Поговаривают, что первоначально глава Украинского государства собирался вообще отменить празднование Дня Победы 9 мая. Но, учитывая, что в этом году все-таки юбилей (70 лет), ликвидацию «крамольного» праздника временно отложили.
Насколько правомерны президентские нововведения? Если исходить из соображений не политической конъюнктуры, а исторической справедливости, то совершенно неправомерны. Не все правильное для Запада следует механически перенимать. Для большинства западноевропейских стран война в самом деле закончилась 8 мая 1945 года, почему и отмечают там эту дату. Для Восточной Европы — совсем не так.
К моменту прекращения боевых действий на Западном фронте сражение на Восточном фронте продолжалось. Остатки гитлеровской группы армий «Центр» еще контролировали значительную часть Чехословакии, в том числе столицу страны — Прагу и не торопились капитулировать. Не из-за того, разумеется, что надеялись на победу (конечный исход войны уже не вызывал сомнений ни у кого), а потому, что стремились избежать пленения советскими войсками. Гитлеровцы предпочитали сдаваться американцам и яростно прорывались на запад.
Прага была освобождена только 9 мая. Но и после этого бои с отступавшими частями вермахта продолжались. Разгром последней крупной группировки нацистов был довершен 12 мая, а небольшие их кучки и одиночек вылавливали по лесам еще несколько недель.
Между прочим, ведущая роль в освобождении Праги и завершающих боях принадлежала 1-му Украинскому фронту. Тому самому, который буквально два месяца назад столь настойчиво пытались объявить украинским национальным, так как, мол, в его рядах насчитывалось много украинцев. А их там и вправду было много (хоть и не большинство, как уверяют теперь некоторые псевдоисторики). И гибли они в тех последних сражениях в немалом количестве. Гибли, в то время как Западная Европа, повторюсь, уже вовсю праздновала Победу и наслаждалась миром.
А следовательно, подстраиваясь под западноевропейцев и перенося задним числом дату Великой Победы, украинская власть фактически предает память об этих героях. Ту самую память, которую президент Порошенко якобы собирается чтить.
Вторая составная часть в названии нового праздника — примирение. Кого и с кем — украинцам пояснять не надо. Речь идет о примирении бывших ветеранов Великой Отечественной войны и вояк ОУН-УПА, деликатно именуемых в нынешнем президентском указе «участниками украинского освободительного движения». С идеей такого «примирения» в свое время носился как с писаной торбой тогдашний президент Виктор Ющенко. И хотя ничего у него не получилось, «торбу» ту унаследовал Виктор Янукович, также носившийся с ней, причем явно не от большого ума. Теперь на Украине новый президент. А «торба» у него старая.
Когда у нас говорят о примирении, то вновь-таки ссылаются на европейский опыт. Дескать, состоялось же примирение, например, немцев и французов, сражавшихся друг с другом во Второй мировой. Состоялось примирение немцев и англичан, немцев и поляков, французов и итальянцев, итальянцев и греков и так далее.
Однако по сути аналогии с европейским опытом тут нет никакой. В Западной Европе состоялось примирение народов. И это, безусловно, правильно. Но никто и никогда не говорил о примирении с гитлеровцами, о примирении с нацистской идеологией, о всепрощении военных преступников. Примирение невозможно без покаяния. Примирение в Западной Европе стало возможным после того (и только после того!), как немецкий народ покаялся в вольном или невольном соучастии в преступлениях нацизма, осудил их. На Украине же пытаются устроить «примирение» без покаяния, когда преступные деяния пособников нацизма не только не осуждаются, а даже наоборот — объявляются подвигом. Сами же преступники, повинные в смертях многих тысяч людей, возводятся на пьедестал «национальных героев». Ну какое это примирение?!
Наконец, последнее. В президентском указе говорится о «преемственности традиций воинов — победителей нацизма и нынешних защитников Отечества». Тут, конечно, следует уточнить — кого именно следует считать сегодня защитниками Отечества? Но, зная, кого именует таковыми президент Порошенко, думается, нельзя не признать: нет тут никакой преемственности. Ее просто не может быть, ибо те воины — герои Великой Отечественной — сражались против нацизма, защищали страну от нацистов. Таковы ли теперешние «защитники Отечества», по версии Петра Порошенко?
Ответ на этот вопрос хорошо известен. Достаточно вспомнить одесский кошмар 2 мая прошлого года, расстрел в Мариуполе 9 мая (символично!) того же года, множество погибших в ходе АТО в Донбассе мирных людей. Вспомнить портрет гитлеровского приспешника Степана Бандеры, на фоне которого совершалась «революция достоинства». И многое-многое еще.
Это преемственность совсем других традиций. Тех самых, против которых народы мира сражались во Второй мировой войне.
Позволю себе предположить, что нынешний президент Украины об этом прекрасно знает. И также по этой причине вносит «коррективы» в отмечание праздника 9 мая.
Украинская декоммунизация: отказ от тоталитаризма или его худшее продолжение?
Итак, на Украине вступил в силу целый комплекс законов «о декоммунизации». Помимо прочего, они запрещают публичное отрицание преступного характера советского режима, ликвидируют «советское идеологическое наследие» (в частности, наименование войны с гитлеровской Германией — Великой Отечественной), признают героями борьбы за независимость нашей страны деятелей Центральной рады, петлюровцев, политиков «Карпатской Украины», вояк ОУН-УПА и т. д. Направлены все эти законы якобы на преодоление последствий тоталитарного (советского) прошлого.
Спору нет — много в том прошлом было негативного. Бесспорно и то, что последствия тоталитаризма нужно преодолевать. И претензий к столь яростно осуждаемому ныне советскому режиму можно предъявить предостаточно.
Кто насадил в массе малорусского населения представление о том, что малорусы — не русские, а самостоятельная (отдельная от великорусов) нация? Советский режим! Кто провел тотальную украинизацию бывшей Малороссии (переименованной в Украину)? Советский режим! Кто утвердил в народе культ Тараса Шевченко? Советский режим! Ну и как к этому относиться?
Где были бы сейчас «национально сознательные украинцы», если бы не советская власть? Роман Бжеский, видный деятель украинского движения и поляк по национальности (поляки вообще долгое время являлись движущей силой украинства, пытаясь таким образом сеять рознь между малорусами и великорусами), описывая ситуацию, сложившуюся после революции 1917 года, сокрушался: «Широкая масса украинского народа, а в первую очередь украинское крестьянство, составляющее абсолютное большинство, если под сознанием понимать знание своего национального имени и своего прошлого — была чуть ли не на 80 процентов массой несознательной». Эта масса, пояснял Бжеский далее, «называла себя «русскими», а то и «православными», не читала ни «Кобзаря», ни какой-нибудь украинской истории».
На самом деле в большинстве своем народ знал и свое национальное имя, и свою историю (в самых общих чертах, конечно). Другое дело, что и национальное имя, и по большей части история у малорусов и великорусов была общая. Те и другие вместе с белорусами составляли единую русскую нацию, что, однако, никак не устраивало польских деятелей, рядившихся в украинофильские одежды и мечтавших о расчленении Руси.
Оттого и печалился Бжеский, правда преуменьшая при этом масштабы «бедствия». Ибо в действительности до революции 1917 года не 80, а 99 % коренных жителей Малороссии (или, если хотите, Украины) сознавали себя русскими — одной нацией с великорусами и белорусами. Именно такую цифру назвал другой поляк-украинофил, крупнейший теоретик украинского самостийничества — Вацлав Липинский (именовавший себя Вячеславом, чтоб явно не выказывать происхождение). Обозвав эти 99 % «денационализированными малороссами», Липинский сделал вывод, что «большинство украинцев — это как раз наиболее наглядное и яркое доказательство невозможности существования Украины».
«Нации украинской еще нет, — писал сей деятель в середине 1920-х годов. — И — пока не будет на Украинской земле отдельного и суверенного государства — ее не может быть. Ни одна нация в мире — нация как факт реальный, а не идеологический — не родилась ранее государства: всегда сначала было государство, а потом была нация. Точно так же и украинская нация не может начать родиться с конца, так как такие «рождения» и «возрождения» существуют только в фантазиях беллетристов. Эти — которые сегодня зовут себя «украинской нацией» — это только часть местного украинского общества, причем часть как раз к строительству государства наименее пригодная».
