30 мая Буш выступает с речью, пытаясь внушить «уверенность»: «Мы обнаружили оружие массового поражения… Мы нашли бактериологические лаборатории. И мы найдем еще больше оружия со временем. Те, кто заявляет, что мы не нашли запрещенного оборудования или оружия, ошибаются». Это заявление повторяет коммюнике ЦРУ, сообщающее, что были обнаружены две мобильные лаборатории (о которых Пауэлл говорил в ООН) в окрестностях Мосула. «Это наиболее сильное доказательство на данный момент, свидетельствующее о том, что Ирак тайно осуществляет программу подготовки бактериологической войны, — уточняет коммюнике ЦРУ. — Производство агентов бактериологической войны — единственная цель этих двух мобильных лабораторий».
Но это «доказательство» быстро проваливается. Международные эксперты и даже американские очень быстро убеждаются в ошибочном заключении. Эти передвижные установки предназначались для получения водорода для метеорологических шаров-зондов, которые использовались для корректировки артиллерийской стрельбы.
Летом 2003 года критики американского милитаризма перешли к более конкретным и более серьезным обвинениям. Лгала ли администрация Буша, чтобы оправдать войну в Ираке? Не была ли история с оружием массового поражения сфабрикована по постыдным причинам, таким как контроль над иракской нефтью или эдипов комплекс сына, пытавшегося закончить войну, которую его отец не сумел завершить?
Другое обвинение, естественно, было связано с манипуляциями разведки. Администрация президента могла бы либо распространять заведомо ложные сведения, либо подтолкнуть аналитиков сформулировать заключения, которые они сами не разделяли. Чтобы разобраться в этом, сенат создает в июне 2003 года комиссию по расследованию. Комиссия стала внимательно изучать документы, на основании которых ЦРУ и разведывательное сообщество подготовили заключение национальной разведки, столь резко критикуемое в настоящее время.
«В эпицентре бури»… Так описал Тенет ситуацию, в которой он оказался, — такое название он выбрал для своих мемуаров, опубликованных весной 2007 года. Тем или иным способом, оказывая помощь, выражая одобрение или просто закрывая глаза на факты, директор ЦРУ позволил правительству оправдать войну, не поддающуюся оправданию. В прессе писали о его близости с политиками, что нанесло серьезный урон имиджу ЦРУ.
Впечатление еще более усилилось, когда 11 июля 2003 года Тенет согласился сыграть роль «громоотвода», взвалив на себя ответственность за одну фразу, произнесенную Бушем шестью месяцами ранее: «Правительство Великобритании узнало, что Саддам Хусейн недавно пытался раздобыть в Африке значительные количества урана». Тенет приносит извинения: «Я в ответе за сведения, предоставляемые моим агентством. Президент имел все основания считать, что предоставленный ему текст заслуживал доверия. Эти шестнадцать слов никогда не должны были быть включены в текст, подготовленный для президента». Тенет объясняет это непростительной небрежностью, так как ЦРУ не разделяло данное заключение британской разведки. Хусейн совершенно не нуждался в уране из Африки, так как у него было достаточно урана в иракской земле.
«Брачный период» между Бушем и Тенетом продолжался довольно долго… Однако это первое «столкновение» быстро привело их к «разводу».
Внимание уделялось этим шестнадцати словам по двум причинам. Во-первых, потому, что Международное агентство по атомной энергии доказало, что ряд документов, на которые опиралась британская разведка, был грубо сфабрикован. Во-вторых, по причине статьи, опубликованной 6 июля бывшим послом Джозефом Вильсоном под названием «То, чего не нашли в Африке».
Вильсон объясняет в статье, что еще задолго до войны ЦРУ поручило ему проверить информацию, согласно которой Хусейн пытался достать уран в ряде стран Африки. Это поручение исходило из офиса Дика Чейни, жадно искавшего сведения, способные подтвердить обвинения против Хусейна. Проведя расследование, дипломат пришел к заключению в необоснованности этих утверждений. Свои выводы он сообщил ЦРУ. Но администрация явно не хотела их учитывать. Как утверждает Вильсон, это доказывает, что она использовала аргументы, зная, что они ложные, для оправдания войны с Ираком.
Однако дело не заканчивается признаниями Тенета. Четыре дня спустя один журналист приводит интересные подробности о семейной жизни Вильсона. Оказывается, его жена, Валери Плейм, работает в ЦРУ. Журналист утверждает, что его источники — «высокопоставленные чиновники администрации президента». Они стремятся показать, что именно ЦРУ, а не вице-президент Чейни, стоит у истоков миссии Вильсона и именно ЦРУ не приняло во внимание заключение Вильсона. Эти «высокопоставленные» чиновники преследуют другую цель: развенчать компетентность Вильсона. Он был отправлен в Африку не в силу своей компетентности, а благодаря его жене.
Однако жена Вильсона — офицер ЦРУ без официального прикрытия (N.O.C). Раскрытие личности такого офицера разведки преследуется по закону. В сентябре 2003 года ЦРУ подает иск в министерство юстиции. Расследование длится около четырех лет. Оно приводит к осуждению Льюиса Либби, ответственного секретаря службы вице-президента, обвиненного в нарушении клятвы, даче ложных показаний и обструкции правосудия. Он будет должен отбыть тридцать месяцев в тюрьме и выплатить штраф 250 тысяч долларов (в июле 2007 года Буш смягчит этот приговор, отменив пребывание в тюрьме в течение тридцати месяцев).
Другим следствием «дела Валери Плейм» станет разжигание вражды между ЦРУ и администрацией Буша. Помимо соперничества личного и институционного ставка велика. Она касается как настоящего, так и последующих поколений. Кто же виноват в скандале «ненайденного оружия»? Виновато ли правительство или это ошибки разведслужб?
Вторая гипотеза появилась в январе 2004 года. «Возможно, мы все ошибались», — заявил тогда Дэвид Кей, эксперт, который под контролем Тенета руководил тысячью сотрудников, кому было поручено найти иракское оружие. Этой сжатой фразой Кей, перед уходом в отставку, отнимает у правительства его главный аргумент, оправдывающий войну в Ираке, возлагая ответственность на службы разведки. «Я не видел, не констатировал никакого доказательства оказываемого давления, — утверждает он в конгрессе. — Тот факт, что не было политического давления, свидетельствует, по моему мнению, о том, что мы имеем гораздо более фундаментальную проблему… Я не верю, что вопрос о распространении в мире оружия массового поражения исчезнет. Вот почему я считаю, что мы столкнулись с неотложной проблемой…» По мнению Кея, проблема связана с организационной слабостью американской разведки; в особенности с тем, что уделяется чрезмерное внимание технической разведке в ущерб агентурной.
В Лэнгли растет недовольство. В прессе появляется масса статей, цитирующих офицеров ЦРУ, сохраняющих инкогнито. Воцаряется атмосфера сведения счетов. Прежде офицеры ЦРУ использовали средства массовой информации для критики директора ЦРУ или защиты интересов управления, но никогда до такой степени не критиковали правительство. Они разоблачают вмешательство аналитических центров, созданных параллельно Пентагоном. Они осуждают администрацию президента за использование спецслужб для оправдания войны, которую они сами не поддерживали. Разведка была «политизирована»: политики выбирали информацию, которая их устраивала… Они брали то, что им нравилось, забывая о всей остальной информации, которая не соответствовала их предвзятым идеям. Доказательства были преувеличены, как, например, в рассекреченной версии национальной оценки разведки, полной утверждений, которых не было в оригинальном документе.
Офицеры ЦРУ осуществят также «утечку» информации, указывающей, что правительство ответственно за последствия войны в Ираке. Примером служат оценки ЦРУ проблем, с какими столкнутся США при попытке стабилизировать обстановку в Ираке. За два месяца до войны ЦРУ представило этот документ в Белый дом, где на него не обратили внимания: «Ирак, вероятно, не распадется, но правительство, которое заменит кабинет Саддама Хусейна, столкнется с обществом, всё более раздираемым противоречиями. Велика вероятность, что группировки местного населения начнут яростную борьбу друг с другом… Сторонники бывшего режима могут также вступить в сговор с организациями террористов или действовать независимо, начав партизанскую войну против нового правительства… История Ирака по отношению к иностранной оккупации, сначала османами, затем британцами, сохранила глубокое презрение населения к оккупантам».
Другая тема, широко обсуждаемая в прессе, — что война в Ираке — колоссальная стратегическая ошибка. Во-первых, потому, что она отвлекает службы от борьбы против Аль-Каиды, цели, намного более законной. Это настоящий золотой подарок бен Ладену… Это один из аргументов, затронутых Майклом Шоером в книге, опубликованной весной 2004 года. Бывший шеф станции «Алек» всё еще работает на ЦРУ; по этой причине у книги анонимный автор. Но пресса довольно быстро выяснила личность автора. Его резкая критика антитеррористической политики правительства приобретает тогда еще больший вес. «Бен Ладен не мог и мечтать ни о чем лучшем, чем о вторжении США в Ирак, — пишет автор. — Это именно то, чего бен Ладен страстно желал, хотя и не мог в это поверить».
