Другое крайне привлекательное технологическое направление – совершенствование трехмерной графики и всего изобразительного ряда в сети Интернет, ее совместимость и работа вместе с теле-и видеоаппаратурой. Эти работы тесным образом связаны с перспективами создания виртуальной реальности – «кажимости», поддерживаемой компьютерными средствами. Виртуальная реальность способна решающим образом повлиять на бытие человека, заменить реальный мир желаемым. Интернет может вызвать к жизни не индивидуальные, а коллективные виртуальные миры – фактически параллельные миры.
Раньше других возможности Интернета осознало правительство США.Оно оценило стратегическое значение глобального и сверхбыстрого информационного обмена для успешной конкуренции США с другими странами в области науки и техники, торговли, политики и начало финансировать развитие национальной информационной инфраструктуры. Очевидно стремление использовать Интернет для внешнеполитических целей и культурной экспансии в духе доктрины американизации. Немаловажно, в частности, что значительная часть работы в Интернете идет на английском языке.
В США с помощью Интернета осуществляется давление на конгрессменов по тем или иным вопросам: в их адрес по электронной почте направляется неуправляемый поток требований. Такой метод давления получил название «лоббирование на уровне корней травы» (Grass-roots lobbing, другой вариант названия метода Do-it-yourself lobbing).
Эти аспекты проникновения компьютера в различные сферы человеческой жизни, включая и его быт, анализируются теоретиками «информационного общества» и другими исследователями, затрагивающими общие вопросы информации. Соответствующие положения нашли отражение в теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса, теории когнитивного диссонанса Л. Фестингера и др. Идея Ж. Фурастье о реабилитации в интеллектуальной сфере религиозного опыта и мистики как альтернативы «холодной безличности» науки имеет, видимо, тот же источник. В литературе по компьютеризации обращается особое внимание на то, что компьютер превратился в уникальное полифункциональное средство общения.
В оценке новых человеческих возможностей дальше других ушел академик Н. Н. Моисеев, формируя свою концепцию «коллективного интеллекта». Он писал:
«Коллективный Разум (коллективный интеллект) – это системное свойство совокупности индивидуальных разумов людей, способных обмениваться информацией, формировать общее миропонимание, коллективную память и, может быть, самое главное, – принимать коллективные решения… <…> В послевоенные десятилетия вместе с развитием телевидения, различных средств связи и особенно вычислительной техники, вместе с постановкой новых задач общепланетарного масштаба и постепенным формированием общепланетарного гражданского общества, скорость развития коллективного интеллекта резко возросла. Но до последнего времени это развитие носило преимущественно стихийный характер… Сейчас пришло время его целенаправленной организации в масштабе планеты, необходимой для формирования информационного общества и сохранения цивилизации [10, 76–77].
В этом рассуждении ученого хорошо видно, как изменился утопический метод мышления. Если утопии прошлого – это именно острова, где счастье – для всех, но все – вовсе не все, а лишь те, кто заключен в закрытую для внешнего мира территорию, если утопии прошлого – это общества, где отсутствуют изменения, как полагает немецкий социолог Р. Дарендорф [3, 331–336], то моисеевское понимание коллективного интеллекта, напротив, вполне динамично и ориентировано на глобальный мир нашего времени и ближайшего будущего.
На противоположном полюсе рассуждений о социокультурной роли компьютера вызывают озабоченность новые информационные технологии. В этом ключе компьютеризация содержит в себе признаки «футурошока». Введенный Э. Тоффлером термин означает разрушительный стресс и дезориентацию, возникающую в индивидах из-за воздействия на них слишком больших перемен за слишком короткое время [13, 52]. Фактически «футурошок» способен привести к дезорганизации общества.
Различного рода компьютерные фобии сегодня уже стали ревальностью. В Японии зарегистрированы случаи профессионального заболевания, признаком которого служит учащение пульса, возникающее при одном лишь взгляде на компьютер. Другой вид фобии – опасение компьютерного вируса. Для не работающих на компьютере не вполне понятно, что появление компьютерного вируса (который является компьютерной программой, а не живым существом) способно вызвать панику. Между тем паническое состояние компьютерных пользователей отмечалось, например, в преддверии 6 марта 1992 г., когда вирус «Микеланджело» должен был поразить 5 млн IBM-совместимых компьютеров. Его активизация должна была совпасть с 517-й годовщиной со дня рождения Микеланджело Буонаротти. Вирус был обнаружен в компьютерах Конгресса США, корпорации «Хьюз», обслуживающей Пентагон. В вычислительном центре уругвайской армии он уничтожил архивы контрразведки. Следы «Микеланджело» были замечены в Англии, Новой Зеландии, на Тайване, в Японии и в других странах. Характерные фобии представлены в американских фильмах «Сеть», «Хакеры», «Газонокосильщик», телесериале «Виртуальная реальность» и др., где показаны различные аспекты опасных для человека контактов с миром компьютеров. Они предвосхитили будущие проблемы, и к началу XXI в. крупные сбои в сетях в масштабах всего мира стали почти будничным делом.
История компьютеризации выразительно демонстрирует значение чисто человеческих свойств и отношений во всем, что касается компьютерной техники, ее программного обеспечения и в целом процесса вхождения компьютера в круг привычных вещей, образов и символов. В то же время представление об Интернете как новом средстве упорядочения мира, как инструменте интеллектуализации управления людьми или источнике боязни отупляющего единства, которое стоит за совершенными компьютерными программами, вряд ли оправданны. Кроме всего прочего, в мире программ и программистов нет единства, идет борьба. Это обстоятельство проясняет характер проблемы контроля электронных средств над человеком, над обществом: необычность возможностей, потрясающие воображение скорости, размывание граней бытия и небытия – эти и многие другие свойства компьютерных программ не должны отвлекать от насущных проблем реального, а не виртуального мира.
Каковы же эти реальности? Прежде всего компъютеризация естъ процесс насыщения среды обитания человека особым классом вещей. Этот класс вещей имеет то свойство, что требует к себе особого человеческого отношения – программирования. В социокультурном аспекте о программировании можно говорить как о специальном диалоге с вещью, где человек (пользователь) управляет ею при помощи стандартных операций. Программирование в таком понимании может быть отнесено к различным вещам. Специфика программирования в отношении данного класса вещей состоит в характере ожидаемого ответа, который предполагает известное равенство участников диалога (интеллектуальность партнеров). При этом и стандартные операции могут обладать признаками вещей и даже разными социокультурными свойствами, но важная характеристика программных продуктов, как, впрочем, и машинной части компьютеров – минимизация числа применяемых стратегий: той или иной потребности пользователя отвечает не бесконечное множество, а лишь несколько общепризнанных программ, которые могут получить дальнейшее развитие в рамках принятой стратегии.
Разумеется, можно сказать, что вещи для человека – партнеры. Но в чем? Известный французский философ и социолог Ж. Бодрийяр в книге «Система вещей» отмечает, что «если раньше домашний мирок всегда сосредоточивался в вещах, стремясь ускользнуть от жизни социальной, то теперь он, напротив, оказывается через их посредство прикован к структурам и условиям социального мира» [1, 176]. Показывая, как через кредит порождаются новые зависимости человека от вещи, Бодрийяр делает вывод об основополагающей истине существующего строя, суть которой в том, что «вещи здесь представлены вовсе не для того, чтобы ими владели и пользовались, но лишь для того чтобы их производили и покупали» [1, 176–177]. Вещи способны оказывать сопротивление человеку, мстить ему. Тема вытеснения вещами человека давно вошла в художественную литературу, в «театр абсурда», и, может быть, наиболее выразительно она раскрыта в антидраме Э. Ионеску «Стулья»: к концу пьесы-притчи появляющиеся в комнате невесть откуда во все большем числе стулья вынуждают персонажей – старую супружескую чету – выброситься из окна.
Впрочем, здесь скорее представлена проблематика ценностей, чем реальное поведение вещи. Ценностный аспект в полной мере характеризует и компьютеры (престиж, типовые символы качества – «желтая сборка» и т. п.), но он или снабженная им вещь способна вести диалог с человеком.
