Встретившись с южнокорейским президентом Ро Дэ У, Горбачев сломал традицию и предал своих северокорейских товарищей и клиентов. И вызвал страшную ярость Шеварднадзе, поскольку вся комбинация встречи с южнокорейским президентом в Сан-Франциско была проведена Анатолием Добрыниным, которого Шеварднадзе воспринимал как конкурента.
У трапа казацкий хор исполнил популярную песню «Я потерял свое сердце в Сан-Франциско». Раиса Горбачева знала, что это последнее проявление восхищения на Западе; она понимала, что по возвращении Горбачева ожидают лишь заботы и критика. Она прошептала Мэтлоку «Беда с новаторами в том, что новшества оборачиваются против них и, в конечном счете, уничтожают самих новаторов»300.
Но более всего наносил удары по Горбачеву Борис Ельцин, ставший председателем российского парламента (фактически президентом России). Он демонстративно встретился с Председателем Верховного Совета Литвы Ландсбергисом в тот момент, когда Горбачев был в Америке.
Американцы гораздо внимательнее присматривались к Ельцину, который отныне мог сделать для американской сверхдержавы прежде немыслимое — лишить ее глобального соперника. Они оценили шансы Ельцина на избрание Председателем Верховного Совета Российской Федерации как весьма проблематичные, но достаточно реальные. Против него Горбачев выставил на голосование в Верховном Совете России анемичного Александра Власова, чья вступительная речь лишь укрепила всеобщее мнение, что перед ними нелидер. Горбачев органически не переносил талантов, он немало сражался за пассивного Власова, но его поддержка — в условиях его президентского отхода от коммунистической партии — означала все меньше.
12 июня 1990 г. Съезд народных депутатов Российской Федерации принял декларацию о суверенитете. Это был прямой вызов легитимности горбачевского Центра. Вслед за российским парламентом декларацию о независимости 20 июня принял Узбекистан, 23 июня — Молдавия, 16 июля Украина, 27 июля — Белоруссия. Далее начался каскад провозглашения суверенитета внутри республик Карелия провозгласила суверенитет 10 августа, далее последовали Татарстан, Башкортостан, Бурятия в РСФСР; Абхазия в Грузии.
Этот противник мог нанести смертельную рану. Ельцин, с точки зрения Мэтлока, «исходя из своего политического инстинкта, говорил людям то, что те желали услышать…. Процветание ожидает за углом, стоит лишь принять правильное решение»301. Его первый заместитель, талантливый с западной точки зрения Хасбулатов потряс американцев тем, что весьма неожиданно предсказал наследование Российской Федерацией Советского Союза. «Союз будет превращен в весьма необязательную федерацию… у которой не будет даже атрибутов единой страны». Он жестко стоял за передачу всех подлинных прав республикам. Он первым выступил за посылку «российских дипломатов» во все посольства СССР.
Почему американцы, «имея на руках» Горбачева, постепенно начали склоняться (начиная с середины лета 1989 года) к поддержке противостоящего ему на внутрисоветской арене Ельцина. Да, американский президент принимал лидеров официальной оппозиции таких стран, как Британия, но Советский Союз не считался американцами демократической страной; Ельцин представлял «Межрегиональную группу», которая пока не позиционировала себя как официальная «оппозиция»; Ельцин был лишь одним из нескольких сопредседателей этой группы. А не обидится ли предаваемый Горбачев?
Ельцин, известный самодурством своего характера, создавал сам проблемы американцам. Прибыв в Западное крыло Белого дома с «черного входа», Ельцин (сообщает глава европейского направления при президенте Буше Роберт Блеквил) остановился, поднял руки и объявил, что не пойдет дальше, если не увидит президента Буша.
Присутствующие американцы все как один отметили, что во время встречи с президентом Бушем-старшим Ельцин не смог изложить своей политической программы. Эти присутствующие были склонны после встречи «занизить» политический вес Ельцина как политического легковеса, который скорее всего вскоре сойдет с политической сцены.
Но все меркло перед геополитическими соображениями: «Ельцин выступал за более быстрые сокращения советского военного бюджета (чем Горбачев), он выступал за самоопредсление балтийских республик Его политика была ближе к нашей, чем политика Горбачева»302.
Горбачев не мог этого не понимать, но он уже склонился перед «дядей Сэмом». Президент СССР метался в бессильной злобе. «Правда» перепечатала из итальянской «Репубблики» статью итальянского спецкора Цуккони, который саркастически изобразил пребывание Ельцина в США
Силы были примерно равны: пятьсот голосов за Ельцина против пятисот голосов его преимущественно коммунистических противников. Теперь шанс Ельцина заключался в том, чтобы расколоть своих коммунистических противников. Следовало найти ренегата. Таковым стал представительный генерал Руцкой. Польстившись на ельцинские обещания, не видя руки Горбачева, Руцкой увел искомые полторы сотни из коммунистического лагеря, где пассивного Власова сменил антихаризматический партократ Полозков. Игра была сделана благодаря инстинкту выживания Ельцина и поразительной самоубийственной пассивности Горбачева. Его наигранный оптимизм и стремление уйти от отвратительных партийных самоучек к восторженным западным толпам сыграли с ним жестокую шутку. Судьба не любит небрежности. Человек, которому предназначалось (в том числе и американцами) сокрушить Горбачева, получил в свои руки орудие политического убийства Горбачева. Лишь четыре голоса представляло собой ельцинское большинство, но этого было достаточно для того, чтобы самая крупная республика Союза получила в вожди врага национальной истории и национального единства.
Ельцин бросился создавать в Российской Федерации президентскую республику, он как неотвратимая судьба шел по стопам загипнотизированного Западом ставропольца. Именно с этих дней звезда еще одного злого деятеля русской истории — Ельцина — начинает восходить, а звезда его противника Горбачева — клониться к закату. Через две недели после своего избрания Председателем Верховного Совета РСФСР Ельцин сумел убедить российский парламент проголосовать за суверенитет России. РСФСР определила себя как государство-нация. Как может часть России выйти из России и продолжать быть Россией? Удар этот был более страшен, чем удар вермахта в июне 1941 года. Россия уходила из своего исторического лона, она крушила труд десятков поколений. Теперь Ельцин мог сокрушить ненавистного ему Горбачева. Правда, для этого ему нужно было сокрушить страну, главой которой был Горбачев.
Быстро собравшаяся сессия Верховного Совета СССР 12 июня 1990 г. одобрила доклад Горбачева о встрече на высшем уровне: 329 — за и двое — против при одном воздержавшемся. Более сложным было голосование по вопросу объединения Германии. Лигачев потребовал обсуждения этого вопроса на Политбюро, затем на пленуме ЦК КПСС. Такого пленума созвано не было, но в июле 28-й партийный съезд поднял эту проблему.
Политическая арена Советского Союза быстро менялась. За время между вашингтонским саммитом и партийным съездом была создана отдельная Российская Коммунистическая партия. Теперь Россия, как и остальные четырнадцать республик, имела свой отдельный партийный аппарат. КПРФ стояла значительно правее Горбачева. 1066 ее делегатов (из 1396) проголосовали за значительно менее расположенного к Западу Ивана Полозкова в пику ельцинскому ставленнику Олегу Лобову. Атаку на внешнюю политику Горбачева вел Егор Лигачев и командующий Приволжско-Уральским военным округом генерал-полковник Макашов, который обличал либералов, «играющих на том факте, что никто не собирается атаковать нас». Оба они обличали неоправданные односторонние сокращения303.
Стала возникать оппозиция Горбачеву в военно-промышленном комплексе. 12 июня 1990 г. ответственный за оборонную политику секретарь ЦК Олег Бакланов заявил, что Советский Союз «обгоняет самого себя» в процессе одностороннего разоружения, не получает при этом позитивного отклика со стороны Запада, который желает воспользоваться ситуацией в Восточной Европе304. Через несколько дней министр обороны маршал Дмитрий Язов указал, что Запад смотрит на СССР как на врага, которого следует разоружить305. В защиту Горбачева выступи ли члены Политбюро Яковлев, Шеварднадзе и Зайков, но стало ясно, что окружение Горбачева раскололось.
28-й съезд КПСС начал свою работу 2 июля 1990 г. Распространялись слухи, что Горбачев уйдет со своего поста. Возможно, он думал об этом. Но передумал и пошел иным путем. Значимость Политбюро была резко ослаблена.
