Ленин говорит о руководстве трудящимися и эксплуатируемыми массами со стороны пролетариата. У Троцкого же получаются “противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране, с подавляющим большинством крестьянского населения”.
По Ленину революция черпает свои силы прежде всего среди рабочих и крестьян самой России. У Троцкого же получается, что необходимые силы можно черпать лишь “на арене мировой революции пролетариата”.
А как быть, если международной революции суждено придти с опозданием? Есть ли какой-либо просвет для нашей революции? Троцкий не дает никакого просвета, ибо “противоречия в положении рабочего правительства… смогут найти свое разрешение только…на арене мировой революции пролетариата”. По этому плану для нашей революции остается лишь одна перспектива: прозябать в своих собственных противоречиях и гнить на корню в ожидании мировой революции.
Что такое диктатура пролетариата по Ленину?
Диктатура пролетариата есть власть, опирающаяся на союз пролетариата и трудящихся масс крестьянства для “полного свержения капитала”, для “окончательного создания и упрочения социализма.
Что такое диктатура пролетариата по Троцкому?
Диктатура пролетариата есть власть, вступающая “во враждебные столкновения” с “широкими массами крестьянства” и ищущая разрешения “противоречий” лишь “на арене мировой революции пролетариата.
Чем отличается эта “теория перманентной революции” от известной теории меньшевизма об отрицании идеи диктатуры пролетариата?
По сути дела ничем.
Сомнения невозможны. “Перманентная революция” не есть простая недооценка революционных возможностей крестьянского движения. “Перманентная революция” есть такая недооценка крестьянского движения, которая ведет к отрицанию ленинской теории диктатуры пролетариата.
“Перманентная революция” Троцкого есть разновидность меньшевизма.
Так обстоит дело с первой особенностью Октябрьской революции.
Каковы характерные черты второй особенности Октябрьской революции?
Изучая империализм, особенно в период войны, Ленин пришел к закону о неравномерности скачкообразности экономического и политического развития капиталистически стран. По смыслу этого закона, развитие предприятий, трестов, отраслей промышленности и отдельных стран происходит неравномерно, не в порядке установившейся очереди, не так, чтобы один трест, одна отрасль промышленности или одна страна шли все время впереди, а другие тресты или страны отставали последовательно одна за другой, — а скачкообразно, с перерывами в развитии одних стран и со скачками вперед в развитии других стран. При этом “вполне законное” стремление отстающих стран сохранить старые позиции и столь же “законное” стремление заскочивших вперед стран захватить новые позиции ведут к тому, что военные столкновения империалистических стран являются неминуемой необходимостью. Так было, например, с Германией, которая полвека назад представляла, в сравнении с Францией и Англией, отсталую страну. То же самое нужно сказать о Японии по сравнению с Россией. Известно, однако, что уже в начале XX столетия Германия и Япония скакнули так далеко, что первая успела обогнать Францию и стала теснить Англию на мировом рынке, а вторая — Россию. Из этих противоречий и возникла, как известно, недавняя империалистическая война.
Закон этот исходит из того, что:
1) “Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью “передовых” стран гигантского большинства населения земли” (см. предисловие к французскому изданию “Империализма” Ленина, т. XIX, стр. 74).
2) “Дележ этой “добычи” происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы хищниками (Америка, Англия, Япония), которые втягивают в свою войну из-за дележа своей добычи всю землю” (см. там же).
З) Рост противоречий внутри мировой системы финансового угнетения и неизбежность военных столкновений ведут к тому, что мировой фронт империализма становится легко уязвимым со стороны революции, а прорыв этого фронта со стороны отдельных стран — вероятным.
4) Этот прорыв вероятнее всего может произойти в тех пунктах и в тех странах, где цепь империалистического фронта слабее, т. е. где империализм менее всего подкован, а революции легче всего развернуться.
5) Ввиду этого победа социализма в одной стране, если даже эта страна является менее развитой капиталистически, при сохранении капитализма в других странах, если даже эти страны являются более развитыми капиталистически, — вполне возможна и вероятна.
Таковы в двух словах основы ленинской теории пролетарской революции.
В чем состоит вторая особенность Октябрьской революции?
Вторая особенность Октябрьской революции состоит в том, что эта революция является образцом применения на практике ленинской теории пролетарской революции.
Кто не понял этой особенности Октябрьской революции, тот никогда не поймет ни интернациональной природы этой революции, ни ее колоссальной международной мощи, ни ее своеобразной внешней политики.
“Неравномерность экономического и политического развития, — говорит Ленин, — есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств”. Ибо “невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами” (см. т. XVIII, стр. 232–233).
Оппортунисты всех стран утверждают, что пролетарская революция может начаться — если вообще она должна где-либо начаться по их теории — лишь в промышленно развитых странах, что чем развитее в промышленном отношении эти страны, тем больше шансов на победу социализма, причем возможность победы социализма в одной стране, да еще капиталистически мало развитой, исключается у них, как нечто совершенно невероятное. Ленин еще во время войны, опираясь на закон неравномерного развития империалистических государств противопоставляет оппортунистам свою теорию пролетарской революции о победе социализма в одной стране, если даже эта страна является капиталистически менее развитой.
Известно, что Октябрьская революция целиком подтвердила правильность ленинской теории пролетарской революции.
Как обстоит дело с “перманентной революцией” Троцкого с точки зрения ленинской теории победы пролетарской революции в одной стране?
Возьмем брошюру Троцкого “Наша революция” (1906 г.).
Троцкий пишет:
“Без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру. В этом нельзя сомневаться ни минуты”.
О чем говорит эта цитата? Да о том, что победа социализма в одной стране, в данном случае в России, невозможна без прямой государственной поддержки европейского пролетариата”, т. е. до завоевания власти европейским пролетариатом.
Что общего между этой “теорией” и положением Ленина о возможности победы социализма “в одной, отдельно взятой, капиталистической стране”?
Ясно, что тут нет ничего общего.
Но допустим, что эта брошюра Троцкого, изданная в 1906 году, когда трудно было определить характер нашей революции, содержит невольные ошибки и не вполне соответствует взглядам Троцкого в более поздний период. Рассмотрим другую брошюру Троцкого, его “Программу мира”, появившуюся в свет перед Октябрьской революцией 1917 года и переизданную теперь (в 1924 г.) в книге “1917”. В этой брошюре Троцкий критикует ленинскую теорию пролетарской революции о победе социализма в одной стране и противопоставляет ей лозунг Соединенных Штатов Европы. Он утверждает, что победа социализма в одной стране невозможна, что победа социализма возможна лишь как победа нескольких основных стран Европы (Англии, России, Германии), объединяющихся в Соединенные Штаты Европы, либо она вовсе невозможна. Он прямо говорит, что “победоносная революция в России или Англии немыслима без революции в Германии, и наоборот”.
“Единственное сколько-нибудь конкретное историческое соображение, — говорит Троцкий, — против лозунга Соединенных Штатов было формулировано в швейцарском “Социал-Демократе” (тогдашний центральный орган большевиков. И.Ст.) в следующей фразе: “Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма”. Отсюда “Социал-Демократ” делал тот вывод, что возможна победа социализма в одной стране и что незачем поэтому диктатуру пролетариата в каждом отдельном государстве обусловливать созданием Соединенных Штатов Европы. Что капиталистическое развитие разных стран неравномерно, это совершенно бесспорное соображение. Но самая эта неравномерность весьма неравномерна. Капиталистический уровень Англии, Австрии, Германии или Франции не одинаков. Но по сравнению с Африкой и Азией все эти страны представляют собой капиталистическую “Европу”, созревшую для социальной революции. Что ни одна страна не должна “дожидаться” других в своей борьбе — это элементарная мысль, которую полезно и необходимо повторять, дабы идея параллельного интернационального действия не подменялась идеей выжидательного интернационального бездействия. Не дожидаясь других, мы начинаем и продолжаем борьбу на национальной почве в полной уверенности, что наша инициатива даст толчок борьбе в других странах; а если бы этого не произошло, то безнадежно думать — так свидетельствуют и опыт истории и теоретические соображения, — что, например, революционная Россия могла бы устоять перед лицом консервативной Европы, или социалистическая Германия могла бы остаться изолированной в капиталистическом мире”.
