После отъезда высших руководителей охранники провели остаток ночи в тревоге, опасаясь обвинений в бездействии. Охрана вновь позвонила наверх, докладывая, что со Сталиным все-таки что-то не так. Повторный вызов возымел действие. Соратники Сталина решили вызвать на дачу всех членов бюро Президиума ЦК (помимо уже побывавшей на даче четверки Кагановича и Ворошилова), а также врачей[625]. Это решение также очень красноречиво. Вызов врачей теперь являлся коллективным решением всего Бюро Президиума ЦК.
Мог ли более быстрый вызов врачей повлиять на положение Сталина, перенесшего тяжелый инсульт. Был ли он отравлен, как полагают некоторые? Однозначные ответы на такие вопросы невозможны, хотя ставить их и пытаться оценить (например, экстраполируя современные медицинские знания в прошлое) небесполезно[626]. Пока же совершенно определенно можно утверждать, что, во-первых, Сталин был действительно немолод и болен. Во-вторых, он сам изолировал себя от медицинской помощи, а созданная им обстановка страха и недоверия усугубили ситуацию. Простой своевременный вызов врача в любом случае, независимо от личных намерений сталинского окружения, превращался в сложную многоходовую задачу, связанную с огромным риском для сталинского окружения. Смерть Сталина ускорила созданная им система.
Вскоре после получения от врачей диагноза в кабинете Сталина, 2 марта в 10 часов 40 минут утра собралось официальное заседание бюро Президиума ЦК КПСС. Помимо всех членов бюро (кроме Сталина), в кабинете присутствовали Молотов, Микоян, председатель Верховного Совета СССР Н. М. Шверник, председатель Комиссии партийного контроля М. Ф. Шкирятов, начальник Лечебно-санитарного управления Кремля И. И. Куперин и врач-неврапатолог Р. А. Ткачев[627]. На встрече в течение 20 минут рассматривался один вопрос: «Заключение врачебного консилиума об имевшем место 2 марта у товарища Сталина И. В. кровоизлиянии в мозг и тяжелом состоянии в связи с этим его здоровья»[628]. В целом, это было формальное мероприятие, утверждавшее диагноз врачей и устанавливающее общий порядок дежурств при Сталине. Однако приглашение на заседание Бюро Президиума ЦК опальных Молотова и Микояна, формально изгнанных Сталиным из этого органа, сигнализировало о важных переменах.
4 марта все было решено окончательно. С утра в этот день в газетах было опубликовано первое официальное сообщение о болезни Сталина. Это означало, что ничего скрывать не нужно, что надежд на выздоровление нет, и остается только постепенно приучать страну и мир к новой ситуации. 4 марта Берия и Маленков подготовили предложения о новом составе высшего руководства страны. Рукопись этих предложений, датированная именно 4 марта, была изъята из сейфа помощника Маленкова Суханова при его аресте в 1956 году[629]. Пока мы не знаем, что именно содержалось в этом первоначальном проекте. Однако можно утверждать, что он намечал все те основные решения, которые были приняты официально на следующий день, 5 марта. Суть этих решений состояла в возвращении к старому Политбюро (хотя уже без Сталина) и ликвидации расширенного Президиума ЦК, созданного в октябре 1952 года по требованию Сталина.
Сталинский пост председателя Совета министров СССР было решено отдать Маленкову. Это, однако, не означало, что Маленков становился наследником Сталина и обладал его правами. Новая система власти была выстроена по принципу многочисленных противовесов, призванных обезопасить сталинских наследников от появления нового тирана. Руководство аппаратом ЦК было поручено Хрущеву, который в связи с этим освобождался от должности первого секретаря московского комитета партии. Маленков же, который первоначально совмещал посты председателя Совмина и секретаря ЦК, через несколько дней оставил последнюю должность. Первыми заместителями Маленкова как председателя правительства были назначены фигуры, равновеликие ему по номенклатурному авторитету, — Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Изгнанные Сталиным из высшего руководства Молотов и Микоян были возвращены в него. Это также усиливало устойчивость «коллективного руководства». Одновременно новые сталинские протеже, введенные в октябре 1952 года в состав широкого Президиума ЦК, были задвинуты на те позиции, на которых находились ранее. Такая перекройка была осуществлена при помощи простого бюрократического приема. Широкий Президиум ЦК был просто ликвидирован, а наименование Президиума получило Бюро Президиума. Формально это не нарушало новый устав партии, принятый на XIX съезде. В уставе предусматривалось создание вместо Политбюро Президиума ЦК, но ничего не говорилось о Бюро Президиума. В новый Президиум были включены Молотов и Микоян.
Высшие советские сановники заранее собирались на заседание 5 марта в одном из залов Большого Кремлевского дворца. «Я пришел задолго до назначенного времени, минут за сорок, но в зале собралось уже больше половины участников, а спустя десять минут пришли все, — записал по горячим следам ход этого заседания кандидат в члены ЦК писатель К. М. Симонов. — Может быть, только два или три человека появились меньше чем за полчаса до начала. И вот несколько сот людей, среди которых почти все были знакомы друг с другом […] сидели совершенно молча, ожидая начала. Сидели рядом, касаясь друг друга плечами, видели друг друга, но никто никому не говорил ни одного слова […] До самого начала в зале стояла такая тишина, что, не пробыв сорок минут сам в этой тишине, я бы никогда не поверил, что могут так молчать триста тесно сидящих рядом друг с другом людей»[630].
Потом появились члены уже образованного руководства — старого Бюро Президиума ЦК плюс Молотов и Микоян. Все мероприятие заняло только 40 минут — с 20 часов до 20 часов 40 минут. Заранее согласованные верхушкой решения, как обычно, были послушно утверждены. Фактор умирающего Сталина нейтрализовали просто и даже изящно. Лишив Сталина руководящих постов председателя правительства и секретаря ЦК, его формально включили в состав нового Президиума ЦК. Отныне политическая судьба Сталина и полное освобождение его соратников из-под власти тирана были предрешены окончательно, чтобы не случилось с его физическим существованием. Эту атмосферу также запомнил Симонов: «Было такое ощущение, что вот там, в президиуме, люди освободились от чего-то давившего на них, связывавшего их. Они были какие-то распеленатые, что ли»[631].
Сталин лишь на час пережил формальное лишение власти. В 21 час 50 минут он скончался после мучительной агонии. Получив известие о смерти, новые советские лидеры выехали на сталинскую дачу. При умершем они пробыли недолго, всего несколько минут. Уже в 22 часа 25 минут, т. е. через полчаса после смерти Сталина, успев проехать несколько километров, соратники собрались в сталинском кабинете в Кремле[632]. Все принципиальные вопросы власти были уже решены. Теперь требовалось просто организовать похороны. Новые руководители создали комиссию по организации похорон во главе с Хрущевым, приняли решение поместить саркофаг с забальзамированным телом Сталина в мавзолей Ленина. Были отданы соответствующие распоряжения органам госбезопасности и пропагандистскому аппарату. Десять минут провел на этом заседании и главный редактор «Правды» Шепилов. На долгие годы в его память врезалась показательная деталь: «Председательское кресло Сталина […] осталось пустым, на него никто не сел»[633].
Потом очень быстро последовали решения, фактически разрушавшие здание диктатуры[634]. Одним из первых была отмена «дела врачей». 3 апреля 1953 года, после соответствующей подготовки, Президиум ЦК КПСС принял решение:
«а) о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому “делу о врачах-вредителях”, в количестве 37 человек;
б) о привлечении к уголовной ответственности работников бывшего МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов»[635].
На следующий день сообщение об этом было опубликовано в газетах.
* * *
На закате жизни усилия Сталина были направлены на устранение тех угроз диктатуре, которые возникали (или могли возникнуть) в результате его физического ослабления и соответствующего обострения проблемы преемственности власти. Теряя из виду многие аспекты руководства страной, Сталин прочно удерживал в своих руках контроль над соратниками и ключевыми структурами аппарата, прежде всего госбезопасностью и идеологическим аппаратом. Для достижения этой цели Сталин в основном использовал традиционные методы и решения, прошедшие проверку на действенность в предыдущие годы. Для утверждения своего приоритета как идеолога партии и социалистической системы в целом Сталин организовал кампанию проработки политэкономии социализма. Завершив ее подготовкой своей работы «Экономические проблемы социализма в СССР», Сталин определил идеологическое содержание XIX партийного съезда и свое безусловное первенство на нем, несмотря на чрезвычайно скромное личное участие в заседаниях. Сразу же после съезда под диктовку Сталина были созданы новые институты власти. Эта структурная реорганизация сопровождалась кадровыми перемещениями — перераспределением высших советских лидеров между аппаратом ЦК и Совмина, выдвижением новых функционеров на высшие посты в партии. Символом этой политики была опала Молотова и Микояна, двух лидеров, которые потенциально, в силу старшинства, могли сыграть ключевую роль в период отхода Сталина от дел или его смерти. Главной целью Сталина было затруднить возможный переход власти в руки ближайших соратников. Фактически он разрушал механизм преемственности власти, усиливая неопределенность в этом важнейшем вопросе.
