Олигархией называют круг крупных бизнесменов, получающих значимую долю своих доходов от контроля за частью системы государственного управления. Неотъемлемая часть олигархии — формально не являющиеся бизнесменами коррумпированные чиновники, рассматривающие свою службу в аппарате государственного управления как специфический бизнес, как способ личного обогащения.
Если крупные корпорации являются для всякого крупного общества объективной необходимостью, то олигархия, какое бы обличье она ни принимала, выступает в качестве абсолютного зла, существование которого не имеет ни малейшего оправдания.
Искоренение олигархии представляет собой такую же объективную, категорическую необходимость и такое же условие конкурентоспособности общества, как и наличие у него крупных эффективных корпораций, находящихся под преимущественно национальным контролем.
Поэтому объективной задачей всех здоровых сил современного российского общества является полное и окончательное уничтожение олигархии. Однако добиваться этого, безусловно, следует не попытками организации репрессий против отдельных олигархов или даже олигархии в целом (и тем более не против крупного бизнеса как такового, сегодня являющегося лишь подчиненной частью олигархии). Такое лекарство не только ненадежно, но и с легкостью может оказаться страшнее болезни, как это совсем недавно произошло, например, в нашей стране, в которой его применение привело к замене коммерческих олигархов на значительно более разрушительных силовых.
Искоренение олигархии, возможно, прежде всего, политическим путем — устранением «теневых» механизмов сращивания государства и крупного бизнеса (в том числе ситуации, при которой государственные служащие, в первую очередь высокопоставленные, являются скрытыми бизнесменами, рассматривающими свою работу лишь как способ получения прибыли), переводом их взаимодействия в открытый и прозрачный режим, регулируемый государством под контролем общества и, соответственно, на основе общественных интересов.
Так как именно неэффективное и коррумпированное, антиобщественное по своему духу государство превращает бизнесменов в олигархов, искоренение олигархии требует оздоровления прежде всего самих органов государственного управления. Так, борьба с коррупцией (неотделимой как от организованной преступности, так и от олигархии и ставшей к настоящему времени практически основой государственного строя, установленного в нашей стране) требует воздействия, прежде всего, на чиновников. Следует исходить из того, что за весьма редкими и не делающими погоды исключениями именно чиновник создает условия, толкающие бизнес к даче взятки, а предприниматель как «экономическое животное» просто следует (хотя иногда и с нездоровым энтузиазмом) предложенным ему условиям.
Коррумпированная бюрократия должна быть «раскулачена», а присваиваемые ею колоссальные потоки взяток и поборов перенаправлены в бюджет в качестве налогов. Как представляется в настоящее время, затем эти финансовые ресурсы следует возвращать в экономику в качестве одного из источников ее комплексной модернизации.
Стратегическая задача государства заключается в укреплении и развитии национального бизнеса, содействии его выводу на все новые уровни: с местного на региональный, с регионального на общенациональный и далее на глобальный. Только такой прогресс позволит бизнесу служить интересам общества наиболее эффективно, гармонизируя его и свои собственные ценности и устремления. Принципиально важно, что государству предстоит научиться решать сложнейшую задачу выработки отсутствующего сегодня механизма своего взаимодействия с частной корпорацией, вышедшей на глобальный уровень, обеспечивающего гармонизацию интересов общества и данной корпорации. При решении коммерческих вопросов за пределами России наше государство должно быть готово к тому, чтобы по примеру американского государства стать «младшим партнером» вышедшего на глобальную арену национального бизнеса при безусловном сохранении своего положения как «старшего партнера» во всех остальных вопросах, включая внешнеполитические и внутренние экономические.
Государство не имеет никакого права ни рассматривать бизнес (и даже крупный, обладающий сомнительной историей и недвусмысленно плохой репутацией) как «дойную корову» для своих недобросовестных чиновников, ни — в силу объективного несовпадения интересов бизнеса с интересами общества — позволять ему самому определять свою экономическую «повестку дня». В противном случае, как мы видели на протяжении почти всех 90-х годов, да и последующего времени, подчинение государственной политики узким интересам тех или иных коммерческих групп превращает государство в неадекватную и разрушительную даже для самого бизнеса силу.
Государство должно исходить из того, что «собственность обязывает», и национальный бизнес, сознавая свою ответственность перед обществом и частично компенсируя недостаточность развития последнего, должен брать на себя целый ряд обязательств, в том числе и не полностью поддающихся формализации.
В случае отрицания бизнесом своей социальной ответственности государство обязано без каких-либо колебаний принуждать его к ней всеми имеющимися в его распоряжении властными и моральными средствами, восстанавливая единственно справедливый и потому имеющий право на существование порядок вещей.
Сотрудничество государства и бизнеса на благо общества должно предусматривать разработку государством крупномасштабных проектов общественного развития и создавать условия, при которых участие в этих проектах будет коммерчески выгодно для национального бизнеса.
Если он будет разумным и конструктивным партнером государства, ориентированным не на превращение его в орудие эксплуатации общества ради личного обогащения, а в собственном обогащении через достижение общественного блага, жесткие действия в отношении него будут заведомо избыточными.
В частности, не вызывает сомнения, что изъятие ставшей символом 2003 года пресловутой природной ренты в нормальной ситуации должно идти на основе не каких-либо чрезвычайных мер и широкого возбуждения классовой ненависти к бизнесменам, а простых механизмов взимания налогов и экспортных пошлин. Собственно говоря, именно эти цивилизованные механизмы и были, в конце концов, использованы государством, хотя и в заведомо недостаточных масштабах (по отношению только к экспорту нефти и нефтепродуктов, без обложения экспорта газа, цветных и черных металлов).
Сегодня экспортеры сырья, несмотря на всю пропаганду, в том числе и официальную, в значительной степени по-прежнему занимаются хищнической эксплуатацией недр (а часть бизнеса, в том числе формально государственного, — еще и унаследованных от Советского Союза инфраструктуры и оборудования). Они концентрируют финансовые потоки в собственных карманах и занимаются широким приобретением непрофильных активов в ущерб восстановлению материально-сырьевой и производственной базы и, соответственно, долгосрочной конкурентоспособности не только своих производств, но и России в целом.
Нувориши, получившие лучшие советские предприятия в подарок от реформаторской бюрократии, не развивают эти предприятия и последовательно отрицают неразрывно связанную с владением ими социальную ответственность. Тем самым они демонстрируют обществу, что даже сами не признают эти предприятия своей собственностью. Не только общество считает их собственность нелегитимной — они сами воспринимают ее так же!
В этой ситуации не вызывает сомнения: если в обозримом будущем они не смогут сами изменить свое поведение, сделав его конструктивным и социально ответственным, государство будет просто обязано привести форму собственности на их предприятия в соответствие с их же собственными представлениями о ней.
Однако, прежде всего, государство обязано не насиловать или уничтожать, а воспитывать бизнес, разумно корректируя и направляя его деятельность введением соответствующих норм и механизмов регулирования. Лишь наличие сопротивления выработке либо реализации этих норм и механизмов предоставит ему право прибегать к более жестким воздействиям, среди которых могут быть:
введение монополии внешней торговли (желательно временной) на экспорт сырья и продукции первого передела или (желательно) на ее часть;
распространение государственной собственности на все добываемое в России сырье при переходе частных сырьевых корпораций на положение работающих с давальческим сырьем;
национализация предприятий (не подвергавшихся приватизации, изначально созданных как частные), в том числе безвозмездная, в том числе на основе рассмотрения с юридической точки зрения итогов приватизации[26] (понятно, что это крайняя мера, которая, помимо прочего, весьма существенно ограничит возможность глобальной экспансии России, так как такая экспансия легче осуществляется направляемым государством инициативным бизнесом, чем самими государственными структурами).
