Потом в журнал приходит пять тысяч благодарных читателей из Киева, Берлина, Лондона, десяток российских истероидов — и лайкают всё это. Типа, им тоже «жалко детей». На самом деле — всем им хочется приблизить мечту, чтоб здесь не стало еды, а только повсюду пожар, ГУЛАГ и мильёны прозревших дебилов…
…Милые люди! Когда будет нечего есть — здесь накормят и вас. Даже если самим живущим здесь действительно будет голодно. Это Россия, сынок, угощайся. Это Россия, дочка, положи себе полную тарелку. И приходите за добавкой.
* * *
В очередной раз — после шабаша в Харькове, после того, как там обрушили самую крупную статую Ленина в Европе, а активиста, пытавшегося защитить памятник, убили и повесили на заборе, — некоторые мои товарищи обращаются к прогрессивному человечеству: а сейчас? а сейчас что скажете?
Да что они могут сказать! Они рады! У них тоже праздник! Ленина ж завалили! Они сами бы его завалили и там, и здесь, и тоже поплясали бы.
По каждому городу России ехали бы на бульдозере — и везде бы валили, и было бы им счастье.
А то, что там в Харькове повязали кучу народа, а оставшиеся прорусски настроенные люди, которые недавно ещё ходили там многотысячными колоннами, сидят по домам в ужасе, так это никого не волнует из прогрессивного человечества. (Они и рады, что все эти «неудачники» заткнулись.) Они скажут: у вас в Донецке тоже сидят.
Ну и ладно, у нас сидят, и у вас сидят. Нехер тогда нести свою бредятину про «идут в Европу».
А в другой раз, когда там завалят очередного солдата-освободителя, очередного Кутузова и какого-нибудь «рабочего и крестьянку» — они тоже найдут оправдание. Тут же! Скажут, что солдат — это голодомор, Кутузов — это Стрелков, а рабочий — символ СССР.
И вообще — у нас тут «имперская спесь» — а там величавая поступь свободы. Тут даже утрировать не надо — слово в слово всё так и есть.
У них все ходы записаны наперёд. Когда у нас рушится — у них возводится. То, что мы собираем, — они хотят по ветру развеять.
Объясняться совершенно незачем. Всё поняли и храним эту память бережно.
* * *
…Едва напишу я про Украину — сразу бегут, теряя слюни, бодрые ребята с киевской пропиской: оставь в покое нашу страну, подонок, займись своими делами…
…Едва напишу я не про Украину, а про что-нибудь другое — сразу бегут, теряя слюни, бодрые ребята с той же пропиской: что, слила Россия Донбасс? Перешёл на литературу? Нечего сказать тебе? Доигрались?
Наркоманы, что ли, никак не пойму.
* * *
Самые тяжёлые бои у аэропорта города Донецка вели три подразделения, которые возглавляют Моторола (он родом из Коми, и что-то финно-угорское в его чертах просматривается явно), Гиви (он грузин — по крайней мере, очень похож, хотя в интервью говорит всякое) и Абхаз (он абхаз).
Я переписываюсь с парнем из подразделения Гиви — у него позывной Казах, его зовут Ринат. Я знаю пару бойцов из подразделения Моторолы, один из них наполовину чеченец, второй — явно из кавказцев.
Ещё в Донецке стоит батальон «Восток» — там много осетин, и многих из них я знаю лично.
Это не отрицает, конечно, того простого факта, что большинство ополченцев — дончане, луганчане и русские ребята с Владимирской области, с Питера или из Сибири.
Я сам русский националист, и когда говорят «Россия для русских», понимаю, о чём идёт речь.
Просто русские националисты в целом («улица»), с одной стороны, и Егор Холмогоров, Константин Крылов, Егор Просвирнин и поэт Игорь Панин, с другой — это несколько разные вещи.
«Улица» в основной своей массе — ходит по улице и сражается с таджиком, узбеком и негром.
В это время парень из Коми, абхаз, грузин, казах и осетин сражаются за «русский мир».
Мне скажут: они тоже русские.
Ну да, они все русские. Но что-то мне подсказывает, что ровно до тех пор, пока вокруг них не начнут ходить кругами и орать на ухо «Россия для русских!».
Русскость — ощущение нежное, тонкое, трепетное. Его не надо надевать на шею человеку, как колоду. Человек самовольно ходит с этим чувством — оно тоньше волоса, и является самым важным оберегом.
Мне казалось, что ярко окрашенная этнически национально-освободительная революция на Украине должна была в России если не всех, то многих научить кое-чему. Но я с удивлением обнаружил, что — нет, не научила.
Давайте ещё раз объяснимся.
На Украине не вешали русских и в целом не запрещали говорить на русском языке. Там повсюду звучала русская речь и русских принимали, так или иначе, как родню, хоть и не самую любимую.
Но ощущение того, что русским отведена роль вторичная, дополнительная, а не основная (хотя бы на равных правах с украинской), — всё острее пронизывало жизнь русских на Украине. Понятно, что для российской «прогрессивной общественности» эти обстоятельства вообще не значат ничего. «Подумаешь! Главное, чтоб были европейские ценности!» Но для русского человека исподволь навязываемое ощущение второсортности значит очень многое. Никто не хочет оказаться приставленным сбоку и быть кому-то чем-то обязанным на своей собственной земле.
В России этого не желают татары, якуты, абхазы, осетины, дагестанцы и чеченцы (живущие на своей собственной, нашей с ними земле), и ещё пара сотен народов — даже если они составляют четверть от общего числа населения.
Давайте ещё покричим «Кто не скачет — тот башкир!», «Кто не скачет — тот якут!», «Кто не скачет — тот абхаз!», «Кто не скачет — тот чечен!» — а потом удивимся, чего у нас шов на брюхе разошёлся и кишки волочатся под ногами.
Здесь, в России, не стоит повышать голос. Здесь и так всё наше. Бери и владей.
Русскому человеку кричать «Россия для русских!» — всё равно что кричать «Моя жена для меня!» или «Мои дети — это мои дети!».
Если твоя жена — это твоя жена, иди и возьми её. Если твои дети — это твои дети, воспитывай их и ещё нарожай новых.
Не уподобляйся соседу-дураку. Будь русским.
* * *
В споре с русскими националистами мне стали понятны две весьма простые вещи.
Во-первых, они, как и я, мягко говоря, опасаются нового распада России. Мы друг друга прекрасно понимаем.
Во-вторых, говоря об этом распаде, они делают главный акцент на проблеме национальной. Утверждается, что если Россия не будет государством русских — она обречена.
И тут уже начинаются стилистические расхождения.
Дело в том, что сам по себе этот посыл — страна распадается в силу национальных противоречий — глубоко ложный.
Смута XVII века, февраль 1917 года, октябрь 1917 года и распад 1991 года случились по совершенно другим причинам.
Разве взятие Казани или присоединение Сибири имели отношение к Смуте? Да никакого.
Февраль 1917-го инициировали казахи или башкиры? Они и не заметили, что там в Москве случилось.
Октябрьский переворот — какое имел отношение к национальному вопросу? У большевиков ни одного серьёзного лозунга на эту тему не было, потом уже подверстали национальный вопрос, который сами же разрешили, впрочем, в традиционном имперском ключе.
То, что большевики — при колоссальном противодействии ряда государств (Англии, Франции, Японии и т. д.) сшили российскую империю за три года (а впоследствии ещё и увеличили её территорию), — снова доказывает, что народы, населяющие империю, были готовы к дальнейшему благополучному сожительству.
События 1991 года были кроваво подсвечены армяно-азербайджанским конфликтом и рядом других национальных конфликтов — но вообще всё это происходило на фоне деградации власти — при иных обстоятельствах подобные национальные вопросы разрешались на раз, и, по сути, являлись рядовыми: такие вспышки в XVIII–XIX веках случались постоянно. Батюшка-государь или матушка-государыня благополучно мирили входящие в состав России народы пряником или, иногда, мечом.
Все ссорятся, даже родственники.
Мало того, народы СССР в целом проголосовали за сохранение СССР — то есть, по сути, сдали экзамен на право общежития — и это после пяти лет чудовищного медийного шабаша на тему «так (в такой стране) жить нельзя!».
Если бы не конфликт Ельцина и Горбачёва, двух патентованных русских мужиков, никакие «национальные проблемы» вообще ни к чему не привели бы.
Даже после распада СССР, многие это отмечали, руководство ряда азиатских и кавказских республик, так или иначе, осознавало, что Москва в любую минуту может позвонить по красному телефону и сообщить: «Так, ребята, СНГ отменяется, собираемся в СССР» — и многим, почти всем пришлось бы подчиняться.
Ещё раз: распад России всегда есть результат десакрализации русской власти (отсутствие легитимного наследника в Смуту, отречение Николая II, мощнейшая антисоветская перестроечная кампания) и того, что сегодня называется «социально-экономическими проблемами». Как правило, ситуацию усугубляет тот или иной неудачно развивающийся военный конфликт.
