Ознакомительная версия.
Так по-французски до сих пор называются уличные торговцы овощами и фруктами. (Примеч. пер.)
Рабочий день во Франции тогда был отвратительно длинным. Но французы, как правило, были готовы проводить за работой больше часов в день, чем жители некоторых стран. Поэтому такое постановление было очень большим шагом вперед.
Нужно отметить, что французские рабочие ни тогда, ни позже не были так сильны, как, например, английские. Значительная часть французских промышленных предприятий выпускала изящные вещицы и предметы роскоши, а не грубые изделия, которые производят на огромных покрытых сажей фабриках. Среди населения Франции была велика доля мелких ремесленников, работавших в собственных мастерских, и бережливых крестьян (а эти люди всегда консервативны). За пределами Парижа «рабочий класс» в нашем смысле слова был явно слаб.
Антони Туре, известный французский писатель и политический журналист того времени, по образованию адвокат. По взглядам был республиканцем и боролся против Июльской монархии, за что провел более двух лет в различных тюрьмах. Тоже был депутатом этого Собрания. (Примеч. пер.)
Де Морни был женат на русской аристократке – княжне Софье Трубецкой. (Примеч. пер.)
Заключенные депутаты, проголодавшись, заказали себе в тюрьму завтрак из соседнего ресторана. У них было очень мало стаканов. Депутаты-роялисты и их коллеги-радикалы пили вместе. «Равенство и братство!» – воскликнул аристократ-консерватор, передавая свой стакан «красному» собрату-узнику. «Да, но не свобода!» – ответил тот.
Разумеется, утверждали, что эти данные были сфабрикованы правительством. Но нельзя отрицать, что весьма значительное большинство голосов было подано за бонапартистов. Итоговые цифры, по разным подсчетам, сильно различаются, но общий вывод во всех случаях один и тот же.
Так Николай обращался к Наполеону III. Французского императора приводило в ярость то, что царь не писал ему «мой брат». Большинство европейских коронованных особ считали Наполеона III нежеланным выскочкой, не имевшим права на равенство с ними.
Во Франции только правительственные плакаты и сообщения правительства печатались на белой бумаге; все частные призывы и прокламации нужно было печатать на цветной бумаге.
Еще более знаменит случай, когда одна газета напечатала, что речь Наполеона III «несколько раз вызвала у слушателей крики «Да здравствует император!» – и сразу же получила предупреждение, поскольку «это сомнительное выражение не подходит для описания бурного энтузиазма, который вызвали слова императора».
В это время ношение усов и бороды иногда считалось признаком сочувствия республиканским или радикальным идеям. И это несмотря на то, что Наполеон III носил хорошо известную «императорскую» козлиную бородку.
Говорили также, что возрожденный империализм Луи-Наполеона был не делом (за которое нужно сражаться и умереть), как старая монархия, а (для большинства своих сторонников) спекуляцией. Этих сторонников надо было привлекать и удерживать надеждой на прямую выгоду лично для них, а не обращениями к их патриотизму и личной верности. Для любой власти это была бы гнилая основа!
То есть Турции. (Примеч. пер.)
Большой Редан – одно из севастопольских укреплений, которое англичане несколько раз безуспешно штурмовали, неся большие потери. (Примеч. пер.)
Большинство американцев читают о Крымской войне только то, что написано англичанами. А они неизбежно забывают подчеркнуть, что французы вели основную часть боев и этим завоевали право на соответствующую долю славы как победители.
Она была сестрой того принца Гогенцоллерна, чья кандидатура на испанский трон ускорила начало Франко-прусской войны. Свадьбы королей редко сохраняют мир, но стоит поразмыслить над тем, случилась бы или нет война 1870 г. – по крайней мере, такая, какой она была на самом деле, – если бы Наполеон женился на принцессе.
Виктор-Эммануил, король Сардинии-Пьемонта (его государство занимало северо-восточную часть Италии), единственный из всех представителей итальянских династий сопротивлялся давлению австрийцев, желавших, чтобы он был жестким самодержцем и дал своему народу либеральную конституцию.
Осман – французское произношение немецкой фамилии Хаусман. (Примеч. пер.)
Многие из этих оппозиционеров на самом деле были орлеанистами или даже настоящими легитимистами – сторонниками прежних Бурбонов. Но они объединили свои усилия в общей вражде к бонапартизму и называли себя либеральной оппозицией.
Раздел мира на сферы влияния по принципу «США не вмешиваются во внутренние дела европейских стран, а европейские страны – во внутренние дела стран Западного полушария», провозглашенный одним из первых президентов США Джеймсом Монро. (Примеч. пер.)
Утверждают, что Наполеон III говорил симпатизировавшим ему южанам, что он даже хотел вмешаться в войну на их стороне, но боялся, что в этом случае начнутся мятежи на улицах Парижа.
Максимилиан – брат императора Франца-Иосифа, умершего в 1916 г.
Жители Люксембурга, кажется, хотели этой перемены, что было разумно.
Первая выставка была в 1855 г. Она тоже имела большой успех и стала великолепной рекламой процветания Франции в ранние годы Второй империи.
Если добавить к ним некоторых бонапартистов, равнодушных к интересам своей партии, это число возрастет до 116.
Шюке.
Автор позаимствовал свое толкование военных событий 1870–1871 гг. в книге The Roots of the War («Корни войны») (N. Y., 1918), pp. 3—23, где коротко описаны основные сражения этой войны и т. д.
Чтобы быть честным, нужно сказать, что маршал Ньель, несомненно талантливый военный министр Франции, энергично пытался реформировать ее вооруженные силы. Если бы он прожил дольше, в этом отношении могло быть сделано много. Но в 1869 г. он умер. Его преемник Лебёф был хвастлив, назойливо вмешивался во все дела, разрушил почти все, что сделал Ньель, и не создал ничего своего.
Несмотря на свое поражение возле Ворта, Мак-Магон был единственным французским генералом, способным более или менее на равных противостоять фон Мольтке. Если бы ему дали свободу действий и трусливые политики не вмешивались в его дела, он смог бы спасти Францию от худших последствий этой войны.
Читатели более позднего времени не упустят из виду не лишенное юмора совпадение: у Вильгельма II, короля Пруссии, был зубным врачом проворный американец, доктор Дэвис, и Наполеону III с его семьей тоже оказывал такие же услуги умелый янки, доктор Эванс.
Ему сказали много дружеских слов насчет сочувствия бедствующей Франции, но ни одно великое государство не пожелало применить единственное средство, которое могло бы остановить пруссаков, – угрозу оружием. После 1900 г., когда стала усиливаться пангерманская угроза, в Лондоне и Санкт-Петербурге немало жалели об этом своем молчаливом разрешении раздавить Францию.
Нет сомнения, что к ноябрю 1870 г. положение Франции и Парижа было почти безнадежным, и благоразумные люди уже советовали капитулировать. Однако генерал Дюкро (один из главных офицеров в Париже) выразил чувства очень многих людей, когда сказал Тьеру, что столица все-таки должна сражаться и выиграть время, чтобы страна собрала новые армии и опять попыталась идти в бой. «Вы говорите как солдат, а не как государственный деятель», – сказал Тьер. «Я говорю как государственный деятель, – ответил Дюкро. – Такая великая страна, как Франция, всегда возрождается после материального крушения, но никогда не сможет возродиться после морального крушения. Нынешнее поколение пострадает, но следующему принесет пользу честь, которую мы спасем». Дюкро был прав. Сопротивлением после Седана Франция спасла свою честь и сохранила чувство собственного достоинства. В муках зимы 1870/71 г. родился дух, который привел ее к победе 1918 г.
Позже те, кто оценивал действия Правительства национальной обороны, мудро говорили, что оно сделало большую ошибку, заперев в Париже такой большой гарнизон. Оно могло бы использовать эти войска лучше – для операций по снятию блокады. Не было опасности, что немцы станут штурмовать в лоб форты, защищавшие Париж.
Ознакомительная версия.
