История, может, и подарила, а Россия отобрала, вырубив по сути уже в 1914 г. (галицийская битва 19 августа – 21 сентября, в которой австро-венгры потеряли до 45 % своей военной силы) – по принципу каратэ, с одного удара – двойную монархию из войны и из истории. По иронии истории схватка между бывшими подданными Австро-Венгрии – австрийскими и чехословацкими экс-пленными – в Челябинске в мае 1918 г. станет той искрой, от которой гражданской войной в России взорвется социальный динамит, заложенный большевиками, левыми эсерами и другими силами. Своего рода загробный привет одной империи другой. Но это к слову.
Более точным, чем Фрейд, оказался в своей оценке автор любимой работы Сталина «Мозг армии» будущий маршал Б. М. Шапошников: «Путь Австро-Венгрии был предначертан… Он вел… в нирвану!». Правда, Шапошников писал post factum. Впрочем, проницательным людям это было ясно еще в середине XIX в.: «У Австрии больше нет смысла существования», – писал Тютчев, отмечая, что после 1849 г. она сохранилась только благодаря русской поддержке. И, добавлю я, сохранялась в течение еще 69 лет по логике бытия европейской пентархии; с 1870-х гг. к этому добавилась поддержка Германии.
В первые недели войны немцам казалось, что их восторги первых дней оправдываются. К 20 августа немцы оккупировали Бельгию, а к 25 августа в «приграничном сражении» (четыре одновременные операции: Лотарингская, Арденнская, Самбро-Маасская и Монсская) нанесли поражение англо-французам. Казалось, план Шлиффена (начальник немецкого генштаба в 1892-1906 гг.), согласно которому решающее сражение французам планировалось дать на 40-й день, выполняется с блеском и, более того, с опережением графика – сражение дали на 35-й день. Все сбылось! Кроме одного – победы, потому что «гладко было на бумаге…».
План Шлиффена был составлен одним из крупнейших военных умов Германии. И составлен – в военном плане – грамотно. Более того, с учетом соотношения сил (экономический, военный, демографический потенциал), блицкриговый план Шлиффена, навеянный, по мнению специалистов, опытом Ганнибала под Каннами и Наполеона под Ульмом, был единственным, способный обеспечить победу, избежав войны на два фронта. В «двухфронтовой» войне Германия ни в 1914 г., ни в 1941 г. шансов на победу не имела.
Откуда 40 дней Шлиффена, отводимые им на победу над Францией? Из расчета, что России понадобится 40 дней на полную мобилизацию, после чего она сможет наступать. Тут-то и должен был пронзить ее тевтонский меч, уже сразивший Францию.
Кроме планов, однако, есть реальность. Правильный, а точнее упорядоченный немецкий ум полагал, что воевать можно только по завершении мобилизации. Русские показали, что это не так, и уже в середине августа генералы А. В. Самсонов и П. К. Ренненкампф погнали немцев на запад. Вспоминаются слова лесковского генерала о немцах: «Какая беда, что они умно рассчитывают, а мы им такую глупость подведем, что они и рта разинуть не успеют, чтобы понять ее». В темповой игре немцы проиграли: они не успели разгромить французов до русского наступления. Неподготовленное наступление – такого не менее железный, чем воля (см. рассказ Лескова «Железная воля» о социально-психологическом столкновении немца и русского, завершающегося бессмысленной гибелью обоих), немецкий ум не мог предусмотреть!
«Германским войскам оставалось пройти до Парижа всего 30 миль, – писал биограф Вильгельма II Дж. Макдоно, – и казалось, что повторится история 1870 г.». Однако 9 сентября была дана команда отойти, а 11 было объявлено общее отступление – нужно было срочно реагировать на смертельно опасный русский удар: германское командование было вынуждено для переброски в Восточную Пруссию снять два корпуса и кавдивизию с правого – ударного – крыла (фланга) немецкой армии вторжения, занятой в битве на Марне. Удар генерала Монури именно по ослабленному правому флангу, считает Б. Лиддел-Гарт, дезорганизовал оборону немцев. Так русское наступление сорвало первый немецкий блицкриг, похоронило план Шлиффена и, по сути, лишило немцев возможности победить в войне. Права Б. Такмэн: победи немцы, и война, скорее всего, окончилась бы быстрее и иначе. Провал блицкрига и поражение на Марне поставили крест на военной победе немцев. Теперь война велась Германией по сути за наиболее благоприятные условия мира.
Собственно военная история Первой мировой войны весьма интересна, однако здесь нет места ее рассматривать. Ограничусь лишь несколькими замечаниями. Первая мировая война – первая в истории с широкомасштабным применением новых видов оружия: подводных лодок, авиации, танков. Следует особо отметить подводную войну немцев, поставивших весной 1917 г. Британию, весьма зависевшую от импорта, на грань катастрофы. О такой угрозе в самый канун войны предупреждал рассказом Danger! Astory of England’s peril сэр Артур Конан Дойл, однако его не послушали. В результате немецкой подводной войны, объектом которой были главным образом торговые суда, Британия потеряла тоннаж равный тоннажу всего ее торгового флота в 1914 г.
В то же время успехи немецких у-ботов ускорили вступление в войну США. Хотя и здесь не все так просто: США вступили в войну 2 апреля 1917 г., однако важный психологический сдвиг в настроениях американской верхушки произошел 7 мая 1915 г., когда затонул американский корабль «Лузитания». Потопили его немецкие подлодки, однако подставили «Лузитанию» под них британцы и та часть американского истеблишмента, которая с самого начала была за войну, участвовала в ее организации. Провокация с «Лузитанией» стоит в одном ряду таких провокаций англосаксов как взрыв корабля «Мэн» в 1898 г., ставший поводом для агрессии США против Испании; Перл-Харбор (декабрь 1941 г.), инцидент в Тонкинском заливе (август 1964 г.), развязавший руки США в их действиях во Вьетнаме; взрыв башен 11 сентября 2001 г.; взрывы двух «Боингов» – южнокорейского (сентябрь 1983 г.) и малайзийского (июнь 2014 г.); о провокациях, позволивших развязать агрессию НАТО против Югославии и Ирака я уже не говорю. Особенность провокации с «Лузитанией» заключается в том, что здесь главным был не столько американский (государство США), сколько британский и наднациональный англо-американский интерес.
Ситуация с «Лузитанией» такова. Судно перевозило через Атлантику в Англию 1200 пассажиров, 195 из которых были гражданами США. Пассажиры, однако, не знали, что в трюмах «Лузитании» находилось 6 млн. единиц боеприпасов. Это было прямое нарушение подписанного США протокола нейтральной державы. Боеприпасы принадлежали одной из компаний Дж. П. Моргана, а куплены они были на заем в 100 млн. долларов, выделенный Моргану французскими Ротшильдами для поставки оружия французской армии. Каким-то образом о грузе «Лузитании» узнали немцы, которые еще до того, как судно покинуло нью-йоркский порт отправили (с предварительной оплатой) в 50 американских газет объявление, в котором предупреждали граждан США об опасности, грозившей им в том случае, если те поплывут через Атлантику на «Лузитании». Но лишь одна газета в г. Де-Мойн (штат Айова – глубинка США) опубликовала немецкое объявление; остальные газеты и прежде всего газеты штата атлантического побережья, включая Нью-Йорк, решили дождаться обещанных им Госдепартаментом США разъяснений, которые так и не последовали, и граждане США на «Лузитании» так и не узнали, что плывут на потенциальной военной мишени.
Показательно, что находясь в зоне военных действий, «Лузитания» шла без эскорта. Немцы сначала не решались топить судно, и оно благополучно пересекло океан. Чтобы пристать к берегу, «Лузитания» нуждалась в судне-лоцмане, однако это судно – «Джуно» – так и не появилось, поскольку первый лорд адмиралтейства У. Черчилль отозвал его для решения других, так и не проясненных задач. «Лузитания» дрейфовала несколько дней, и потерявшие терпение немцы решили пустить ко дну 6 млн. единиц боеприпасов. К этому времени британцы уже владели многими секретами Второго рейха, поскольку им удалось взломать немецкие шифрокоды. У Черчилля была информация о том, что вблизи «Лузитании» находятся три немецкие подводные лодки с очевидными намерениями. Но он и пальцем не пошевелил (так же поступит в 1941 г. президент США Ф. Рузвельт, знавший, что японцы будут бомбить Перл-Харбор – нужен был повод для вступления в войну) для спасения «Лузитании» – и она затонула, торпедированная у-ботами. Этот инцидент имел огромное значение в качестве обеспечения повода для США вступить в войну, разумеется, когда они сочтут это нужным. Нужным сочли 7 апреля 1917 г.
Всего через неделю после этого – симптоматично – в России объявился Ленин. Октябрьская революция привела к тому, что осуществилась мечта германского командования о войне на один фронт; и немцы на радостях навалились на измотанных англо-французов – да так, что тем мало не показалось. И тем не менее пять немецких наступлений не привели к перелому в войне. Летом 1918 г. с помощью двухмиллионной американской армии союзники начали наступление, и 30 сентября Людендорф признал: «Мы не можем сражаться против всего мира». Англо-американцы использовали эту ситуацию для того, чтобы элементарно обмануть немцев, которые вовсе не ожидали тех унизительных условий мира, которые будут предложены позже – vae victis. 11 ноября Германия капитулировала, потеряв 1,8 млн. убитыми; австро-венгры – от 0,9 млн. до 1,3 млн.; Россия – 1,7 млн.; Франция – 1,4 млн.; Британская империя – 950 тыс. (из них 750 тыс. – англичане). Война стоила Антанте 193 млрд. долл., ЦД – 282 млрд. долл.
