Ознакомительная версия.
В действительности целый ряд авторитетных исследований вполне убедительно доказывает прямо противоположное. Изучая результаты предпринимаемых Францией и Германией попыток повысить занятость путем ограничения рабочего времени, Кит Марзден отметил, что, несмотря на сокращение среднего число отработанных часов, уровень безработицы в обеих странах вырос. В противоположность этому в Соединенных Штатах, где люди стали работать дольше, и в Великобритании, где продолжительность рабочего времени не изменилась, наблюдалось значительное сокращение безработицы. Точно так же не привели к увеличению числа рабочих мест для молодежи и европейские программы раннего выхода на пенсию. Их результатом стало лишь повышение социальных налогов и еще большее обременение бизнеса. В конечном итоге г-н Марзден приходит к следующему выводу:
Существует четко выраженная обратная зависимость между уровнем государственных расходов и уровнем безработицы. В США, где доля государственных расходов относительно ВВП на 22 % ниже, чем во Франции, уровень занятости на 15 % выше. Уровень госрасходов Великобритании на 8 % ниже, чем в Германии, а уровень занятости при этом выше на 7 %[254].
Другое исследование, выполненное Биллом Джеймисоном и Патриком Минфордом, высветило целый ряд пагубных с экономической точки зрения характеристик европейской социальной модели: более высокий уровень государственных расходов, более высокий суммарный уровень налогообложения, более высокие социальные отчисления. В наибольшей мере отрицательный эффект обусловлен высокими корпоративными налогами и высоким уровнем регулирования, особенно рынков труда. Оттого, что результат здесь в высшей степени предсказуем, этот пример преднамеренного нанесения себе ущерба собственными руками не становится менее впечатляющим: «контраст по сравнению с Соединенными Штатами разителен. С 1970 года в экономике США было создано почти 50 миллионов рабочих мест, а в Европейском союзе — всего лишь 5 миллионов»[255].
Государственные расходы и безработица в 1999 году
Государственные расходы, Уровень безработицы, % от ВВП, % от численности работающих
Источник: ОЕСО Есопогтс ОиНоо, ОесетЬег 2000: Аппех ТаЫе 28
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПЕНСИОННЫЙ КРИЗИС
С тем, чтобы показать различие между европейской и американской моделями под другим углом, воспользуемся замечательным наблюдением Фридриха фон Хайека. В книге «Дорога к рабству) впервые опубликованной в 1944 году, Хаейк написал:
Проводимая в настоящее время повсюду [в Европе] политика предоставления защиты то одной группе, то другой очень быстро создает условия, при которых стремление к защищенности становится сильнее любви к свободе. Причина в том, что каждый раз при предоставлении полной защиты одной группе незащищенность остальных неизбежно возрастает[256] (курсив автора).
Европейская модель является прямо-таки воплощением этой картины: она ставит защищенность превыше всего и в своем стремлении уменьшить риск неизбежно подавляет предприимчивость. Именно в этом основная причина европейского пенсионного кризиса, смысл которого пока еще не везде понимают.
Конечно, в немалой мере кризис обусловлен демографической ситуацией, падением рождаемости во многих слоях западного общества. Можно рассуждать о причинах этого и о связи с современными ценностями, социальными установками и институтами. Можно также поспорить о том, как следует модифицировать политику таким образом, чтобы остановить падение рождаемости в долгосрочной перспективе. Однако эти дискуссии, несмотря на их увлекательность, не имеют отношения к тому кризису, который сегодня переживает значительная часть Европы.
Сам комиссар Европейского союза по внутреннему рынку и налогообложению Фриц Болькештейн признал, что Европа имеет дело с «пенсионной бомбой замедленного действия». По его словам, отношение числа работающих к числу пенсионеров должно упасть с 4:1 до 2:1 к 2040 году. Он заметил также, что если бы нефундированные пенсионные обязательства некоторых стран — членов Союза отражались в отчете об исполнении государственного бюджета, они выглядели бы как долг в размере 200 % ВВП[257]. Наиболее тяжелую форму кризис приобретает в Италии. Ее коэффициент фертильности, равный 1,2, — самый низкий в мире, а пенсионная система — одна из самых дорогостоящих. На нее уходит более 15 % ВВП, или 33 % фонда заработной платы. По оценкам, эта доля к 2030 году должна возрасти до 50 %[258].
Страны континентальной Европы попали в западню, безболезненного выхода из которой, похоже, не существует. Естественно, они не могли знать, к чему приведут демографические процессы. Но они прекрасно знали еще несколько лет назад, что не могут позволить себе таких щедрых жестов в адрес пенсионеров. В Великобритании мы именно из-за этого в 1980 году перестали увязывать размер пенсии с размером дохода (сейчас она индексируется в зависимости от роста цен). А в 1986 году сократили бюджетное финансирование государственной пенсионной системы, привязанной к получаемым гражданами доходам (SERPS), и стали поощрять переход на частные системы пенсионного обеспечения. В результате будущие обязательства государства были снижены до приемлемого уровня. Великобритания к настоящему времени инвестировала в пенсионные фонды больше средств, чем все европейские страны вместе взятые. Хотя страны Европейского союза и пытаются периодически сократить свои социальные обязательства, ни одна из них не решилась предпринять столь же значительные шаги. Результат известен: всего лишь три страны, а именно Соединенные Штаты, Великобритания и Япония, владеют тремя четвертями мировых активов пенсионных фондов[259].
Как страны материковой части Европы собираются решать свои проблемы, непонятно. Но кто-то, совершенно определенно, будет разочарован — либо пенсионеры, либо работающее население. По всей видимости, официальная статистика фактически занижает возможные масштабы этого разочарования. Причина здесь в том, что мало выразить проблему в терминах государственных финансов, ее можно понять лишь в терминах справедливости в отношении поколений. В этом нет абсолютно ничего умозрительного. Если одно поколение будет знать о том, что ему придется взвалить на себя дополнительное бремя обеспечения другого поколения, оно сделает все, лишь бы избежать этого. Оно либо потребует отмены прошлых обещаний, либо не будет работать, либо перестанет платить налоги, а самые талантливые люди просто уедут. Социалистические правительства, которые пытались повышать налоги до предела, очень хорошо знакомы с этим. Именно поэтому даже правительства левого толка в наши дни стараются понизить предельные налоговые ставки. Отталкиваясь от существующих условий и используя концепцию «счетов поколений» — «представляющих собой сумму всех будущих чистых налогов (т. е. уплаченных налогов за вычетом полученных трансфертных платежей), которые граждане определенного года рождения будут выплачивать всю свою жизнь при сохранении текущей налоговой политики», — Нилл Фергусон и Лоренс Дж. Котликофф дали оценку изменений, необходимых для достижения «баланса поколений». Масштаб предстоящих изменений показывает хотя бы то, что, например, девяти странам Европейского союза потребуется сократить государственные расходы более чем на 20 %, если они хотят достичь баланса[260].
ЕДИНАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА И ЗАЩИТА ПРОИЗВОДИТЕЛЯ
Европейская пенсионная проблема — относительно новое явление. В отличие от нее сельскохозяйственная проблема существует очень давно. Хотя Общий рынок ведет свое начало от проекта, направленного на выработку общей политики на рынке угля и стали, стержнем всей структуры с момента принятия Римского договора стала единая сельскохозяйственная политика (ЕСХП)[261]. Политические лидеры и их политика приходят и уходят. Программы реформ рождаются и умирают. Но ЕСХП живет вечно. Никто никогда не пытался всерьез обосновать ее. То время, когда нам говорили, что без ЕСХП Европа рискует остаться без продовольствия, давно прошло. Несмотря на неоднократные попытки реформировать ее, предпринимаемые не в последнюю очередь с подачи Великобритании, ЕСХП так и осталась расточительной, наносящей ущерб окружающей среде и чрезвычайно дорогостоящей. Она поглощает примерно 30 млрд. фунтов стерлингов — около половины суммарного бюджета ЕС[262]. И все же эта политика продолжает действовать, поскольку главным образом из-за нее менее развитые в промышленном плане страны Европы мирятся с другими европейскими программами, снижающими их конкурентоспособность. Кроме того, в ней кроется причина, по которой многие страны стремятся вступить в ЕС.
Ознакомительная версия.
