Не раз оказывалось, что Жанна наделена особым предчувствием, позволявшим ей угадывать развитие событий. Вот и следующим утром паж д’Олон еще досматривал сладкие сны, а она уже трясла его за плечо:
— Вставай, мой друг! Я знаю, что за стенами начинается битва, мы должны спешить!
Впрочем, особого предчувствия не требовалось: под окнами уже толпились городские ополченцы, которые услышали шум битвы и торопились на помощь своим. Когда они подъехали к Бургундским воротам, им навстречу устремилась толпа бегущих солдат. Оказалось, что англичане были начеку — они отбили первую атаку, потом вторую. Когда бегство грозило стать всеобщим, к Сен-Лу устремилась Жанна со знаменем в руке во главе небольшого отряда ополченцев. Оглядев укрепление, стоящее на невысоком холме, она увидела, что что оно не имеет стен, а окружено лишь двойным частоколом, из-за которого ведут огонь пушки и лучники. Отступающие солдаты вдруг услышали пронзительный крик: "Вперед!" Оглянувшись, они увидели на склоне маленькую девичью фигурку, неистово размахивающую знаменем. Внезапно панику сменило воодушевление — не желая отставать от своего командира, бойцы поворачивали назад и бежали к укреплению, укрываясь от огня за каменными уступами. Англичане, похоже, этого не ожидали: не успели французы подойти к Сен-Лу, как их враги бросили пушки и бросились бежать.
У самой цели Жанна увидела внизу толпу людей с оружием, выбегающих из леса. Это были англичане из соседних укреплений, которых Толбот вел на помощь своим. Но частокол уже вспыхнул — поняв, что форт не спасти, защитники подожгли его. Понял это и Толбот, давший отряду приказ отступать. За дымовой завесой часть врагов смогла уйти, 160 человек было убито, 40 попало в плен. Взятие Сен-Лу стало первой за долгое время победой, одержанной французами. К тому же это было единственное английское укрепление к востоку от Орлеана, и его потеря размыкала кольцо окружения города.
На следующий день военный совет, снова собравшийся без Жанны, решил атаковать Турель. Мощная крепость отрезала путь к Орлеану со стороны Луары, из нее постоянно обстреливали город. Потеряв ее, англичане должны будут или снять осаду, или дать решающее сражение, в котором преимущество сил будет на стороне французов. Но пока силы сторон примерно равны, и англичане могут сорвать штурм Турели, перебросив в решающий момент силы с правого берега. Поэтому нужно отвлечь их вылазкой в том направлении, например против укрепления Сен-Лоранс к западу от города. И сделать это нужно силами орлеанских ополченцев. После атаки на Сен-Лу они так и рвались в бой — пускай повоюют, сберегая тем самым жилки благородных рыцарей. Пускай даже их ведет Дева: ей достанется слава взятия жалкой крепостицы, а главные дела будут вершиться совсем в другом месте, и уже без нее.
За Жанной послали гонца, пригласив на совет. Когда ей изложили суть предстоящей операции, она сердито нахмурилась: в чем смысл штурма Сен-Лоранса, если Турель останется у англичан? И зачем нужно посылать на что нелегкое дело одних ополченцев, которые вряд ли смогут справиться без рыцарей? И чем, кстати, в это время будут заниматься эти самые рыцари? Она требует у собравшихся открыть их подлинные планы, угрожает им Божьей карой. Тогда Бастард нехотя признал, что рыцари готовы помочь горожанам, отвлекая внимание врага на другом берегу, где-нибудь в районе Турели. Жанна сразу все поняла и решила переиграть коварных соратников. Для виду согласившись с их решением, она отправилась к арсеналу и нашла там начальника городской артиллерии Жана Монтеклера, попросив его наутро созвать ополченцев к Бургундским воротам. А потом отправилась в дом Буше, чтобы хоть немного поспать.
Утром 6 мая в назначенном месте собралось несколько сотен людей с оружием, но сенешаль Рауль де Гокур отказался открыть для них ворота. Подоспевшая Жанна, разобравшись в ситуации, велела прорываться силой. Гокуру пришлось не только подчиниться, но и самому пойти с ополченцами. Они долго переправлялись через реку на нескольких больших лодках; людей сначала перевозили на островок Туаль недалеко от левого берега, а оттуда по мосту из поставленных борт к борту лодок они добирались до суши. Там Жанна развернула знамя и велела своему герольду трубить наступление. Первый форт Жан-ле-Блан оказался пустым — англичане стянули все силы к Турели. Крепость прикрывал форт Сент-Огюстен, расположенный в бывшем монастыре августинцев, откуда захватчики выгнали монахов. Окруженный валами и рвами форт казался неприступным, взять его без помощи рыцарей было нереально.
Жанна на лодке вернулась в город, чтобы поторопить рыцарей, но оказалось, что те не спешат выступать. Ей объяснили, что если силы осажденных уйдут к Турели, англичане могут напасть на Орлеан из укрепления Сен-Лоранс, где стоят их главные силы. Тогда городу будет угрожать серьезная опасность. Жанна в ответ заметила, что противник вряд ли станет лезть на городские стены, оставив без защиты свою главную крепость — Турель. Капитаны нехотя согласились с ней и велели своим отрядам готовиться к переправе. Пока на лодки грузили пушки, заводили лошадей и солдат, события на левом берегу приняли тревожный оборот. Устав ждать, ополченцы и воины де Гокура решили штурмовать Сент-Огюстен, но натолкнулись на ливень стрел и камней. Атакующие отхлынули назад, англичане погнались за ними. В любую минуту отход мог превратиться в паническое бегство. Тут на переправе появилась Жанна с верным Ла Гиром. К тому времени на левый берег успела переправиться только малая часть армии, но медлить было нельзя. Подняв знамя, она крикнула: "За мной!" Солдаты устремились за ней, бегущие, увидев это, поворачивали и присоединялись к ним. Англичане, увидев несущуюся на них толпу, поспешили укрыться в форте, к которому уже подходили основные силы.
Установив на лафеты пушки, французы начали обстреливать валы Сент-Огюстена. К вечеру крепость была взята, Жанна одной из первых взобралась на насыпь и укрепила там свое знамя. Лишь немногие англичане смогли уйти в Турель, остальных перебили. Чтобы остановить начавшийся грабеж, командиры велели поджечь разрушенный форт. При свете пламени они погрузились на лодки и вернулись в Орлеан, оставив большую часть войска ночевать возле развалин. Вернулась и Жанна — уставшая, с ушибленной о камень ногой, она хотела набраться сил перед завтрашним наступлением. Но на совещании перед сном ей сообщили, что наступления не будет. Капитаны решили, что не стоит рисковать — закрепившись на достигнутых рубежах, они будут ждать подхода подкреплений. Французская армия и так превосходила английскую почти вдвое, но со времен Азенкура она боялась выходить в сражение, не имея как минимум трехкратного перевеса.
Жанну это решительно не устраивало. Она понимала, что боевой дух солдат, окрепший после первых успехов, компенсирует численность, но каждый день промедления убивает этот дух. К тому же подкрепление от короля вряд ли прибудет, зато к англичанам вот-вот подойдет войско Фастольфа, и тогда расстановка сил изменится не в пользу французов. Нет уж, она не позволит капитанам украсть у нее победу! Утром она поспешила покинуть дом Буше, отказавшись от завтрака, и пообещала: "Вечером мы вернемся через мост". Когда она переплыла реку, французский лагерь гудел: солдаты только что услышали об отмене наступления. Жанна решительно отменила приказ — наступление начнется сейчас же!
Путь к Турели вел через ровную, насквозь простреливаемую местность, за которой были ров, земляной вал, мост-настил из досок и только йотом — мощные стены крепости, расположенной на острове. Наскакивать на нее отдельными отрядами бессмысленно, нужен дружный натиск всего войска. Если им удастся развить успех, с того берега ударят орлеанцы, и тогда крепость точно не выдержит… Но солдаты не спешили наступать, никто не хотел делать первый шаг к грозящим смертью стенам. Тогда Жанна подхватила на плечо осадную лестницу и вышла вперед:
— Все, кто любит меня, — за мной!
Она знала, что солдаты пойдут за ней, поэтому не оглядывалась. Пробежала через поле, прыгнула в ров, выбралась, приставила лестницу к насыпи. В этот миг английская стрела вонзилась ей в плечо, точно угодив в щель между латами… Девушка очнулась на руках у оруженосцев, которые вынесли ее с поля боя. Она сразу поняла, что штурм провалился: увидев, что Дева ранена, солдаты побежали прочь от Турели. Неужели этот день, избранный для победы, станет днем очередного поражения? Она с трудом поднялась, ухватилась за обломок стрелы, торчащий из раны, и одним рывком выдернула его, ахнув от боли. Лекарь быстро наложил на рану тампон, пропитанный оливковым маслом, и сделал перевязку. Оруженосцы помогли ей облачиться в латы. Пошатываясь, она вышла вперед и заговорила:
— Именем Господа, мы должны сегодня взять эту крепость! Годоны устали не меньше вас, у них кончаются ядра и порох. Еще одно усилие — и они побегут, победа будет за нами. Через час назначаю атаку, а пока отдохните и поешьте.
