса следователя И. Д. Олореско.
«Точной даты сейчас не припоминаю, но где-то в 1987 году нами была получена информация, поступившая то ли от свидетелей, то ли она была нам прислана, сейчас не припоминаю, о том, что на Навоийском производственном объединении хлебопродуктов обнаружена недостача шести вагонов с зерном. Насколько сейчас помню, по объединению была назначена ревизия финансово-хозяйственной деятельности, по результатам которой была выявлена недостача в пределах 1,5 миллиона рублей».
И. Олореско прав. Недостача была, и была большой. Был и акт ревизии с приложением к нему множества документов. Гдляновские следователи начнут расследование, получат показания о крупных взятках в объединении. Но вскоре дело по непонятным причинам прекратят, так и не установив причин недостачи. Многие бухгалтерские документы из дела исчезнут. Не удалось отыскать их и нам. В результате этого дальнейшее расследование огромного ущерба, причиненного государству, оказалось невозможным.
Причины прекращения дела по объединению хлебопродуктов довольно-таки смутные, их трудно уловить, можно только догадываться. Поэтому мы попытались их проследить на иных фактах огромного материального ущерба, причиненного государству и оставленных также без глубокого расследования. Какие подспудные силы действовали здесь, в чем заключались истинные причины потакания, потворства матерым расхитителям, настоящей мафии?
Мы передопросили почти всех следователей, работавших у Гдляна на бухарском участке. Многие из них заявили прямо: «Гдлян запретил расследовать хищения, не соглашался и на выделение материалов по разграблению государственной, общественной собственности в отдельное производство».
Интересные показания мы получили от следователя М. Романова, который некоторое время возглавлял участок. Он рассказал, что еще в 1984 году они располагали официальными показаниями о связях Кудратова с торговыми базами в Ташкенте, получении там в больших объемах дефицитных товаров за взятки. Сами товары были из излишков и изготовлены подпольным способом. Директором одной из баз был человек кавказской национальности, грузин или армянин. Гдляну докладывались все материалы следствия, докладывались и эти, но он по ним никакого решения не принял.
От себя добавлю, что и в материалах гдляновского расследования частенько мелькали кавказские фамилии. Но ни один из них, несмотря на веские подозрения и достоверные данные о совершении преступлений, к уголовной ответственности не привлекался. «Кавказцев» судили по делам, находящимся в производстве других следственных групп, но только не гдляновской.
Гдлян располагал обширной следственной информацией о поступлении из Тбилиси в Бухару под видом лоскутной ткани хорошего полноценного материала, который пользовался повышенным спросом у населения. Документы составлялись на поступление лоскута, а шла ткань, которая продавалась по стоимости выше, чем лоскут. Разница в цене, исчисляемая сотнями тысяч рублей, присваивалась. За поставку ткани в Тбилиси неоднократно возили большие взятки.
Следователями был собран большой следственный материал. Оставалось поехать в Грузию и там выполнить ряд следственных действий, но Гдлян не разрешил им выезд. Мафия после этого облегченно вздохнула. Но и это не все. Следователи установили, что лица армянской национальности доставляли в Бухару иранскую ткань, которую быстро распродавали в торговых точках. От ее продажи Кудратов имел хороший «навар». Материалы по этому эпизоду были собраны неплохие: изъяты документы, допрошены работники бухарских магазинов. Оставалось допросить «дельцов», выяснить где и как они приобретали ткань, почему ее привозили в Бухару. Установили их местонахождение. Однако Гдлян вновь отказал в командировке, не дал их допрашивать и завершил весьма перспективное расследование. По его указанию, материалы следствия были изъяты из дела и выброшены в «яму». Иными словами, их уничтожили, не показали ни прокурору, ни суду. Мафии осталось только рукоплескать и пить за здоровье Гдляна.
И здесь уместно привести высказывания следователя гдляновской группы Сухобруса. Характеризуя методы работы Гдляна и Иванова, он заявил: «Они с профессиональной точки зрения беспомощны. Я не видел, чтобы они были заинтересованы на основании закона бороться с коррупцией, мафией и вообще с преступностью. Все делалось для других целей, но только не для этого. Я не знаю, был ли тогда разговор о депутатстве, о демократизации, но гласность набирала темп и на этой волне они решили использовать свое должностное положение. Это была не борьба. Это было на втором плане».
К сожалению, надо признать объективно, Гдлян и Иванов нанесли серьезный ущерб борьбе с преступностью не только в Узбекистане, но и во всей стране. Два заурядных политических авантюриста нанесли удар по авторитету правоохранительных органов. Здесь дело не только в прокуратуре. Они опорочили деятельность органов внутренних дел, которые приложили колоссальные усилия в борьбе с организованной преступностью и продолжают это делать сегодня.
Прокурорский надзор и суд
Полагаю, что я представил достаточно фактов, свидетельствующих о грубом беззаконии, попрании прав граждан в ходе гдляновского расследования. У многих, естественно, возникли справедливые вопросы: «Почему все это стало возможным? Где находился прокурорский надзор за Гдляном и его группой? Почему суды выносили необъективные приговоры?» Действительно, вопросы вполне уместные и от них нельзя отмахнуться.
Буду откровенен: настоящего прокурорского надзора за группой не было. Его не могло быть по ряду причин, в том числе и личностного характера. Попытки бывшего заместителя Генерального прокурора СССР А. Катусева навести хоть какой-то порядок, были запоздалыми. Маховик набрал такие обороты, что его оказалось невозможно остановить, кроме как разрушить и заменить полностью.
В 80-х годах следственная часть прокуратуры Союза ССР состояла из полутора десятков следователей по особо важным делам, одного прокурора, ее начальника и двух его заместителей. Это штат. Но под знаменами следственной части постоянно находилось несколько сот следователей, прикомандированных с периферии. Дела расследовались самые сложные, самые объемные и в разных точках Советского Союза. Например, во второй половине 80-х годов следователи по особо важным делам, возглавляя группы, работали в Белоруссии, Казахстане, Азербайджане, Узбекистане, Ленинграде, Армении. Конечно, проконтролировать их работу физически силами начальника, двух его заместителей и прокурора было невозможно.
