прошлый раз проголосовали. Они оказались сволочами. “Зрада”. Но вот в следующий раз точно за тех проголосуете — и будет “перемога”».
Общество бурлило. Региональные элиты не хотели соглашаться с курсом Киева. В Крыму еще до развала Советского Союза прошел свой региональный референдум о самоопределении региона как равноправной части СССР. В Закарпатье одновременно с референдумом о «незалежности» прошел местный — о создании Закарпатской автономии.
Нельзя сказать, что общество сильно очаровалось Леонидом Кучмой — юрким директором оборонного завода-гиганта «Южмаш» в Днепропетровске. Кучма был выдвиженцем самой мощной тогда экономической группы — «красных директоров». Это были остатки экономической вертикали власти, части которой также искали себе новую субъектность.
Выдвинутый на пост премьер-министра, он начал перетягивать полномочия на себя, из-за чего вошел в конфликт с Кравчуком. Верховная рада не то чтобы поддерживала Кучму — она поддерживала перевыборы.
На президентских выборах 1994 года первый тур никому не принес победы: действующий президент Кравчук получил 38 %, Кучма — 31 % голосов. На этих же выборах появился кандидат от левых — лидер социалистов Мороз, который набрал чуть больше 13 %. Кандидат от «Руха» Лановой получил около 10 %.
Сейчас мы не анализируем личности политических персонажей, партии и движения — это будет сделано в части о государстве. Для оценки настроений в обществе важны образы и идеология, которые транслируют политики. Так можно понять, какая часть общества с кем себя ассоциирует.
Итак, на президентских выборах в первом туре победила Верховная рада. Кто бы ни стал президентом, у него уже не будет мандата полного доверия от общества. Свое слово сказали и регионы. На Донбассе в 1994 году одновременно с президентскими выборами прошел референдум. За то, чтобы «Конституция Украины закрепила федеративно-земельное устройство Украины», в Донецкой области проголосовали 80 %. Русский язык в качестве государственного поддержали 87 % в Донецкой и 90 % — в Луганской области.
Затем центральная власть этот референдум проигнорировала, как и Крымский с Закарпатским.
Принцип № 22
Одно- и двухтуровые президенты
Победа в первом туре дает кандидату в президенты карт-бланш с опорой на большинство. Второй тур всегда означает, что граждане будут выбирать по принципу «из двух зол меньшее». И после двухтуровых выборов у общества остается желание реванша. Политические элиты это чувствуют и вскоре разворачивают оппозиционную борьбу по ослаблению вновь избранного президента.
Когда выборы выигрываются за один тур, после спада политического накала общество соглашается с тем, что у президента карт-бланш, потому что за ним стоит большинство.
Второй тур чаще всего означает региональный электоральный раскол. Так устроены президентские выборы во Франции, Польше, Румынии. Электоральная демократия существует в двух состояниях: сильный президент при слабом парламенте либо сильный парламент при слабом президенте. Первая модель — Франция, вторая — Германия.
Это в теории. На практике после краха советской модели политической властью могла стать только президентская. Несколько республик пытаются развивать парламентскую модель: Молдавия, Грузия, Армения, постУкраина. Где-то, как в Киргизии, пробовали парламентаризм в нескольких форматах, но затем вернулись к президентской, легитимизировав возврат с помощью референдума. Киргизам для этого пришлось пройти три уличных госпереворота.
Президентская модель способна создать политический центр власти, который задает стратегические цели властным вертикалям. Парламентаризм чаще всего не способен их задавать, потому как сосредоточен на политической борьбе. По большому счету, в мире есть две работающие парламентские демократии — Германия и Великобритания. Однако в первом случае мы имеем дело с глубоким федерализмом, из которого прорастает парламентаризм. Британский случай парламентаризма особый, так как существует параллельно с монархией и сословной палатой лордов. Остальные парламентские демократии чаще всего находятся в состоянии политического кризиса и живут от выборов до выборов.
Парламентаризм скрывает в себе желание элит влиять на исполнительную власть, не неся прямой ответственности перед обществом. В условиях краха государственности парламент неизбежно превращается в сборище рейдеров, аферистов и мародеров. Что и произошло на Украине.
Верховная рада одержала победу над всеми президентами. Элиты таки добились права ограничивать президента. И начало этому было положено во втором туре президентских выборов 1994 года.
Выборы 1994 года во втором туре выиграл Кучма, хотя и с минимальным перевесом: 55 на 45 %. Правильнее сказать, что выборы выиграл кандидат от Юго-Востока. Был бы не Кучма, а другой кандидат — выиграл бы он. Потому что тогда впервые в обществе проявилась консолидация жителей Новороссии. В самой густонаселенной Донецкой области Кучма получил 79 %, в Крыму — 90 %, в Севастополе — 92 %.
Говорят ли эти цифры о популярности Леонида Кучмы среди дончан, крымчан и севастопольцев? Нет, они скорее говорят о непопулярности другого кандидата — Кравчука. Плюс такое консолидированное голосование по регионам свидетельствует о наличии региональной позиции. Когда регион на 90 % не хочет видеть кандидата в президенты, это крайне тревожный звоночек. Но не о кандидате, а о регионе.
Кстати, на тех выборах против Кучмы во втором туре проголосовали аналогично, только на Западенщине: во Львовской области за Кравчука — 93,7 %, в Тернопольской — 94,8 %.
Что показали эти выборы с точки зрения эволюции украинского общества?
Во-первых, что за три года консенсус «незалежности» между обществом и элитами рухнул.
Во-вторых, что общество Украины представляет собой два сообщества, которые как минимум не доверяют друг другу.
Президентские выборы 1994 года решили вопрос о власти, но не сняли противоречий. Новый президент взял курс на либеральные реформы, массовую приватизацию и рыночное ценообразование на потребительском рынке. Кучма делал то, что в России реализовал Гайдар. Общество раскололось еще сильнее. Отчетливо оформился левый фланг, который опирался на Юго-Восток и промышленные города. Там же начали возникать будущие сверхкапиталы, которым и будет принадлежать экономика Украины. В Новороссии происходили те же процессы, что и в России, — борьба между либеральными реформами и левой оппозицией.
На Украине, в отличие от России, возникло сразу несколько левых движений. Сначала после запрета КПСС была создана Социалистическая партия во главе с упомянутым ранее Александром Морозом. Затем переучредили Компартию во главе с неизменным Петром Симоненко. Отдельно существовала Селянская партия, олицетворявшая светлое колхозное прошлое. Даже партия «Батькивщина» Юлии Тимошенко в конце 1990-х была достаточно левой. Еще от соцпартии Мороза откололась Наталья Витренко и создала Прогрессивную социалистическую партию. Даже одна из партий власти на уровне бренда мимикрировала под левую — Социал-демократическая объединенная.
В России в те годы на «левом» фланге происходили аналогичные процессы — об этом написаны десятки мемуаров и научных работ. Вернее, на Украине происходили те же процессы, что в России, но с региональными особенностями. Так, если процессы в Новороссии действительно были тождественны российским, то политическая трансформация Западенщины, Центра
