В городе Эскада, например, действовал основанный крупным писателем Т. Баррето (1839–1888 гг.) «Народный клуб», который ставил своей целью «внушать народу более живое чувство достоинства, возбуждать в нем возмущение против угнетателей и сочувствие к угнетенным». Запрещение рабства и установление республики, по мнению Т. Баррето и его товарищей по клубу, уже давно назрели в Бразилии, по за свободу необходимо бороться. Т. Баррето гневно обрушивался на тех, как он говорил, «горе-теоретиков, которые думают, что народ еще не созрел для свободы, как будто можно научиться плавать, не входя в воду, или научиться искусству верховой езды, не садясь на лошадь»
{29}.
Один из ближайших соратников Т. Баррето Сильвио Ромеро (1851–1914 гг.) также пропагандировал идею о революционном преобразовании бразильского общества. Для этого, по его мнению, необходимо «объединить народ, чтобы он был в состоянии сопротивляться паразитическим классам, держащим в своих руках нашу судьбу» {30}.
В то годы борьба рабочих только начиналась и являлась частью общедемократического революционного движения за отмену рабства и провозглашение буржуазной республики. Вот почему социалистические идеи не получили широкого распространения, они были достоянием не столько местных рабочих, сколько революционной интеллигенции и европейских иммигрантов. При этом в основном это были идеи утопического социализма. В большинстве случаев дело ограничивалось лишь критикой существующего строя и абстрактными рассуждениями о свободе, которая должна прийти на смену рабству и абсолютизму.
Накануне отмены рабства, в начале 1888 г., во многих городах страны произошли массовые демонстрации с требованием немедленного запрещения рабовладения. В рядах демонстрантов были и городские рабочие, хотя они еще и не выделились в самостоятельную силу.
Самоотверженно сражались за свое освобождение рабы-негры, однако все их действия носили характер стихийных локальных бунтов. Одно из крупных восстаний произошло в 1864 г. В 70—80-х годах в провинции Сан-Паулу беглые рабы создали свой поселок Жабакара, который они объявили республикой. Негритянская республика Жабакара просуществовала семь лот и сохранилась вплоть до отмены рабства. Имперские власти оказались бессильными задушить волю рабов к свободе.
Героическая эпопея Жабакара вдохнула новые силы в аболиционистское движение. И хотя все имущие слои были встревожены ростом боевитости рабов и городских низов, объективно интересы буржуазии, обуржуазившихся плантаторов, городских ремесленников, рабов, наемных рабочих на данном этапе в самом главном совпадали. Все они, хотя и по-разному, выступали против абсолютизма и рабства.
В отличие от рабов и рабочих, которые были склонны к прямым боевым выступлениям против эксплуататоров, буржуазные элементы занялись преимущественно оформлением политической оппозиции умеренного толка. В 1870 г. в Рио-де-Жанейро было создано Общество освобождения рабов, которое развернуло широкую аболиционистскую пропаганду, требуя демократических реформ и отмены рабства. Одновременно стали создаваться республиканские клубы, которыми также руководили буржуазно-умеренные лидеры. В 1883 г. местные общества борцов против рабства объединились и создали свой центр — Аболиционистскую конфедерацию. Либералы мелкобуржуазного толка, испытывая страх перед брожением «низов», выступали с реформистских позиций. «Реформа — и Бразилия будет спасена» — таково было их политическое кредо. По этому пути под давлением массового аболиционистского и республиканского движения и пошло имперское правительство, стараясь при помощи постепенных уступок продлить дни своего существования.
В буржуазной исторической литературе широкое распространение получила лживая версия, что плантаторы сами добровольно отпустили рабов на свободу, так как сочли якобы негуманным и невыгодным с экономической точки зрения держать рабов. Разумеется, это совершенно не так. Газета «Новидадес», издававшаяся крупными рабовладельцами в Сан-Паулу, 31 января 1888 г., т. е. незадолго до отмены рабства, писала: «Освобождение 500 или 600 тыс. рабов явится не только грубой экономической и социальной ошибкой, но приведет к развалу нации, беспорядкам и банкротству» {31}. Эту точку зрения защищало подавляющее большинство рабовладельцев, и лишь некоторые из них, в основном уже обуржуазившиеся, понимали неизбежность отмены рабства.
Процесс освобождения рабов фактически начался уже в 60-х годах XIX в., однако шел он крайне медленно. Первые крупные группы рабов были освобождены в годы Парагвайской войны 1864–1870 гг. Тяжелое положение бразильской императорской армии на фронтах, постоянная нужда в новых массах солдат привели к тому, что рабы короны были освобождены и пополнили ряды бразильской армии. Нужды войны потребовали также и освобождения церковных рабов, в частности рабов, принадлежащих ордену кармелитов. По королевскому указу был создан даже специальный фонд по выкупу рабов у владельцев. К апрелю 1867 г. таким путем было освобождено 1700 человек.
Вскоре после Парагвайской войны, 28 сентября 1871 г., был принят закон «о свободе рождения». По этому закону дети, родившиеся у матерей-рабынь, объявлялись свободными. В то же время над этими детьми до достижения ими совершеннолетия устанавливался режим опеки, который осуществлял хозяин их родителей. «На рабовладельцев, — отмечает Кайо Прадо Жуниор, — возлагалась обязанность содержать этих детей, по он мог и использовать их для работы на себя, так что они продолжали оставаться на деле такими же рабами, как и их родители. Было подсчитано, что при такой форме освобождения понадобилось бы от 50 до 60 лет, чтобы рабство в Бразилии исчезло» {32}. Закон «о свободе рождения» предусматривал также право рабов выкупаться из неволи, но практически такие случаи были крайне редки.
В сентябре 1885 г. был принят закон об освобождении по всей стране рабов старше 60 лет. Новая уступка позволила отсрочить полную отмену рабства еще на три года. Лишь под давлением аболиционистского движения 13 мая 1888 г. рабство было окончательно запрещено.
Освобождение рабов, ставшее возможным прежде всего благодаря их непрерывной и героической борьбе, имело огромное значение. В социально-экономическом смысле этот процесс играл ту же роль, что и «огораживание» в Англии, т. е. составлял основу так называемого первоначального накопления. Обличие Бразилии было в том, что основную массу сельских производителей в 80-х годах XIX века составляли безземельные крестьяне — полу-батраки и рабы. И тех, и других не надо было насильственно экспроприировать, поскольку они и так ничего не имели. Рабство играло роль своеобразной упаковки для консервации в течение веков такого абсолютно экспроприированного состояния. Чтобы превратить раба в наемного рабочего, достаточно было дать ему личную свободу.
Формирование рынка наемного труда в Бразилии, таким образом, имело две предварительные исторические фазы: первая — насильственный отрыв масс производителей от их средств производства и привычных условий жизни и превращение негров Африки и индейцев Бразилии в рабов; вторая — насильственное удержание их в этом качестве в течение веков; третий этап означал выделение рабов от остальных средств производства, их эмансипация как метод ускоренного и простого создания рынка наемной рабочей силой.
При этом надо учитывать, что в Бразилии к этому времени образовалась гигантская масса «лишней» рабочей силы. Трудность перехода к капиталистическим отношениям здесь состояла не в отсутствии соответствующих резервов свободной рабочей
