Ознакомительная версия.
Современная зарубежная историография характеризуется наличием множества подходов к проблеме гражданского общества. Всплеск академической активности в данной области знаний можно увязать с борьбой восточноевропейских стран за освобождения от влияния СССР в 1980-1990-хх годах XX столетия.
Автор дифференцирует современную восточно-европейскую традицию исследования гражданского общества и западную. В рамках восточноевропейской традиции гражданское общество сформировалось как оппозиция авторитарному государству. Гражданское общество предстаёт как «воплощение социальной добродетели противостоящей политическим порокам» [460, Р. 376]. Данная традиция отрицает возможность конструктивного взаимодействия между обществом и государством.
В рамках современной западной либеральной политической традиции, гражданское общество не враждебно государству [см. 211, Р. 42]. Хотя многие теоретики подчёркивают автономию гражданского общества [см. например 288, Р. 73–74; 445, Р. 593], это относительная, а не абсолютная автономия [460, Р. 380–381].
В интерпретации К. Миноуг, гражданское общество – «сфера свободы действий, существенно ограниченная национальными целями [интересами], артикулированными правительством» [348, Р. 5]. Согласно Л. Зидентопу, гражданское общество – «сфера, где индивиды могут осуществлять свой выбор по велению совести и под защитой права» [38, С. 72].
По Р. Далю, базовая характеристика гражданского общества – независимость от государства. Гражданское общество существует там, где добровольные объединения граждан свободны от государственного вмешательства [182]. X. Арендт полагает, что подход Р. Даля и аналогичные ему подходы являются редукционистскими в связи с тем, что они отдают приоритет лишь одному аспекту свободы – свободе от принуждения и игнорируют другой её важный аспект – автономию [11] , возможность гражданского самоуправления, способность действовать и создавать [см. 429]. Эти два взаимосвязанных и комплементарных измерения свободы отражены в концепциях С. Эйзенштадта, П. Андерсона и X. Росалеса.
С. Эйзенштадт подчёркивает не только независимость добровольных организаций от государства, но и возможность «доступа различных секторов общества к государственным агентствам» [200, Р. 240]. П. Андерсон полагает, что гражданское общество – «практическое поле действия очень автономных, негосударственных институтов» [21, С. 26]. Аналогично, в концепции X. Росалеса гражданское общество предстаёт в качестве «социума, внутренне самоорганизованного и автономного по отношению к государству» [97, С. 98].
Получивший на современном этапе широкое распространение на Западе подход к проблеме гражданского общества выделяет промежуточную, пограничную, буферную, медиаторную сферу между частной и публичной сферами общества. В отличие от лично – семейной, данная сфера является относительно публичной сферой добровольных объединений граждан и организаций гражданского общества. Она была призвана противодействовать огосударствлению общественной сферы, характерному для классической политической традиции и сделать её подлинно общественной, но так как общество атомизировано «промежуточная сфера» стала тяготеть к государству.
Одни из главных разработчиков данного подхода Дж. Кохэн и А. Арато, дефинируют гражданское общество как «сферу социального взаимодействия между экономикой и государством, состоящую, прежде всего, из личной сферы (особенно семьи), сферы ассоциаций (особенно добровольных объединений), социальных движений и форм общественной коммуникации» [173, Р. IX]. А. Арато дифференцирует «экономическое общество, выделяемое на основе форм собственности, и чисто экономические ассоциации, отличая то и другое от политического общества, выделяемого на основе избирательного права и политических партий, и от гражданского общества, выделяемого на основе прав в области коммуникации, а также от гражданских ассоциаций и движений» [1, С. 51]. В итоге получается пятичастная конструкция.
А. Кроисан, X. Лауф и В. Меркел, Д. Джари и Дж. Джари, П. Тьерри и Г. Уайт дефинируют понятие «гражданское общество» как промежуточную сферу, локализованную между частной сферой (семьёй) и государством [181, Р. 16; 288, Р. 73; 445, Р. 593; 460, Р. 379]. А. Соломон и X. Анхейер, А. ван Руй и Н. Роуз полагают, что гражданское общество локализуется не только вне государства, но и вне рынка. Согласно Л. Соломону и X. Анхейеру, гражданское общество или некоммерческий или добровольный или «третий сектор» – «широкий спектр социальных институтов, оперирующих вне государственной и рыночной сфер общества» [230, Р. 3]. Аналогично, А. ван Руй полагает, что гражданское общество – «составляющее групп, сформированных в коллективных целях, главным образом, вне государства и рынка» [452, Р. 30].
Н. Роуз подчёркивает, что современные западные социологи и идеологи лейбористской партии также стали подходить к гражданскому обществу как моральному пространству волюнтаризма, локализованному между сферами государства и рыночной экономики [398].
Согласно И. Шапиро, гражданское общество – совокупность разнообразных этнических, религиозных, профессиональных и локальных групп, ассоциаций, образующих ряд защитных структур между индивидом и государством [111, С. 17–29]. В трактовке Ф. Шмиттера, гражданское общество – «совокупность или система самоорганизующихся медиаторных (посреднических) групп, которые:
относительно независимы как от органов государственной власти, так и от внегосударственных единиц производства и воспроизводства, т. е. от фирм и семей;
способны планировать и осуществлять коллективные акции по защите достижения своих интересов или устремлений;
не стремятся при этом подменить собой ни государственные структуры, ни частных (вос) производителей или же принять на себя функции по управлению политией в целом;
но согласны действовать в рамках уже сложившихся „гражданских“ или правовых норм» [114, С. 16].
Таким образом, гражданское общество предполагает наличие четырех условий или критериев:
а) двоякого рода автономии;
б) коллективного действия;
в) отсутствие узурпации чужих прерогатив;
г) гражданственности [114, С. 16].
Б. Барбер полагает, что гражданское общество нельзя отнести ни к публичной, ни к частной сфере социума. Б. Барбер подчеркивает: «Гражданское общество, таким образом, публичное, но не принудительное, добровольное, но не частное» [133, Р. 114].
В общем, в рамках данного направления исследований гражданское общество – это промежуточная сфера, локализованная между государством, экономикой и семьей, представленная организованными группами или ассоциациями независимыми от государства, добровольно сформированными членами общества для защиты своих прав и интересов [подробнее см. 460, Р. 375–390].
По мнению автора, данный подход является искаженным токвилеанским. А. Токвиль рекомендовал создание множества добровольных гражданских и политических ассоциаций, состоящих из простых граждан [449, Р. 107] и служащих противовесом государственной власти. На современном этапе организации гражданского общества, общественные объединения, партии, фонды создают привилегированные лица. Так называемые неправительственные организации зачастую субсидируются именно правительством [см. 164, Р. 1–25], более того, за ними отсутствует гражданский контроль. В результате мы по-прежнему имеем атомизированный социум и организации гражданского общества, составляющие гибрид с государством.
В современной зарубежной историографии существуют и другие плодотворные направления исследований гражданского общества. Согласно Н. Роземблюм и Р. Посту, гражданское общество – «сфера социальной жизни… характеризующаяся плюралистическими и партикуляристскими идентичностями» [164, Р. 2]. В свою очередь государство – «инклюзивная сфера… характеризующаяся всеохватывающими публичными нормами, установленными и подкрепленными официальными институтами» [164, Р. 2–3].
В современных англо-американских исследованиях имеет место и ценностный подход к проблеме гражданского общества, наиболее известными пропонентами которого являются А. Селигман и 3. Pay. А. Селигман определяет гражданское общество как «…относящееся к явлениям из сферы ценностей, верований и символической деятельности. Гражданское общество отождествляется в этом случае с более или менее широкой ориентацией социальных субъектов и с гражданством, понимаемым в смысле широко интерпретированных и достаточно общих по содержанию моральных уз» [415, Р. 204]. Согласно 3. Pay, непременным условием существования гражданского общества, является ценностный консенсус граждан «связывающий друг с другом отдельных членов гражданского общества, превращая их в моральную общность, способную действовать как единое целое» [444, Р. 6] [12] .
В зарубежных работах встречаются и негативистские трактовки гражданского общества в гегелевской традиции, среди которых автор считает необходимым выделить концепцию Н. Боббио, в рамках которой гражданское общество представляется «пространством, в котором возникают и развиваются экономические, социальные, идеологические и конфессиональные конфликты» [150, Р. 25].
Ознакомительная версия.
