Юркй Емельянов - Сталин перед судом пигмеев

Многие советские люди могли подтвердить свои высокие оценки конкретными примерами тщательно продуманных решений Сталина, его настойчивых действий, которые внесли огромный вклад в успехи Советской страны в годы войны и мира. В нашей семье отец не раз рассказывал о тех случаях, когда он был лично свидетелем того, с каким вниманием Сталин разбирал вопросы вооружений. Будучи одним из создателей литых башен танка Т-34 (за это он стал лауреатом Сталинской премии), мой отец участвовал в производственных совещаниях, проводимых Сталиным. Отец вспоминал, как Сталин внимательно выслушивал выступления участников танковых боев в Испании, а затем резюмировал их, указывая на типичные недостатки наших танков. Он рассказывал, как настойчиво Сталин требовал детальных технических характеристик танка Т-34, как Сталин лично проверял боевые качества броневого щитка для снайперов, давая при этом деловые советы. Хотя эти рассказы касались прозаических сторон производства, содержавшиеся в них точные детали больше подкрепляли мою веру в Сталина, чем юбилейные статьи членов Политбюро, в которых, как правило, содержались лишь общие фразы. Подобные истории рассказывали советские люди, которые встречались со Сталиным. Дорой такие истории в пересказах обрастали всевозможными дополнениями, часто неправдоподобными, и превращались в сказочные. Об этом было известно еще Лиону Фейхтвангеру, посетившему Москву в начале 1937 года. К сожалению, тогда публикации о подлинных встречах со Сталиным советских инженеров, ученых, хозяйственников» военных были крайне редкими. Среди исключений была, например, небольшая книжка авиаконструктора A.C. Яковлева «О великом и простом человеке». Может быть, по этой причине для многих советских людей Сталин оставался фигурой, окруженной ореолом легенд, но они мало знали подлинных фактов о его жизни и деятельности.

Внезапная болезнь и смерть Сталина в марте 1953 года потрясла советских людей. Утром 6 марта в вагоне метро, в котором я ехал в школу, стоявшие рядом со мной женщины рыдали навзрыд. В нашем девятом классе мужской школы никто не плакал, но царила гнетущая тишина. Если и разговаривали, то вполголоса.

Вечером в этот день по радио объявили состав комиссии по организации похорон Сталина. Председателем комиссии был назначен секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. В сообщении комиссии говорилось, что «гроб с телом Иосифа Виссарионовича Сталина будет установлен в Колонном зале Дома союзов. О времени доступа в Колонный зал Дома союзов будет сообщено особо». Но, не дожидаясь этого уведомления, сотни тысяч жителей Москвы и окрестных городов направились к Колонному залу.

На первых страницах своего романа «Битва в пути» Галина Николаева запечатлела картины московских улиц в ночь с 6 на 7 марта: «Пожилые женщина и мужчина шли, тесно прижавшись друг к другу. Подняв залитое слезами лицо, женщина говорила: «Мы привыкли: победа — это он! Гидростанция — это он! Лесные полосы — это он!»… С разных сторон, из разных домов, переулков, улиц шли и бежали люди и группы людей, обгоняя друг друга… К ночи скопище людей на улицах не уменьшилось, а разрослось. Беспорядочная людская лавина, захлестнув и мостовые, и тротуары, безостановочно катилась родном направлении… Безжизненные жестянки ослепших светофоров висели не мигая, и не они, а иная сила направляла движение в одну сторону — к центру. Народная лавина была слишком молчалива и трагична для демонстрации, слишком стремительна и беспорядочна для траурного шествия».

Уже вечером 6 марта стало ясно, что число людей, стремившихся попрощаться со Сталиным, так велико, что все центральные улицы оказались заполнены. Власти старались отгородить центр города от наплыва людей. Многие улицы были перегорожены грузовиками с песком. В город были введены дополнительные войска и людей оттесняли в узкие переулки центральной части столицы. Г. Николаева писала: «Броневики с юпитерами сплошной шеренгой преградили улицу». Герой ее романа инженер Бахирев поразился «пустоте, внезапно окружившей его», когда он, преодолев кольцо оцепления, подошел к Дому союзов. В этой пустоте «была настораживающая нарочитость». Бахирев думал: «Искусственно созданный вакуум… Вакуум в данном случае работает как амортизатор. Но что «амортизируется»? Амортизируется напор чувств человеческих? Зачем?!» Он понимал, что надо ввести в русло стихию этих чувств, и все же не покидало его ощущение противоестественности «вакуума», кем-то созданного здесь и охраняемого».

Покинув Дом союзов, герой романа становится свидетелем того, как волны народа разбивались о стену оцепления. «Снова цепи грузовиков, гул моторов, лязг железа, напряженные лица бойцов и торопливое движение людских потоков… Сила людского напора была так велика, что железные, массивные, запертые болтами ворота ближнего двора вздрагивали и скрипели, грозя сорваться с петель». На глазах героя романа лошадь милиционера ударила копытом молодого человека по голове, а затем толпа опрокинула лошадь и смяла ее. В эти часы много десятков людей были раздавлены в толпе.

Искусственно созданная стена отчуждения между покойным Сталиным и советскими людьми, хаос на улицах Москвы столкновения солдат и милиционеров с мирными гражданами, жестокая и бессмысленная гибель людей стали первыми признаками времени, наступившего после смерти Сталина.

Тем временем по всей стране проходили траурные собрания, а в Кремль направлялись телеграммы. Советские люди вне зависимости от своего социального положения, национальности или религиозных взглядов выражали чувство глубокого горя, охватившего их. Выражая чувства верующих православных люден в своей речи в Патриаршем соборе, патриарх Алексий I сказал: «Великого Вождя нашего народа, Иосифа Виссарионовича Сталина не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная; шла, в которой народ ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда не проникал глубокий взор великого Вождя. Люди науки изумлялись его глубокой научной осведомленности самых разных областях, его гениальным научным обобщениям; военные — его военному гению, люди самого различного труда неизменно получали от него мощную поддержку и ценные указания. Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума… Мы же, собравшись для молитвы о нем, не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам… Нашему возлюбленному и незабвенному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно, с глубокой, горячей любовью возглашаем вечную память».

Руководители крупнейших стран мира выражали свое соболезнование по поводу смерти Сталина. В послании председателя ЦК Компартии Китая Мао Цзэдуна говорилось: «С беспредельной скорбью китайский народ, китайское правительство и я лично узнали о кончине самого дорогого друга и великого учителя китайского народа товарища Сталина… Немеркнущий светоч товарища Сталина будет всегда озарять путь, по которому идет китайский народ». Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру писал новому главе Советского правительства: «Служба Сталина своему народу а мирное и в военное время принесла ему уникальную славу, и его смерть вырвала из современного мира личность исключительных дарований и великих достижений. История России и всего мира будет носить отпечатки его усилий и достижений. Передайте, пожалуйста, мои соболезнования и Соболезнования моих коллег в правительстве осиротевшей семье и народу, который он вел с таким искусством через бурю и напряженные времена».

Соболезнования no поводу кончины Сталина были выражены и правительствами США, Англии, Франции, находившимися в состоянии «холодной войны» против СССР. Премьер-министр Франции Рене Мейер писал: «В момент, когда Советская Россия, друг и союзник Франции в войне переживает утрату своего руководителя Генералиссимуса Сталина, я обращаюсь от имени французского народа и правительства к народу и правительству Советского Союза с выражением сочувствия, вызываемого смертью Великого государственного деятеля и руководителя Советской Армии».

В своем личном соболезновании по поводу смерти Сталина генерал де Голль, находившийся тогда не у дел, писал: «Имя Сталина навсегда останется связанным с памятью о великой борьбе, которую народы СССР, французский народ и союзные народы совместно довели до победы». В своем интервью для французского радио де Голль говорил 6 марта 1953 года: «Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел «приручать» своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него было больше, чем поражений».

Даже такой враг коммунизма, как Чан Кайши, в своем интервью 7 марта признавал исторические достижения Сталина. Он говорил: «Сталин был первым среди равных в союзнической коалиции. Послевоенная внутренняя и внешняя политика сталинского государства обусловлена прежде всего стремлением Сталина укрепить державный статус России, обеспечить ее глобальные интересы». Враждебная Сталину югославская «Борба» писала 6 марта: «Югославия, выстояв в полемике и конфронтации со Сталиным, считает его великой исторической личностью, оказывающей существенное влияние на политическое развитие не только СССР, но и всего мира».