Необходимо, например, приравнять аттестаты о среднем образовании в этих странах к аттестатам о среднем образовании в России, чтобы дать возможность молодым людям поступать в российские вузы наравне с российскими абитуриентами. Это пробудит интерес к изучению русского языка в школах и тягу к общенациональной российской культуре.
Конечно, нужно отдавать себе отчет, что мгновенно прямое воссоединение произойти, увы, не может. Тем более стоило бы обратить внимание на такой межгосударственный институт, как конфедерация.
Возвращение в лоно единого этноса 40–50 миллионов славян является первоочередной задачей любой истинно русской власти. Однако учитывая размеры России, низкую рождаемость и высокую смертность славянского населения, даже возвращением в единую русскую семью оторванных частей этноса общей проблемы не решишь.
При существующем уровне рождаемости и смертности сам по себе народ не восстановится и может погибнуть.
СТОИТ задуматься над тремя проблемами, уничтожающими русский народ, — это алкоголизм, искусственное прерывание беременности — аборты, и наркомания.
Алкоголизм — поистине бич нашей страны, и любые меры по его пресечению не кажутся излишними. Понятно, что кардинальное решение вопроса — введение сухого закона как минимум на 20–25 лет, то есть для воспитания двух новых поколений в условиях абсолютной трезвости. У противников сухого закона, как правило, аргументом является то, что при нем население будет травиться суррогатами алкоголя. Что же, такая угроза существует. Но количество отравленных всегда будет на порядок ниже, чем погибших от пьянства и его последствий. Естественно, что введение сухого закона должно быть не иначе как волеизъявлением всего народа.
То же самое касается и абортов. Ужасающая их статистика говорит о том, что демографического провала можно было бы избежать, не будь узаконенного убийства еще не родившихся детей. Естественно, что государство должно взять на себя (и не формально, а чрезвычайно ответственно) выхаживание, воспитание и обучение детей, от которых отказались родители. Оставление ребенка на попечение государства должно быть тайным и абсолютно надежным, не заставляющим молодую мать идти на убийство своего дитя. Естественно, такой закон тоже должен приниматься через референдум. Большую помощь здесь могли бы оказать религиозные организации.
Я за введение в России смертной казни за тягчайшие преступления, а такими, без сомнения, являются ввоз и распространение наркотиков. Противники высшей меры рассматривают казнь как наказание и мщение и на этом основании строят доказательства об ее недопустимости… Я же рассматриваю преступление, в частности убийство, как необратимый сбой в генетической программе индивидуума. Следовательно, эта программа во избежание дальнейшего распространения должна быть вычеркнута из общего генетического фонда человеческого общества…
Мои предложения носят чрезвычайно общий характер и ни в коем случае не претендуют на четкость формулировок. Но мне хотелось передать ощущение огромной тревоги, обратиться с посланием к согражданам. Думается, высказанные мысли дают верное направление к сохранению и умножению нации — единственному смыслу НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ. И самое, пожалуй, главное— закрепление в преамбуле Конституции Российской Федерации формулы «Мы, русский народ и присоединившиеся к нему народы…» Это ни в коей мере не означает верховенство одного народа над другими. Это означает их равенство в строительстве федерации, но называет государство, где проживают русские, Россией. В гимне СССР давалось четкое идеологическое определение места России в Советском Союзе: «Союз… сплотила навеки Великая Русь». Существующая же ныне неназванность, идеологическая неясность существования России в федерации — путь к развалу тысячелетнего государства.
2013 г.
Мне не стыдно быть патриотом!
(интервью В. В. Бортко для газеты «Аргументы и факты»)
– Владимир Владимирович, вы в течение многих лет жили и работали в Киеве, сейчас, снимая фильм «Тарас Бульба», изъездили пол-Украины. Посмотрев на ситуацию изнутри, можете ли вы объяснить, почему все-таки в отношениях двух народов дело дошло до такого раздрая?
— Раздрай существует на уровне элит, а не на уровне простых людей. Конечно, если ты у власти или у денег — тебе не очень хочется спрашивать Москву, куда лететь — в Париж или еще куда-нибудь, с кем дружить, а с кем — нет. Собственно, они и не спрашивают, а делают, как хотят, не думая, что таким образом разделяют народ.
– Европа, где, между прочим, тоже в каждой стране — по элите, сейчас наоборот консолидируется. А нас из СНГ словно какая-то центробежная сила разбрасывает.
— Что же удивляться? Мы беднее! А эта «центробежная» сила, что за океаном сидит, предлагает бочку варенья и ящик печенья. И когда она говорит: «Иваненко! Да ты прекрасно можешь прожить и без этих треклятых москалей», естественно, Иваненко считает— ему на самом деле так будет лучше. Другой вопрос: а будет ли при этом хорошо еще и народу, чьи фамилии тоже оканчиваются на «-ко»? Думаю, что нет.
А ведь мы — русские и украинцы — были вместе более 300 лет! Пришли мы к этому через войны с Великим княжеством Литовским, с Речью Посполитой. И к единству этому хотелось бы вернуться.
– Некоторые критики изрядно попеняли вам: слишком уж часто звучат в фильме призывы «За святую Русь!».
— Упрек не ко мне, а к Николаю Васильевичу Гоголю. Это он написал. Хотя я понимаю, почему у поколения 30-летних данные слова вызывают изумление. Ребята воспитывались в совершенно другом обществе. Но я надеюсь, еще более молодые ребята поймут, что они — дети этой земли. Что они должны любить и отстаивать ее, чего бы им это ни стоило. А впрочем… Не знаю, я таких слов не стесняюсь. Мне не стыдно быть патриотом!
– После выхода на экраны вашего телефильма «Идиот» один мой знакомый сказал: может, сериалы Бортко на уроках литературы показывать? Тогда школьников наконец перестанет тошнить от классики, которую в них насильно впихивают!
— Позвольте пошутить. Знаете, проблема изучения литературы чрезвычайно сложна. Ученикам не хватает опыта, понимания тех проблем, которые поднимают талантливейшие писатели и поэты. Правда, способ устранения такого недостатка нашли еще в Древнем Риме. Рецепт прост— пусть учат. А будут отлынивать, не желая учить, скажем, Вергилия, — пороть! Классику нужно читать. Именно читать! Никакая экранизация не заменит первоисточника! Пусть читают, даже если они при этом до конца не понимают, о чем именно пытается рассказать автор. Но зато потом, став взрослыми, приобретя некоторый жизненный опыт, они как-нибудь возвратятся к тому, что учили в школе. И вспомнят: да, был такой странный парень — Идиот, который ходил, что-то рассказывал, хотел сделать как лучше… И была еще такая странная женщина — Анна Каренина, которая бросилась под поезд. И, может быть, тогда-то им станет по-настоящему интересно: а зачем же она это сделала? И они начнут перечитывать Толстого и изумятся: «Вот, оказывается, в чем дело!» Но чтобы взрослый человек потянулся за книгой, его сперва в школе нужно познакомить с ней. Потому что в 20–25 лет у него уже просто не будет времени на то, чтобы прочитать такое количество литературы.
– В Интернете на сайтах, посвященных вашему творчеству, люди активно обсуждают: зачем же Бортко пошел в политику? Ведь, связавшись с политикой, человек умирает как творец. И вообще: как может пойти к коммунистам человек, снявший «Собачье сердце»?
— К коммунистам я пошел вот почему. Смотрите: шесть тысяч лет существует человеческая цивилизация. И все шесть тысяч лет продолжается одно и то же: человек человеку остается волком. Хочешь жить лучше? Отними у другого то, чего нет у тебя. Вы посмотрите вокруг — мир стремительно меняется. Меняется так, что мы порой не знаем, как реагировать на эти изменения. Компьютер запросто обыгрывает человека в шахматы. Хотя, если разобраться, что такое этот компьютер? Да ничего! Железка! Но при этом кто-то стал добрее? Или перестал грабить другого? Нет! Именно поэтому мне и оказались близки коммунистические идеи — они пытаются сделать человека, общество лучше. Коммунисты — единственные, кто за эти шесть тысяч лет предложил: а давайте не будем грабить! Давайте поступим по-честному. Эту идею пытались реализовать в октябре 1917 года. Да, получилось все не очень хорошо. Но, может, имеет смысл попробовать реализовать ее еще раз? Сделать как-нибудь так, чтобы мы с вами жили по-человечески? Чтобы тебя оценивали не по количеству имеющихся у тебя денег, а по личностным качествам? Чтобы не звучала в твой или чей-нибудь другой адрес фраза «Если у тебя нет миллиарда, то ты — г.», которую еще недавно позволял себе произносить один молодой бизнесмен. Ничего себе! У меня не то что миллиарда — у меня и ста тысяч нет! Кто же я тогда такой и как мне себя чувствовать после подобных высказываний? Разве это хорошо? Справедливо? Разве в этом смысл человеческой жизни? Нет, конечно! Вот я и хочу другого!
