Редакция респектабельной «Файненшиал таймс» всего лишь «констатирует очевидное», полагает экономист Пол Кругман, когда она заявляет, что «наиболее ортодоксальные члены Республиканской партии» с их властными полномочиями, кажется, хотят угробить финансовую систему страны, «когда в завуалированной форме предлагают различные привлекательные варианты снижения [расходов на социальные программы]». Кругман утверждает, что программы «Медикэйд»[16], «Медикэр» и «Социальная защита» решено ликвидировать, при этом то же самое может произойти и с целым рядом программ, которые действовали ранее и также были направлены на обеспечение социальной защиты населения от губительного воздействия рынка{236}.
Ликвидация социальных программ направлена на выполнение гораздо более широких задач, нежели концентрация финансовых ресурсов и влияния. Открыто звучат заявления о том, что обеспечение социальной защиты, строительство общеобразовательных школ и прочие отклонения от «правильного пути», необходимость придерживаться которого диктуют всему миру американские военные, имеют в своей основе пагубные доктрины. В числе этих доктрин — губительная убежденность американцев в том, что им, как сообществу, необходимо беспокоиться о состоянии здоровья какой-нибудь вдовы на другом конце города или о перспективах на будущее соседского ребенка. Эти пагубные доктрины основаны на принципе сострадания, который, согласно А. Смиту и Д. Юму, является первоосновой человеческой натуры и который присущ всем нам в силу обладания нами разумом. Приватизация имеет совсем другие преимущества. Если бы пенсии рабочих людей, их медицинское обслуживание и другие жизненно важные вопросы зависели от деятельности биржи и законов рынка, то они бы действовали в ущерб собственным интересам. Им пришлось бы выступать против увеличения зарплат, против безопасных условий труда, за ограничение доступа к медицинскому обслуживанию, а также за проведение мер по снижению издержек их покровителя, на которого они полагаются в манере, свойственной феодальным отношениям.
После всплеска популярности президента в связи с событиями 11 сентября опросы общественного мнения показали увеличение недовольства социальной и экономической политикой президентской администрации. Если и была какая-то возможность сохранить политическое влияние, то, безусловно, единственное решение для администрации Буша заключалось бы в рецепте, сформулированном Анатолием Ливиным. Последний полагал, что «классической современной стратегией правого олигархического блока, находящегося в опасности, является трансформация общественного недовольства в национализм»{237}. Эта стратегия присуща нынешней администрации вне зависимости от изменяющихся обстоятельств, поскольку она получила успешную обкатку в период двенадцати предыдущих лет, пока у власти находились политические силы, которые в настоящий момент стоят за Дж. Бушем.
Основные принципы этой стратегии сформулировал Карл Роув, главный политический советник Дж. Буша-младшего: Республиканская партия на выборах в ноябре 2002 года должна выступать под лозунгом «обеспечение национальной безопасности», так как американцы «полагают, что Республиканская партия сможет защитить США». Сходным образом, объясняет он, на президентских выборах 2004 года необходимо формировать имидж Дж. Буша как президента-полководца. Что касается наиболее актуальных вопросов внутренней политики лета 2004 года, то Буш и его Республиканская партия вряд ли могли рассчитывать на популярность в этой связи, отметил главный аналитик по международным вопросам информационного агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл. Однако в сентябре 2002 года очень кстати была раскручена «надвигающаяся внешняя угроза» в лице Ирака. Учитывая ее значение для внутренней политики, «администрация президента начала кампанию, которая была направлена на поддержание и укрепление своего влияния. Она была основана на проведении авантюрной международной политики, новой радикальной стратегии превентивных военных действий в сочетании с жаждой развязывания политически выгодной и своевременной конфронтации с Ираком»{238}.
Данная тактика прекрасно сработала в период избирательной кампании на промежуточных выборах в Конгресс. Несмотря на то что электорат «полагал, что Республиканская партия более печется об интересах крупных корпораций, чем о простых американцах», люди полностью доверяли республиканцам в вопросах национальной безопасности{239}.
В сентябре была опубликована Стратегия национальной безопасности. Рукотворные фобии позволили обеспечить общественную поддержку вторжения в Ирак и утвердить новый принцип развязывания военных действий, руководствуясь исключительно собственными интересами. Они также дали администрации США возможность укрепить свое влияние и продолжить осуществление грубой и непопулярной внутренней политики. Так, американское политическое руководство продолжало придерживаться сценария действий, успешно испытанного в период его первого срока у власти, при этом еще более рьяно проводя в жизнь задуманное, с меньшим количеством внешних ограничений и с потенциально огромными рисками для международной безопасности.
ОПРАВДАННЫЕ РИСКИ
США пошли на развязывание войны в Ираке, отдавая себе отчет в том, что это чревато распространением оружия массового поражение и вспышками терроризма. Однако эти возможные тяжкие последствия воспринимались как оправданные риски в свете перспектив установления контроля над Ираком, укоренения принципа превентивных военных действий и повышения управляемости во внутренней политике.
Свидетельства того, насколько тематика обеспечения национальной безопасности приобрела актуальность, появились вскоре после провозглашения грандиозной имперской стратегии 17 сентября 2002 года. Администрация США внезапно публично «заявила об отказе от участия в международной программе подготовки Конвенции по биологическому оружию, направленной против применения бактериологических средств в военных действиях», и порекомендовала всем своим международным партнерам отложить рассмотрение этого вопроса на 4 года{240}. Как уже отмечалось, в середине октября стало известно, что незадолго до этого политика заигрывания с огнем американских властей едва не стоила всему миру развязывания глобального ядерного конфликта. Десять дней спустя, 23 октября, Комитет ООН по разоружению принял две важнейшие резолюции. Первая призывала к ужесточению мер за нарушение конвенций о признании космического пространства безъядерной зоной и, таким образом, была направлена на «предотвращение серьезных угроз международному миру и спокойствию». Вторая резолюция подтверждала положения Женевского протокола 1925 года, «запрещающего применение отравляющих газов и бактериологического оружия». Обе конвенции были единодушно одобрены всеми членами ООН, за исключением двух стран: США и Израиля. Решение США эквивалентно использованию права вето: по сути, двойного вето — запрет освещения данных обстоятельств в СМИ и нежелание признавать исторически закрепленный прецедент. В лояльных администрации президента СМИ не было ни единого упоминания о провале попыток международного сообщества предотвратить опасность для всего человечества.
Скудные материалы о шокирующих откровениях прошлых лет, сделанных на конференции в Гаване в октябре 2002 года, едва ли могут прояснить что-либо по поводу международного терроризма и силовых сменах режимов или по иракскому вопросу, короче, по поводу всего, что вызывало такое сильное беспокойство участников конференции. Еще до отлета в Гавану они наверняка уже успели ознакомиться с содержанием письма, адресованного руководителем ЦРУ Дж. Тенетом председателю Сенатского комитета по разведывательной деятельности — сенатору Бобу Грэхаму. В этом письме сообщалось, что, несмотря на незначительную вероятность проведения Саддамом террористических акций с применением обычных видов вооружения или химического, биологического оружия, возможность именно такого развития событий «резко возрастает» в связи с началом американской операции по вторжению в Ирак. ФБР, вслед за главным лицом, ответственным за национальную безопасность, также высказывало свои опасения, «что военные действия в Ираке увеличивают вероятность осуществления террористических актов на территории США». Ведущий американский журнал, посвященный деятельности спецслужб и военной тематике, совместно с некоторыми разведывательными учреждениями пришел ровно к таким же выводам, добавляя при этом, что американское вторжение может «спровоцировать рост международных антиамериканских и антизападных настроений… не ослабит, а только усилит ожесточенность действий исламских террористов». «Война в Ираке грозит увеличением нестабильности и новыми террористическими угрозами, — предупреждает руководство европейских силовых ведомств правительства своих стран»; при этом будет происходить пополнение рядов «и так неуклонно расширяющегося антиамериканского лагеря» новой молодой порослью{241}.
