всей партии радикалов. Журнал «Экспресс», ранее инициировавший дискуссию о виртуальном кандидате «Месье X», поддерживал одновременно Ф. Миттерана и Ж. Леканюэ [21].
Компенсировать размытость поддержки предполагалось за счет проведения динамичной избирательной кампании. Она строилась уже по современным канонам, на американский манер. Учитывалась роль опросов общественного мнения, в избирательном штабе были специальные советники, консультировавшие по вопросам кампании (например, рекламщик М. Бонгар). Формировался медийный образ кандидата, которого преподносила как «французского Кеннеди» с белозубой улыбкой («Monsieur dents blanches») [22]. В целом, Ж. Леканюэ можно назвать первым центристским кандидатом, использовавшим политический маркетинг.
Расчет Ш. де Голля был на повторение успеха 1962 г. и переизбрание с первого тура. Некоторые надежды на это давали данные опросов общественного мнения, показывающие, например, намерения голосовать в октябре 1965 г. за де Голля 69 % избирателей, за Ф. Миттерана 22 %, за Ж. Леканюэ 5 %. Но тактической ошибкой де Голля стало слишком позднее объявление о выдвижении своей кандидатуры – 4 ноября, когда общественное мнение стало меняться, а основные кандидаты уже вступили в борьбу. Знаковым моментом президентских выборов стало влияние телевидения. До начала кампании оппозиция почти вытеснена из него, но когда во время нее она получила доступ, то произвела «эффект шока» среди телезрителей: молодость кандидатов в противовес 75-летнему де Голлю, трансляция новых идей в противовес старым голлистским лозунгам. В итоге, к кануну первого тура выборов поддержка избирателей де Голля снизилась до 43 % [23].
В первом туре президентских выборов, состоявшемся 5 декабря 1965 г., Ж. Леканюэ удалось собрать порядка 3 767 404 голосов (15,8 %). Но этого оказалось недостаточным, чтобы преодолеть барьер первого тура. Во втором туре соревновались Ш. де Голль и Ф. Миттеран. По итогам голосования во втором туре победу одержал Ш. де Голль, набравший 54,5 % [24].
Каким образом можно оценить итоги выборов для христианской демократии? Нет никаких сомнений, что они имели большое значение для функционирования институтов и имиджа оппозиции. В перспективе выборов, как отмечают французские историки С. Берстайн и М. Винок, оппозиция оказалась перед альтернативой: отказаться участвовать в выборах, бойкотируя их, «чтобы лишить ожидаемую победу Генерала всякого значения», или выставить против де Голля единого кандидата. Обе альтернативы выглядели опасными. Отказ от участия означал бы отказ от идеи всеобщего голосования, что нарушало программные положения ряда партий оппозиции, а также маргинализацию политиков, вставших на этот путь в условиях эры массовой демократии. В этом ключе кандидатура П. Мендес-Франса как возможного единого кандидата была лишена всякой перспективы [25]. Но участие в выборах означало легитимацию этой процедуры, которая одновременно оказывалась чуждой политической культуре большинства руководителей оппозиционных партий. В итоге, оппозиция выбрала участие, тем самым сделав новый шаг к признанию институтов и правил игр. Участие оппозиции в выборах придало легитимность реформе де Голля. Но в ее рядах это было обставлено желанием лишить будущего главу государства самого эффективного его оружия – возможности прибегнуть к статье 16 конституции и права консультироваться с народом через референдум [26]. Однако Ш. де Голль проиграл в другом: выборы превратились не в столкновение между национальными политическими лидерами, а в борьбу партий, двух блоков. Сам уходящий президент вынужден был опереться на своих сторонников из ЮНР и «независимых республиканцев». Таким образом, проект исключения партий из решающего голосования провалился [27].
Этот итог четко уловило руководство МРП, которое, опираясь на высокий процент, полученный Ж. Леканюэ в первом туре, получило дополнительный импульс своей стратегии по созданию новой партии. Партии продолжали играть большую роль в политической жизни страны, хотя и были «скрыты» за своими кандидатами во время избирательной кампании. Было очевидно, что без опоры на них выиграть президентские выборы было невозможно. Осознавая этот факт, руководство МРП вскоре предпримет серьезные шаги по сплочению электората вокруг Ж. Леканюэ.
Французский политолог Ж.-Л. Шарден, комментируя итоги выборов, отметил практическое отсутствие партий в ходе президентской кампании. По его словам, «антиголлизм, как и голлизм, связан с личностью». «Живые силы», о которых часто говорили соперники де Голля, почти не проявили свою «жизнеспособность» в последней фазе выборов. В итоге, имела место достаточно традиционная кампания на основе митингов, крупных собраний, встреч с нотаблями. Единственной новацией стали телевизионные выпуски с выступлениями кандидатов. Для левых сил итоги выборов имели тройное значение: поддержка Ф. Миттерана привела к созданию нечто вроде «картеля левых сил», что делало затруднительным «центризм» Г. Деффера; ФКП вышла из политической изоляции, поддержав Ф. Миттерана; поддержка и опора самого Ф. Миттерана оказались весьма размытыми. Ситуация же для Ж. Леканюэ была сравнима с миттерановской, за исключением того факта, что Леканюэ мог безусловно опереться только на кадры партии МРП, председателем которой он являлся. Но его положение осложнял раскол электората, в котором были сильны проголлистские симпатии. Более того, во втором туре избиратели Ж. Леканюэ предпочли проголосовать за ш. де Голля, а не Ф. Миттерана, дезавуируя тем самым своего антиголлистски настроенного кандидата [28].
Важным был факт, что Ж. Леканюэ и Ф. Миттеран стали политическими фигурами первого плана. Левая и правая оппозиция перегруппировались. Партии сумели адаптироваться к новым правилам. С 1965 по 1974 г. функционирует система «институционального треугольника». Во главе нее находится президент, избранный всеобщим голосованием, затем – премьер-министр, назначаемый президентом и контролирующий проведение в жизнь президентских решений, наконец, Национальное собрание, контролирующие функции которого оказываются парализованными мажоритарной президентской партией, гарантирующей нужное голосование по бюджету и избавленной от вотума недоверия своим численным весом [29].
Еще одним итогом президентских выборов 1965 г. стало принятие центристами правил политической игры. Ж. Леканюэ преуспел в забаллотировании Ш. де Голля, но не смог обеспечить единство центристов. По мнению политолога С. Сюра, они по-прежнему делились на три категории: те, кто был положительно настроен по отношению к де Голлю, те, кто положительно воспринял кандидатуру Ф. Миттерана, и те, кто выступал за сохранение центристской автономии [30].
Реалистично оценивая разбросанность центристского электората по политическому спектру Франции, делая ставку на широкое объединение (т. е. сплочение центристского электората), Ж. Леканюэ в то же время отверг биполяризацию, предпочитая не делать явного выбора между голлизмом и левыми. Эта осознанная стратегическая ставка на широкое центристское объединение вокруг новой политической силы создавала дополнительную трудность в реализации проекта. Тем более, что налицо было совпадение между народным большинством, определяемым результатами референдума 1962 г. и президентскими выборами, и парламентским большинством, полученным в результате выборов [31].
После президентских выборов руководство МРП стало форсировать создание новой политической группировки. Еще в ноябре 1965 г., во время президентской кампании, «Курьер демократов» опубликовал программные контуры будущей новой партии, которые концентрировали внимание на следующих
