Глобальные проблемы существуют и в области здравоохранения, такие, как распространение эпидемических болезней, в том числе СПИДа. Всемирная организация здравоохранения преуспела в искоренении некоторых болезней, например речной слепоты и оспы, но в ряде сфер глобальное здравоохранение стоит перед лицом серьезных вызовов. Знание как таковое является продукцией глобального общественного потребления: плоды исследований могут принести пользу каждому и повсюду, практически без дополнительных издержек.
Международная гуманитарная помощь является одной из форм коллективных действий, продиктованной состраданием к другим. Как бы ни были эффективны рынки, они не могут в достаточной степени обеспечить всех людей продовольствием, одеждой и жильем. Миссия Всемирного банка состоит в искоренении бедности, но не столько путем предоставления гуманитарной помощи во время кризисов, сколько созданием в странах способности к росту, помогая им самим встать на ноги.
Хотя в большинстве упомянутых сфер были развернуты специализированные институты в ответ на конкретные нужды, проблемы, с которыми они сталкиваются, зачастую взаимосвязаны.
Бедность может вести к деградации среды обитания, а деградация среды способствует бедности. Люди в бедных странах, таких, как Непал, со скудными энергетическими ресурсами, вынуждены уничтожать леса, вырубая деревья и кустарники на топливо для обогрева и приготовления пищи. Происходит эрозия почвы, а вместе с ней дальнейшее обнищание.
Глобализация, способствуя возрастающей взаимозависимости народов мира, усилила потребность в глобальных коллективных действиях, подняла значение продукции глобального общественного потребления. То, что глобальные институты, созданные в ответ на это, функционировали далеко не образцово, неудивительно: проблемы очень сложны, а коллективные действия на всех уровнях очень трудны. Но в предшествующих главах мы рассмотрели очевидные недуги, которые выходят далеко за пределы признания того, что институты функционируют не идеально. В некоторых случаях провалы были очень тяжелыми; в других случаях реализуемая программа была не сбалансирована ― в результате одни выигрывали от глобализации гораздо больше, чем другие, а иные фактически проигрывали.
До сих пор мы отслеживали провалы глобализации, происходившие потому, что при установлении правил игры международными экономическими институтами торгово-финансовые интересы и соответствующие умонастроения явно преобладали. Доминировал особый взгляд на роль государства и рынков, не получивший всеобщего признания в развитых странах, но навязываемый развивающимся странам и странам с переходной экономикой.
Возникает вопрос: как это могло случиться? И ответ на него нетрудно найти. За столом переговоров в МВФ сидят и принимают решение не кто-нибудь, а министры финансов и управляющие центральными банками. В ВТО эти места занимают министры торговли. Даже если они приложат усилия, чтобы продвигать политические решения в более широких национальных интересах своих стран (или же вдруг с еще большим усилием попытаются продвигать решения в более широких глобальных интересах), они все равно будут видеть мир через свою партикулярную, неизбежно узковедомственную призму.
Я продолжаю выступать за изменение умонастроений. Но умонастроение, господствующее в конкретном институте, неизбежно зависит от того, кому он непосредственно подотчетен. Играет роль, кто обладает правом голоса, и даже то, кто просто получил место за столом заседаний хотя бы и с ограниченным правом голоса. Это определяет, чьи голоса будут услышаны. МВФ ведь занимается не просто упорядочением банковских технологий, например повышением эффективности чеково-зачетной системы. Действия МВФ затрагивают жизни и благополучие миллиардов людей во всем развивающемся мире. Но у этих людей нет достаточных прав высказать свое мнение по поводу действий МВФ. Наемные работники, которых вышвырнули с работы в результате осуществления программ МВФ, не имеют места за столом заседаний, в то время как банкиры, требующие возврата кредитов, вполне достаточно представлены там в лице министров финансов и управляющих центральными банками. Последствия для выбора политики легко предсказуемы: пакеты выкупа долгов с целью возмещения кредитов привлекают гораздо больше внимания, чем проблемы поддержания экономики на уровне полной занятости. Вполне предсказуемым образом решаются и проблемы назначения в руководстве институтов: здесь гораздо больше озабочены поиском лидера, взгляды которого совпадают с таковыми доминирующих «акционеров», чем имеющего опыт решения проблем развивающихся стран ― краеугольного камня сегодняшней миссии Фонда.
Система управления ВТО является более сложной, но, как и в МВФ, здесь слышны голоса министров торговли. Неудивительно поэтому, что мало обращается внимания на проблемы среды обитания. Но если в МВФ процедуры голосования обеспечивают доминирование богатых стран, то в ВТО каждая страна имеет только один голос, и решения принимаются, как правило, путем консенсуса. В прошлом практически всегда доминировали Соединенные Штаты, Европа и Япония. Теперь это положение, возможно, меняется. На последней конференции в Доха, где развивающиеся страны, высказавшие надежду, что на очередном раунде торговых переговоров их голоса будут услышаны, добились значительных уступок. После вступления Китая в ВТО на стороне развивающихся стран появился сильный голос, хотя интересы Китая и многих других развивающихся стран не полностью совпадают.
Наиболее фундаментальным изменением, необходимым для того, чтобы глобализация работала должным образом, является изменение системы управления. Это значит, что должен быть пересмотрен порядок предоставления права голоса в МВФ и ВТО; также должны произойти изменения во всех международных экономических институтах, чтобы были слышны голоса не только министров торговли, как в ВТО, или министров финансов, как сейчас в МВФ и Всемирном банке.
Такие изменения даются нелегко. Соединенные Штаты вряд ли откажутся от своего права вето, которым они практически обладают в МВФ. Сомнительно также, что передовые промышленные страны захотят отдать часть своих голосов развивающимся странам. Они скорее всего будут выдвигать благовидные предлоги. Например, что в корпорациях число голосов распределяется на основе долей участия в капитале. Китай уже давно высказывал пожелание увеличить свой вклад в капитал, если это даст ему больше голосов. Министр финансов США Пол О'Нил[60] пытался создать впечатление, что именно американские налогоплательщики, сантехники и плотники, и есть те, кто платит многомиллиардные суммы для выкупа долгов,- и поскольку они несут издержки, они имеют право на свои голоса. Но это неправда. В конечном счете деньги поступают от рабочих и других налогоплательщиков развивающихся стран, которых МВФ почти всегда заставляет возвращать кредиты и выплачивать проценты.
Но хотя добиться этих изменений нелегко, они осуществимы. Те изменения, которые развивающиеся страны вырвали у развитых в ноябре 2001 г. под угрозой отказа от участия в очередном раунде торговых переговоров, показывают, что по крайней мере в ВТО меняется соотношение переговорных сил.
Тем не менее я не питаю надежд, что фундаментальные реформы в формальной системе управления МВФ и Всемирным банком произойдут скоро. Но в более близкой перспективе можно добиться таких изменений в практике и процедурах, которые могут оказать значительное влияние. Во Всемирном банке и в МВФ за столом заседаний по двадцать четыре места. Каждое место представляет несколько стран. В нынешней конфигурации Африка имеет очень мало мест потому, что у нее мало голосов, ибо голоса распределяются на основе экономической силы. Даже не изменяя порядок распределения голосов, ей можно предоставить больше мест; и тогда ее голоса могут быть услышаны, хотя и не будут учитываться при подведении итогов голосования.
Эффективное участие в управлении требует от представителей развивающихся стран хорошей информированности. Но поскольку эти страны бедны, они не могут иметь такую численность аппарата, как Соединенные Штаты, для поддержки своих позиций во всех международных экономических институтах. Если бы развитые страны отнеслись серьезно к учету мнения развивающихся стран, они могли бы помочь им создать «мозговой трест» ― независимый от международных экономических организаций,- который помогал бы развивающимся странам в разработке стратегий и формировании позиций.
Наряду с фундаментальными изменениями в системе управления действенным способом обеспечения того, чтобы международные экономические институты брали на себя больше ответственности за положение бедных, за среду обитания, за более широкие политические и экономические проблемы, на которые я указывал, является повышение открытости и прозрачности этих институтов. Мы привыкли к тому, что информированная и свободная пресса призвана играть важную роль в корректировке действий даже нашего демократически избранного правительства: любая недобросовестность, любая, даже незначительная, ошибка, любой фаворитизм попадают под пристальное внимание СМИ, и общественное мнение оказывает мощное давление. Прозрачность еще более важна в таких общественных институтах, как МВФ, Всемирный банк и ВТО, поскольку их руководство не проходит через процесс прямых выборов. Являясь общественными, эти организации не подотчетны непосредственно обществу. Это должно было бы предполагать их большую открытость, на самом деле они даже менее прозрачны.
