Появившись в Лэнгли, Госс решает навести порядок: следует прекратить откровенные признания в прессе и все возможные утечки конфиденциальной информации. Он издает директиву, уточняющую роль сотрудников ЦРУ: «…они должны поддерживать администрацию, а также ее политику» и не должны по личной инициативе «поддерживать оппозицию или становиться ее членами… Мы передаем информацию в таком виде, как мы ее понимаем: дело политиков придавать смысл фактам». Эта директива вскоре попадет в руки журналистов.
Тема разведки играет центральную роль в президентской кампании. Буш и Джон Керри, кандидат-демократ, заявляют, что Соединенные Штаты нуждаются в сильной разведывательной службе для защиты страны от терроризма и предупреждения маневров таких стран, как Иран и Северная Корея. Соперничая друг с другом, они заявляют, что американское разведывательное сообщество слабо и нуждается в глубоких преобразованиях. Следует отметить, что доклад сената по иракскому оружию опередил всего на десять дней отчет Национальной комиссии по событиям 11 сентября 2001 года. Заключения этих двух комиссий усилили произведенный эффект. Создалось впечатление, что американская разведка действительно нуждается в коренных изменениях.
Как и в лучшие времена холодной войны, разведку использовали в качестве политического оружия. Керри обвиняет президента в том, что он преувеличил иракскую угрозу, переоценив выводы разведслужб. В ответ Буш заявляет о недостатках в работе ЦРУ. Он напоминает, что, как и большинство членов конгресса, сенатор Керри голосовал за использование силы на основании информации, предоставленной Тенетом. На том же основании и Белый дом принял решение о военном вмешательстве в Ираке.
Президент напоминает также избирателям, что сенатор Керри выступал за снижение финансирования разведки. Это было в середине 1990-х годов. И Госс, который еще не был тогда назначен директором ЦРУ, упрекал Керри в том, что тот не смог оценить необходимость и полезность ЦРУ. В подтверждение он цитировал также заявления Керри в 1977 году. Аргументы анахронические, но они попали в самую точку, так как избиратели были озабочены проблемами безопасности страны в данный момент и на будущее.
Полемика, связанная с войной в Ираке, не привела к поражению Буша на выборах. Его стратегия отлично оправдала себя. Делая акцент на слабости и недостатках работы разведки и представляя себя как «президента войны», он был переизбран в ноябре 2004 года с большим преимуществом. Эффект терактов 11 сентября всё еще жив. Американцам был нужен президент, способный вести войну. Таким, по их мнению, был Джордж Буш, объявивший войну терроризму и пообещавший создать необходимые средства, чтобы ее выиграть.
В ходе и сразу после президентской кампании конгрессмены обсуждали, как реформировать разведывательное сообщество. Как и в 1947 году, они убеждены в том, что разведслужбы должны быть реорганизованы, чтобы оказать достойное противодействие угрозе момента. Горячие дебаты велись по поводу очень популярного тогда предложения, поддержанного комиссией сената и очень влиятельной комиссией по терактам 11 сентября: создание должности «директора национальной разведки», контролирующего все разведслужбы.
Идея не нова. Она была предложена Джеймсом Шлезингером при Никсоне и вновь поднята Стэнфилдом Тернером, а также рядом конгрессменов в начале 1990-х годов. Необходимо было четко координировать все службы разведки. Несмотря на существование ЦРУ, в американской разведке по-прежнему царил дух «федерализма», автономия различных министерств. Всё это происходило потому, что директор Центрального разведывательного управления не был наделен необходимыми полномочиями. Кроме того, у него было слишком много функций. Первая: руководить ЦРУ. Вторая: координировать разведывательное сообщество. Третья: исполнять роль главного офицера разведки при президенте. Это слишком много для одного человека, который, как показала история ЦРУ, концентрировал свои усилия либо на самом управлении, либо на других разведслужбах.
Как и прежде, были «за» и особенно «против», в частности среди большинства директоров агентств, даже гражданских. После консультаций Том Фидж, возглавляющий новое министерство внутренней безопасности, высказался против этой идеи: «Нам не нужно дополнительной бюрократии. Мы нуждаемся в большем количестве аналитиков. Нам нужно больше аналитиков, владеющих арабским языком. И нам необходимо иметь больше завербованных агентов». Джон Маклоглин, второй человек в ЦРУ, также поддержал эту точку зрения. Он считает, что совершенствование настоящей структуры разведки остается лучшим вариантом. Незадолго до ухода в отставку Тенет, в свою очередь, предупреждал об опасности отделять управление разведслужбами от ЦРУ, являвшегося основой власти и влияния человека, возглавляющего американскую разведку. «Скорее, чем концентрировать свои усилия на поднятии собственного авторитета, — объяснял он, — следует уделять основное внимание тому, чтобы директор ЦРУ и министр обороны работали согласованно, выполняя свою миссию».
Генерал Ричард Майерс, начальник Генерального штаба, выразил мнение военных. Он выступал «против», заявляя, что директор национальной разведки, обладая слишком большой властью, будет мешать эффективности войск на поле сражений. Только Пентагон знает, что нужно армии. И поэтому только он может определить приоритеты военной разведки.
Помимо споров экспертов в решении этого вопроса участвовали и другие силы, более влиятельные. Конгресс и американская общественность были убеждены, что система разведки, созданная в конце 1940-х годов, устарела. Совсем недавно это привело к трагедии 11 сентября. Несколько позже — к скандалам, связанным с иракским оружием. Воспользовавшись тем, что аппарат разведки слишком децентрализован, Белый дом смог «выбирать» в обоих случаях информацию, поступающую от одного или другого агентства, останавливаясь на той, что больше соответствовала его политическим целям. Одновременно слишком слабый и приближенный к власти директор ЦРУ не хотел или не имел возможности противостоять словоохотливому правительству. Парламентарии и американская общественность хотят отныне иметь дело с единственной фигурой, авторитарной и особенно ответственной.
Президент поддерживает проект закона. После войны в Ираке он не имеет возможности противостоять реформе разведки, предложенной конгрессом. Но он также находит некоторые преимущества в создании своего рода «министра разведки». С его помощью Белый дом сможет посылать серьезные сигналы об угрозе террористов и распространении оружия массового поражения, что являлось двумя приоритетами. Белый дом нуждался в выразителе своих интересов, чтобы оправдывать свои решения в глазах американской и международной общественности. Если этот новый патрон разведки заслуживает доверия и уважения, чего нельзя больше сказать о директоре ЦРУ, эти послания будут услышаны.
Закон о реформе разведки и предупреждении терроризма был принят в декабре 2004 года. Это «наиболее значительная реформа нашего аппарата разведки за последние более чем пятьдесят лет», — заявит одна из сенаторов. Наиболее важный момент закона — создание поста директора национальной разведки. Пост центрального директора отменен. Перевернута страница, написанная в 1947 году. Конгресс просто создает «ЦРУ над ЦРУ», более авторитарное, но без нелегальной службы.
Немного подобный британской модели и его Объединенному комитету по разведке, директор национальной разведки должен будет координировать деятельность разведслужб, начиная с ЦРУ и до некоторых подразделений федеральной полиции, включая также ряд отделов министерства обороны. Он должен будет следить за тем, чтобы мнение американской разведки высказывалось только одним лицом, им самим. Он будет отвечать за объективность разведслужб.
После того как армия проявила себя в Ираке и Афганистане, несколько уступок было сделано военным. Традиционная неприязнь американцев к централизации власти сыграла также свою роль в том, чтобы директор национальной разведки не стал всемогущим шефом, как этого хотели некоторые. Он будет наделен лишь правом контроля над назначением руководителей различных служб. Он будет контролировать бюджет и определять приоритеты для всех гражданских агентств, но именно Пентагон будет иметь последнее слово по бюджету военной разведки, что в настоящее время составляло половину десятков миллиардов долларов, предназначаемых для разведки. Кроме того, законодатели хотели, чтобы директор национальной разведки или его заместитель были военными или чтобы они «имели опыт и были бы способны оценить деятельность и нужды военной разведки». Первый директор национальной разведки, Джон Негропонте, бывший посол сначала в ООН, а затем в Ираке, выбрал своего заместителя из военных. Речь идет о Майкле Хайдене, возглавлявшем в то время мощное Агентство национальной безопасности (NSA).
