Многие американцы, которые понимают, что наступает время, когда главную роль в мире будет играть Китай, утешают себя мыслью о том, что, хотя китайцы восточный народ, думают они как американцы. Это этноцентричный взгляд на вещи, притом весьма близорукий. Если мы хотим увидеть, на что будет похож мир, где доминирует исламская цивилизация, нам нужно посмотреть на то, как правили мусульмане в то время, когда они действительно играли ключевую роль в мире. Точно так же, посмотрев на то, как выглядел мир, когда Китай был лидирующей супердержавой, мы можем представить, как будет выглядеть мир с Китаем в роли гегемона сегодня. Такую работу блестяще проделал Мартин Жак в своей недавно изданной книге «Когда Китай будет править миром». Хорошо информированный ученый, проживший большую часть своей сознательной жизни на Востоке, Жак дает нам возможность глубоко погрузиться в историю Китая и китайскую психологию и демонстрирует, что китайцы своеобразный народ, который намеревается вести дела мира своим собственным способом. Одно совершенно точно: китайцы — не американцы, и их путь — не американский. Несмотря на это, некоторые аспекты современного Китая напоминают мне о том, какой когда-то была Америка.
Жак цитирует Гао Руи-цюаня, профессора философии из Восточного китайского национального университета в Шанхае:
«Китай подобен подростку, который стремится поскорее стать взрослым. Он видит цель и хочет достичь ее как можно скорее. Он всегда действует так, как если бы он хотел быть старше, чем есть на самом деле, и постоянно забывает о том, в каком положении он в действительности находится».[184]
У Руи-цюаня это критика или, скорее, самокритика. Но я в этой смеси волнения, предвосхищения и уверенности вижу дух 1776 г. — тот же самый дух, который Токвиль нашел в Америке через полвека. Вопрос в том, где этот дух теперь? Его можно найти в Китае, Индии и где-то еще, но где же он в Америке?
Я еще вернусь к этому вопросу. А теперь я хочу задержаться на том, как, согласно описанию, данному Жаком, гегемония Китая будет отличаться от американской. Жак отмечает, что китайцам присуще «глубоко иерархичное восприятие мира, где место в иерархии зависит от культуры и расы».[185]
Китайцы не демократы и не сторонники равенства. Не верят они и в «цветущее многообразие». Китайцы хотят и, со временем, вероятно, сумеют провести «радикальное культурное и расовое переустройство мира в соответствии с китайскими представлениями». Когда положение Китая было невысоким, китайцы соглашались со своей этнической и культурной отсталостью. Когда Китай достигнет экономического могущества, он будет настаивать на своем этническом и культурном превосходстве. Китайцы будут требовать, чтобы их валюта, сменив нашу, стала мировой. Они будут также стремиться к тому, чтобы китайский язык заменил английский в качестве универсального языка межнационального общения. Однако это только «малые» изменения. Нас ждут, говорит Жак, намного более серьезные.
Исторически, Китай стремился не завоевывать другие страны, а подчинять их себе, с тем чтобы они признали превосходство Китая и оказывали ему должное почтение. Жак полагает, что китайцы заново установят такой же порядок. В основном, китайцы стремятся к восстановлению колониализма, но на этот раз в китайском стиле. Китайцы хотят доминировать над Азией, Африкой и Южной Америкой, а в конце концов также над Европой и Соединенными Штатами. Уже сегодня китайцы делают огромные инвестиции за границей, покупая права на землю и полезные ископаемые, получая плацдарм для себя, точно так же, как англичане два века назад.
Китайцы благоразумно используют антиамериканские настроения, чтобы представить свою страну как лучшую альтернативу. Однако Китай хочет гораздо большего господства и, вероятно, потребует гораздо большего подчинения от других, чем когда-либо желала и требовала Америка. В конце концов, это господство может распространиться даже на нас. Американские президенты в будущем вынуждены будут кланяться китайским официальным лицам прежде, чем их выслушают.
Более того, китайцы не заинтересованы делиться мировым лидерством. Они будут делиться до тех пор, пока чувствуют себя вынужденными, но их цель — быть единственным гегемоном в мире. Как гласил девиз Дэн Сяопина: «скроем нашу силу, выждем время». Китай наращивает военную мощь, модернизирует свой ядерный арсенал, развивает современный военно-морской флот. И — что неудивительно, принимая во внимание огромное население Китая — он может выставить на поле боя гораздо более многочисленную армию. В эпоху высоких технологий количество может показаться не важным, но если технологии одинаковы, число становится решающим.
Подумайте, в то время как численность военнослужащих в американской армии два миллиона, Китай способен вывести поставить под ружье до 100 миллионов человек! Для американцев гибель полмиллиона солдат была бы чудовищной. Если бы Китай столкнулся с подобным уровнем смертности, страна едва заметила бы это. Жак уверен, и я с ним в этом согласен, что Китай не собирается в действительности воевать с Америкой. Скорее, его цель — продемонстрировать, что такая война была бы чистым самоубийством для Америки, чтобы Америка подчинилась власти Китая без боя. То, чего не смог достичь Советский Союз, Китай видит, как почти свершившийся факт. Точно так же, как Америка выиграла «холодную войну» без единого выстрела, Китай намеревается без единого выстрела выиграть следующую войну с Америкой.
Китайцы, индийцы, бразильцы и русские становятся богаче и сильнее благодаря наращиванию благосостояния. Однако лидеры этих стран, хотя и ценят создание богатства как способ обрести власть, никогда не отказывались от этики завоевания и от возможности захвата других стран как еще одного способа обретения власти. На самом деле они видят создание богатства как способ увеличить свою военную мощь. Затем эту военную силу можно будет применить для того, что чтобы приобрести еще больше богатства за счет завоевания.
Чтобы понять, о чем я говорю, представьте, что мы открыли новую планету, богатую полезными ископаемыми и энергетическими ресурсами и населенную мирными инопланетянами. Считала ли бы Америка, что это правильно — завоевать этих инопланетян и забрать то, что у них есть? Нет, мы больше не пользуемся этикой завоевания. А китайцы пользуются. Они никогда не отказывались от нее. Вот почему миру по-прежнему нужна Америка. Мы остаемся хранителями представлений о том, что богатство должно приобретаться путем изобретательности, труда и торговли, а не путем силового захвата.
Нельзя отрицать, что, с точки зрения сохранения ведущей роли и влияния в мире, Америке брошен серьезный вызов. Принимая это во внимание, действия администрации Обамы и прогрессистов могут рассматриваться только как совершенно невероятные. Мне хочется сравнить их со скрипачами, которые играют на скрипках, в то время как «Титаник» идет ко дну. В этой картине Обама был бы странным дирижером, одержимым своей мелодией и теряющим представление о том, что происходит вокруг. Однако эта аналогия будет несправедливой по отношению к музыкантам на «Титанике». Их поведение было совершенно рациональным. Они знали, что корабль тонет, и они ничего не могли с этим поделать. Поэтому они храбро решили играть и принести людям то малое утешение, какое могли. В нашем же случае мы можем сделать очень многое. Хотя Обама, кажется, не желает сделать хоть что-нибудь. Я не говорю, что он не понимает ситуацию в мире. На самом деле он очень хорошо это понимает. Его поведение совершенно рационально с прогрессистской точки зрения. Если мы представим «Титаник» как символ эпохи Америки, то Обама хочет, чтобы этот корабль утонул.
Обама — архитектор заката Америки, а прогрессизм — идеология самоубийства страны. Чтобы понять, что именно делают Обама и прогрессисты, приведу следующую аналогию. Представьте, что они несли бы ответственность за баскетбольную команду с пятидесятилетней историей успехов и побед. Мы наняли их в качестве тренеров, чтобы команда продолжала выигрывать. Однако они организуют игры так, чтобы гарантировать команде проигрыш. Они делают это не потому, что ненавидят команду, а потому, что считают неправильным, что наша команда так часто побеждает. Они говорят, что длинный список предыдущих побед был основан на эксплуатации и было бы лучше для всех, если бы наша команда не была такой сильной. Если бы у нашей команды оказались такие тренеры, вряд ли есть сомнения, что мы бы немедленно их уволили. Мы спросили бы себя: для чего вообще мы их наняли?
Несмотря на то что у нашей команды в настоящий момент именно такой тренер, упадок нашей страны не является неминуемым. Упадок — это вопрос выбора. Мы не должны позволять Обаме и прогрессистам привести нас к упадку. И мы ни в коем случае не должны брать на работу другого тренера, подобного Обаме. Хотим ли мы жить в стране, которая больше не играет никакой значимой роли, где американская мечта окажется разрушенной и скукожится, где горькие сожаления придут на смену истинному влиянию в мире, где мы больше не сможем ожидать, что наши дети будут жить лучше нас?
