часто слушали солдаты и матросы эти предательские, подлые и глупые речи барских прихвостней-офицеров. „Надо злодеями быть, чтобы в своих стрелять“, справедливо думали солдаты.
Оно, конечно, встречаются и темные солдаты, но их все меньше и меньше становится. Какой бы мундир не надело начальство на мужика или рабочего, он должен помнить, что он был крестьянином или рабочим и снова будет тем или другим. Он должен знать, что все тайное сделается явным. Солдату надо понимать, что он всегда должен на пользу народа стараться.
Крестьяне и рабочие сговариваются теперь для того, чтобы сразу по всей России подняться против угнетателей — господ, богачей и начальства— и устраивают для этого Всероссийское Народное Братство, в которое и входят братьями.
Братья говорят: „Скоро настанут дни священного месяца. Готовьтесь, крестьяне! Готовьтесь рабочие!
В дни священного месяца мы возьмем волю и землю, леса и воды, фабрики и заводы, мастерские, рудники и копи, железные дороги и пароходы, склады товаров и магазины, жилые дома и нежилые здания, банки и казначейства, все средства производства; все, что отнято богачами у бедняков, у трудящегося люда — все возвратим народу. В дни священного месяца, в дни восстания мы, братья, ударим в набат по всем русским церквам и все, как один человек, встанем за вольную волю, за счастье народа русского, за его талан-долю.
Не положим оружия до тех пор, пока хоть одна деревня, хоть один город останется во власти богачей и начальства.
Солдаты — крестьяне и рабочие! входите во „Всероссийское Народное Братство“; послужите делу народного освобождения в дни священного месяца, в дни великого передела земли. В эти дни с ружьями в руках, с патронами, с пушками и пулеметами переходите на сторону крестьян и рабочих против дворян, помещиков, богачей, чиновников и против их ставленников — офицеров и генералов, — все тех же бар или людей, купленных барами за несколько десятков рублей в месяц. В дни великого передела земли солдатские братья арестуют офицеров и генералов. Если кто из офицеров и генералов не будет арестован, если кто из них скомандует стрелять в народ, то есть в ваших отцов, матерей, братьев и сестер... Солдатские братья! Стреляйте в него, в этого офицера-Иуду, а не в своих братьев!
С крестьянами и рабочими братья солдаты возьмут арсеналы и передадут хранящееся в них оружие и патроны народу и обучат неумеющих, как надо владеть оружием. Вместе с крестьянскими и рабочими братьями, братья-солдаты возьмут все уездные и губернские города, Москву и Петербург, передадут всю землю народу, передадут трудовому люду все фабрики, заводы, рудники, копи, железные дороги, пароходы, промышленные и торговые помещения. Все, отнятое богатыми у бедных, возвратится народу. Солдатские братья не положат оружия до тех пор, пока хоть одна деревня, хоть один город останется во власти чиновников и богачей.
До дней великого передела земли солдатский брат должен с осторожностью присматриваться к солдатам; подходящих знакомить с братьями — не солдатами, которым безопаснее говорить с солдатами о Всероссийском Народном Братстве. Если нет под рукою братьев — не солдат, надо с осторожностью с глазу на глаз говорить с подходящими солдатами. С осторожностью надо действовать потому, что начальство нарочно в солдаты сыщиков ставит. Надо очень присматриваться к тем солдатам, что с офицерскими наушниками шушукаются, и чураться таких солдат. Надо узнать, где начальство хранит патроны и оружие, чтобы можно было, когда надо, взять их.
С волками офицерами, со шкурами старослуживыми жить — по волчьи выть придется. Все, что требуется от тебя, как от солдата — исполняй, только шпионить и душегубствовать не смей. Когда тебя учат, смекай, что глупость и что неправда в их учении, к чему и что там такое написано — то ли одни пустые слова, то ли так принаровлено, чтобы, научившись этим глупостям, солдаты всегда для господской пользы и во вред народу старались. Но веди себя смирно, не задирайся, чтобы по пустякам не влопаться.
Помни, что ты не продался за бар стоять; не нанимался застаивать чиновников, губящих и насилующих простой народ. Не давай себя одурачить оставшимся на второй срок шкурам, которые за 5 алтын в день продали Русь барам дармоедам. Солдат не цепной пес, которого спускают без разбора и на зверей и на человека, не бешеная собака, одинаково кусающая как своего, так и чужого. Позор и стыд для солдата идти против народа, быть палачом народа, к которому сам принадлежит, между которым живут отцы и матери, братья, сестры и дети солдат. Не палачом, а защитником и другом народа будет солдатский брат.
Перед тем, как идти на службу, крестьяне и рабочие должны знать, за кого они будут стоять. Они должны поговорить со всеми рекрутами своей округи о том, за кого должны стоять солдаты — за трудовой народ или за дармоедов и их защитника и ставленника — царя. Со всех, понимающих, в чем солдатская служба, рекрут, надо взять обещание не душегубствовать, не стрелять в народ. С тех, кто хотят быть братьями-солдатами, надо взять обещание, что в дни священного месяца, в дни великого передела земли они с оружием встанут на сторону народа. Вот это обещание:
„Да будет слово мое: да! да! Никогда, служа в солдатах или матросах, не буду стрелять в народ — ни в крестьян, ни в рабочих, ни в кого, кто стоит за землю и волю. Никогда не забуду, что я сам крестьянин (или рабочий), не пойду против крестьян и трудового народа.
„Да будет слово мое: да! да! В дни священного месяца, в дни великого передела земли с оружием в руках перейду на сторону народа и буду сражаться за землю и волю с врагами народа, кто бы они ни были и как бы они ни назывались. Не изменю крестьянству, не изменю народу русскому, не изменю святому делу земли и воли. Если изменю я святому делу земли и воли, да покарают меня верные этому делу крестьянские братья, братья-солдаты. Да будет слово мое: да! да!“
Солдат должен помнить, что всюду и везде, знает он это или нет, на него смотрят и знают его дела братья Всероссийского Народного Братства. О всякой подлости, о всяком душегубстве, если солдат его по малоумию или по малодушию сделает, будут знать его односельчане, вся округа, а если он уйдет в город на фабрику, вся фабрика знать будет. И братская рука потяжельше японской будет. А после победы Народного Братства (близок час этой победы), не получит
