Руди рассказывал о своей жизни начиная с детства, с Чехословакии. Его слушали и одновременно записывали на пленку. Рассказ его был последовательным, четким и складным — иного и не ждали от такого способного профессионала разведки.
Прервав это плавное изложение, он сказал, что если ему не разрешат позвонить Инге, она подумает, что с ним случилось что-то из ряда вон выходящее.
— Что вы собираетесь ей сказать? — спросил Джо.
— Что я занят, у меня деловая встреча, которая закончится поздно, так что я не буду ночевать дома. Это не покажется ей чем-то необычным. В подобных случаях мы всегда предупреждаем друг друга по телефону, — Руди улыбнулся. — Впрочем, вам это известно. — Агенты тоже заулыбались.
Рассказывая о себе в более или менее хронологической последовательности, Руди упорно не вспоминал об одном факте, о котором ФБР также было уже осведомлено: наступил четверг, 5 мая 1977 года, и все участники допроса знали, что вечером этого дня Инга должна лететь в Мехико-сити за новым графиком сеансов радиосвязи. ФБР предстояло принять весьма ответственное решение. Бели Инга не явится на свидание в Мехико-сити, КГБ забеспокоится и заподозрит что-то неладное. Позволить Инге лететь тоже опасно: что, если муж сумел подать ей по телефону какой-нибудь тайный знак, который даст знать КГБ, что он пойман?
Доставить Ингу, пока есть еще время, на свидание с мужем и попытаться убедить ее, что игра проиграна и должна продолжаться под диктовку ФБР? А если она и после этого все же решится предупредить гебиста, который явится на встречу с ней в Мехико-сити?
Было три часа ночи. Джо отослал Руди в спальню, чтобы в его отсутствие посовещаться с коллегами.
Конечно, Руди был не в состоянии спать. Из множества мыслей, роившихся в его голове, он выделил одну. Если ФБР засекло все тайники, значит, оно оказалось в состоянии идентифицировать всех агентов и сотрудников КГБ, которые пользовались каждым из этих тайников. Почему же их не арестовывали? Ответ мог быть только один: ФБР намерено продолжить игру, провести всеобъемлющую операцию по раскрытию агентурной сети и одновременно успеть снабдить «центр» ложной информацией, якобы исходящей от его агентуры в Штатах.
Утром Джо объявил, что ФБР решило дать Руди возможность встретиться с Ингой. Трое агентов отвезли его в Хартсдейл. По дороге Руди спросил:
— Можете вы мне сказать, как это вам удалось выйти на меня?
— Это навсегда останется для вас тайной, — ответил Джо.
— Я хотел бы знать, собственно, одну только вещь… — настаивал Руди. — Что, это следствие какой-то ошибки, допущенной мной самим?
— Нет, Руди, вы во всех случаях действовали безупречно. Чего нельзя сказать о КГБ в целом…
Руди представил их Инге: «Эти джентльмены из ФБР. Они знают о нас все, в том числе знают о Петере. Я принял решение сотрудничать с ними. Хорошо бы, чтобы и ты рассказала им все, что тебе известно».
Ужас, отчаяние, сознание, что все пропало, охватили Ингу. Она была в таком состоянии, что не могла произнести ни одной связной фразы. Эду пришлось пойти к машине и вызвать по рации агента-женщину. Прибывшая, по имени Шейла, помогла Руди успокоить Ингу, и та призналась, что ей сейчас немедленно предстоит отправиться в Мексику.
— Ну что ж, придется ехать, — сказал Джо.
— Нет, нет, я не смогу… Я провалю все дело.
— А вы внушите себе, что должны держать себя в руках хотя бы ради Петера. Тогда все обойдется!
— Инга, он прав, — вмешался Руди. — Тебе пора ехать.
Эд с Шейлой доставили ее в аэропорт Кеннеди. «В вашем распоряжении примерно двадцать минут. За эти минуты вы должны перестать плакать и взять себя в руки. Слушайте внимательно. Мы будем следить за вами в Мехико-сити, Там вы будете находиться в окружении наших людей, А здесь нам придется не выпускать из виду вашего мужа и сына. Ваша задача — провести встречу в Чапультепеке точно так же, как всегда. Стоит вам сказать или сделать что-нибудь не так — и мы сразу же узнаем об этом».
Эд отдавал себе отчет в том, что никто из американцев, никакие сотрудники ЦРУ не станут наблюдать в Мехико-сити за Ингой: у них просто нет времени на организацию такого наблюдения — всестороннего, плотного и в то же время не поддающегося обнаружению. ФБР приходилось полагаться только на то, что материнские чувства Инги одержат верх над ее коммунистическими убеждениями.
После возвращения Инги сотрудники ФБР доставили ее в квартиру Шейлы.
— Ну, рассказывайте все по порядку, — приказал Джо.
Инга сказала, что она встретилась с офицером КГБ в Чапультепеке в 10 часов утра, обменялась с ним опознавательными фразами и несколькими дежурными комплиментами, после чего получила от него конверт, как она полагала, с расписанием сеансов радиосвязи. Но, вскрыв его в отеле, она увидела, что конверт пуст. Не зная, как связаться вторично с людьми, представляющими КГБ в Мексике, Инга поняла, что ей ничего не остается, как лететь обратно в Нью-Йорк. Признаться, она была озадачена, не найдя в конверте ожидаемого кусочка пленки с расписанием…
В то же время она решительно утверждала, что ни единым словом не дала понять сотруднику КГБ о провале и об участии ФБР в их встрече.
Джо тем не менее спросил, согласна ли она пройти испытание на детекторе лжи. Инга храбро согласилась. Проверка на детекторе показала, что она говорит неправду. Оператор, обслуживающий детектор, сказал, что Инга, судя по показаниям прибора, явно нервничала, при ответе на два вопроса: сообщили ли вы о нас сотруднику КГБ? Действительно ли конверт оказался пустым? Он утверждал, что либо она явно лжет, либо чего-то недоговаривает, стремясь ввести в заблуждение. Допрос продолжался, но толку не дал: Инга еще два раза подвергалась испытанию на детекторе лжи, однако упорно отказывалась изменить свои показания хотя бы в мелочах.
Наконец, уже далеко за полночь, Джо сказал:
— Инга, все эти уловки ни к чему. Мы же старые знакомые. Вы припоминаете, что мы однажды с вами уже встречались, — довольно давно?
— Нет, я никогда раньше вас не видела.
— А вспомните-ка утро того дня, когда вы должны были подыскать тайники под Форт Ворсом, Вы завтракали в столовой мотеля, время было очень раннее, но за соседним столиком уже сидело двое мужчин. Вспомните: когда вы поднимались из-за стола, о плеча у вас соскользнула сумка и задела одного из ваших соседей по голове. Вы извинились. Посмотрите на меня, — это вы ведь передо мной извинялись тогда.
Некоторое время Инга молчала, спрятав лицо в ладонях. Отняв руки, она посмотрела на него в упор.
— Да, это были вы.
Понемногу он вытянул из нее всю правду. Встреча с гебистом в Мехико-сити проходила точно так, как она рассказывала с самого начала. Инга действительно ни словом не обмолвилась о ФБР. Но в конверте, полученном ею, конечно же, была пленка с расписанием. Убедившись в этом по возвращении в отель, она не просто расстроилась. Нет, она пришла в совершенное отчаяние и всю ночь боролась с настойчивой мыслью о самоубийстве.
В отчаянии наутро она снова пошла в Чапультепек, надеясь, что, может быть, там случайно окажется вчерашний гебист. Увидев его на этот раз, она, конечно, дала бы ему знать, что Руди попался. Но этого не произошло, — да и с какой стати, выполнив накануне свою задачу, он стал бы вторично являться на то же место? Уже собираясь ехать в аэропорт, чтобы лететь назад в Нью-Йорк, она почувствовала, что не сможет справиться с новым приступом ужаса и отчаяния. Если ФБР получит расписание сеансов связи, рассудила она, то американцы впредь смогут читать все московские сообщения, узнают о родных Руди и Инги, живущих в Европе, и получат возможность еще больше шантажировать их семью. Чтобы этого не случилось, Инга порезала пленку на мелкие кусочки и спустила их в туалет.
Такой оборот дела поставил ФБР перед новой трудной проблемой. Если радиосвязь с Руди не возобновится и теперь, после того как ему было направлено расписание, это вызовет у КГБ вполне понятные подозрения. С другой стороны, Руди не может еще раз потребовать у Москвы присылки расписания, не объяснив исчерпывающим образом, что же произошло с этим, полученным Ингой в Мехико-сити.
14 мая в семь часов утра Джо с Эдом заехали за Руди к нему домой, а затем отправились втроем в один из нью-йоркских отелей. Установив в гостиничном номере мощный приемник, они уселись возле него и стали ждать. Руди недоумевал, для чего это все понадобилось, раз ему по-прежнему неизвестны ни время, ни частоты, на каких «центр» выйдет с ним на связь. Всматриваясь в мерцающую шкалу приемника, он уловил сигналы, явно исходившие из Москвы, и засмеялся: «Это предназначено для какого-то другого агента!»
В 10 часов 21 минуту Эд указал ему, на какую частоту он должен теперь настроиться. Минуту спустя Руди обескураженно объявил: «На этот раз — я! Это мои позывные!» Кончая записывать сообщение, Руди уже осознал, что произошло: ФБР располагает его расписанием и подключилось к связи между ним и Москвой.
