Главное буржуинство: разборки первого уровня
Новая книга Бжезинского, конечно же, продиктована если не страхом, то тревогой, связанной с угрозой глобального восстания против мировой (американской) верхушки под знаменем, на котором вместо «свобода, равенство, братство» начертано: «христианство, марксизм, антиглобализм». А ведь помимо этой триады есть ещё до конца не сломленная Россия, агрессивный ислам, Китай. Есть от чего прийти в смятение, даже если сидишь в донжоне крепости «Америка». И потому Бжезинский сигнализирует.
Формально его сигнал адресован Америке в целом как коллективному эксплуататору современного мира. Однако по сути, поскольку, хотя в Америке кое-что с «барского стола» перепадает и низам, сигнал конечно же адресован господствующему классу и верхушке среднего класса. И message заключается даже не в том, что Америке грозит «восстание масс», а в том, что нынешняя политика той части американского господствующего класса (и его союзников в «мировом истеблишменте»), которая находится у власти, «стимулирует развитие таких глобальных тенденций», которые угрожают существованию Pax Americana. А потому поддержать нужно другую часть – ту, к которой принадлежит Бжезинский.
В этом плане «Выбор» Бжезинского есть отражение идейно-политического противостояния в американской (и мировой) «номенклатуре», разногласий между двумя фракциями мировой (и американской как её ядра) буржуазии по поводу стратегии и тактики, во-первых, в позднекапиталистическом обществе, во-вторых, в организации перехода к посткапитализму и демонтажа капитализма в интересах капитала, ведь капитализм – это не просто система голого господства капитала, это система институциональных социальных ограничителей капитала в его долгосрочных интересах; ныне эта система пришла в противоречие с самим капиталом, более не нуждающемся в ней (и, по иронии судьбы, – в капитализме).
Условно, поскольку реальность мировой борьбы за власть, ресурсы и информацию существенно сложнее, эти фракции американской и мировой «железной пяты» можно обозначить как «голубей-финансистов» и «ястребов-промышленников». Последние ныне у власти и «раскачивают лодку», вызывают раздражение, гнев или даже ненависть по отношению к Америке во всём мире, включая даже страны-союзники США. Отсюда пропагандистский призыв Long Zbig’а – не мировое господство, а всего лишь мировое лидерство (а точнее, господство, закамуфлированное под лидерство), некоторое, главным образом показное, сокращение аппетитов, более аккуратные действия.
Однако «лидерство» вместо «господства» – это всё слова. Практические советы Бжезинского по сути невыполнимы. Ведь получается, чтобы избежать беды, Америка в значительной степени должна перестать быть Америкой, поздний капитализм – поздним капитализмом, а господствующие группы стать менее господствующими, уменьшить свои аппетиты. Это так же, как с позднесоветским обществом. Чтобы избежать краха, тому теоретически надо было «пойти против своей природы» – ограничить, особенно после резкого снижения цен на нефть в середине 1980-х годов, аппетиты господствующих групп и сделать ряд важных шагов в интересах общества в целом и долгосрочных интересов господствующих групп. Однако верхушка, подсевшая на «нефтяную иглу» и комбинировавшая принцип «после нас хоть потоп» с синдромом «Сидония Аполлинария», продолжала хапать и жрать – подобно акуле из научно-популярного фильма Би-Би-Си: её брюхо уже распорото, она истекает кровью и, тем не менее, продолжает жрать рыб поменьше, которые тут же вываливаются из распоротого брюха.
И ещё одно, похоже, не учитывает Бжезинский, будучи завязан на определённую группировку американского истеблишмента: разделение труда в политике как бизнесе. Zbig – игрок на одной доске «всемирных шахмат», а досок-то – далеко не одна, причём Бжезинский – в лучшем случае средняя фигура, но никак не игрок в сеансе одновременной мировой игры. Реально играют другие. Каждая фигура и даже игрок объективно выполняет свою роль, решает свою задачу в длинной цепи последовательных задач.
Буш и К° осуществляют «правую», «ястребиную» революцию мирового переустройства – грязную, прямолинейную работу, захватывают плацдарм. Придёт время, и «злой следователь» уйдёт, а его место займёт «добрый» – как пели «Битлз», «and now the angels come». Выпорхнет какая-нибудь Хиллари Клинтон (почему Хиллари? Уж очень изящно и лихо они с муженьком самим своим фоном опустили, если не утопили Керри на съезде Демократической партии – теперь в этой партии он неконкурентоспособный неудачник; хотя возможны варианты) с критикой «бушизма» и в качестве нового президента начнёт «исправлять ошибки» («лидерство», конечно же «лидерство», а не – упаси бог – «господство») на уже захваченном в мире и в самих Штатах плацдарме, не уступая ни пяди захваченного – контртуш в угол. Всё по «закону отката революций», сформулированного когда-то Энгельсом. А о том, что в Штатах – и не только в них, но в них с наибольшей очевидностью – происходит «правая революция», пишут столь разные по взглядам и политическим пристрастиям люди, как философ Дж. Грэй, экономист П. Кругман, политик Л. Ларуш и многие другие.
Интернационал-фундаментализм – якобинство наизнанку эпохи глобализации?
Крайне правые, которых часто именуют «неоконсерваторами» («неоконами»), «неолибералами» или даже «робин гудами наоборот» (т. е. грабь бедных и помогай богатым) на сегодняшний день, как убедительно показывает П. Кругман, полностью контролируют Белый Дом, Конгресс и в значительной степени юстицию и СМИ. По партийной принадлежности они республиканцы (хотя нынешние «партии» как явление в США и Западной Европе по сути уже имеют лишь минимальное отношение к феномену с таким названием). Эта часть американского истеблишмента воспользовалась крушением СССР, которое сняло почти все внешние и многие важные внутренние ограничители деятельности капитала, ставшего к тому же глобальным, и безвольной внешней политикой РФ (бессилие всегда провоцирует силовое действие) решила резко, несколькими ударами, изменить соотношение сил между сильными и слабыми мира сего.
Если ХХ в. начинался с мирового «восстания масс» (Ортега-и-Гассет), то закончился он мировым «восстанием элит» (К. Лэш). Мир словно очутился в XVI–XVII вв., когда после почти двухвекового отступления, господствующие группы, благодаря «новым монархиям», открытию Америки, формированию нового международного разделения труда и особенно военной революции, развернули наступление на трудящихся, создали в Западной Европе «Старый порядок», просуществовавший до тех пор, пока революционная волна 1789-1848 гг. не возвестила начало новой эпохи – Модерна. Теперь эта эпоха закончилась, ключевой момент здесь – крушение СССР, и начинается контрнаступление, контрреволюция, она же – «революция верхов». Не случайно кто-то метко назвал нынешних американских «неоконов» «правыми якобинцами». В этом есть смысл: «вход» в эпоху и «выход» из неё оказываются зеркальными – только с разными знаками (ср. сеньориальную революцию как «вход» в феодализм и «великую капиталистическую революцию» 1517-1648 гг. как «выход» из неё).
Рыночный христианский фундаментализм части американской верхушки – не единственное проявление «антимодернистского якобинства». Один из крупнейших социологов второй половины ХХ в. Ш. Эйзенштадт (Израиль), предложивший этот термин, распространяет его и на исламских фундаменталистов – исламистов, а я бы добавил сюда и фундаменталистов иудаизма. Действительно, при всех различиях – как реальных, так и кажущихся – между «неоконами» и исламистами имеется сходство. Фундаментализм, есть, помимо прочего, реакция на глобализацию, и все фундаменталисты – это, как пишет А. дель Валь, «люди Книги» (Коран, Тора, Библия) до такой степени, что Книга оказывается важнее самого Бога, что и отличает «людей Книги», например, от православных, католиков, язычников и создаёт возможность принципиально новой линии противостояния в религиозной сфере, которая уже обретает политические контуры.
Не случайно, как отмечают исследователи, при всех взаимных противоречиях у «неоконов» и исламистов – сходные цели в процессе глобализации, включая подрыв национального государства. И дело не только в том, что исламисты выступают как «сторожевые псы глобализации по-американски» (Р. Лабевьер) – это самый примитивный уровень взаимодействия. Формируется также и то, что журналисты уже окрестили «глобальными племенами» («global tribes»), т. е. этнополитические кластеры с мощным наднациональным политико-экономическим потенциалом, к которым журналисты и исследователи относят англосаксов (англо-американцев), евреев, арабов и – особняком – китайцев. Особняком, потому что если «кланы» первых трёх «племён» создают краткосрочные или долгосрочные союзы с «кланами» других «племён» (один англосаксонско-еврейско-арабский блок против другого – всё это лишний раз свидетельствует о том, что расклад сил, по крайней мере, краткосрочный, в мировой борьбе намного сложнее, чем это рисуют «конспирологи»), то китайцы работают сами по себе, на то они и жители Срединного государства – Чжунго, Поднебесной.
