На носу установлены приемники и другого акустического прибора — шумопеленгатора. Здесь же и наше детище — дистанционный термосолемер с электронным индикатором. Его датчик, внешне напоминающий большой термос, укреплен на легком корпусе лодки, а приемник с маленьким овальным экраном нашел свое место на пульте научного поста, где сосредоточена также регистрирующая аппаратура всех приборов: многочисленные стрелки самописцев, светящиеся шкалы, сигнальные лампы.
Много еще приборов в первом отсеке «Северянки»: фотометр, устройство для взятия проб воды, счетчики для определения степени радиоактивной загрязненности моря.
Второй и четвертый отсеки — братья-близнецы. Их нижняя часть заполнена множеством закрытых эбонитовых баков. Это кислотные электрические аккумуляторы. Каждый аккумулятор в рост человека и весит полтонны. Их несколько сотен. Все вместе они составляют гигантскую аккумуляторную батарею. Верхняя часть отсеков — жилые помещения. Во втором отсеке расположены спальные места командного состава и каюта командира, в два раза меньшая, чем купе железнодорожного вагона. Тут же радиорубка и кают-компания. Название громкое, а за узеньким ее столом с трудом помещается шесть человек. Вот тебе и салон капитана Немо!
Жилплощадь четвертого отсека принадлежит старшинскому составу экипажа. Здесь же и камбуз. Так называется обитый жестью маленький столик, миниатюрная раковина умывальника и вмещающая четыре больших бачка электроплита с духовкой. Житейский колорит четвертого отсека нарушает электрический компрессор — машина для пополнения запасов сжатого воздуха.
Пятый отсек — дизельный. Его занимают два мощных двигателя, позволяющие лодке в надводном положении идти со скоростью пассажирского поезда. Для движения под водой используются электромоторы, размещенные в шестом отсеке. Им не грозит опасность задохнуться, они питаются от аккумуляторной батареи. Эти моторы позволяют развивать высокую скорость. Но их работа требует большой затраты электрической энергии, и под водой аккумуляторная батарея быстро разряжается. Поэтому, чтобы растянуть запас электроэнергии, в тех случаях, когда высокая скорость не обязательна, используют другие электродвигатели — так называемые моторы экономического хода, расположенные тоже в шестом отсеке. При их помощи лодка двигается «шагом», но зато они позволяют плыть довольно долго, не поднимаясь на поверхность и не заряжая батарей.
В седьмом отсеке, самом маленьком, приютился запасной пост управления рулями. Здесь же — подвесные койки для отдыха рулевых.
Третий отсек — мозг подводного корабля. Здесь расположен командный пункт. Тут многочисленные приборы для управления курсом, скоростью, глубиной, погружением и всплытием подводной лодки. В нижний этаж третьего отсека ведут широкие трубы — это шахты, куда после наблюдения опускаются перископы. Остальную часть нижнего этажа занимают мощные водяные электрические насосы. От них в нос и корму через всю лодку огромной артерией протянулась главная балластная магистраль, имеющая отростки в каждом отсеке. Случись где-нибудь пробоина, немедленно заработают насосы, откачивая за борт поступающую в отсеки воду.
Во время плавания третий отсек, или, как его еще называют, центральный пост, многолюден. В одном его углу склоняется над картой штурман, в другом — гидроакустик слушает забортные шумы. У правого борта восседает боцман, положив руки на штурвалы рулей глубины, а рядом с ним перед клапанами и рычагами станции погружения и всплытия стоит старший трюмный. У пультов работу всех агрегатов контролирует инженер-механик, и, наконец, в центре поста застыл командир, всегда готовый принять нужное решение.
Над прочным корпусом в районе третьего отсека возвышается рубка. Под водой она играет роль поплавка, помогая лодке удерживаться «головой вверх». Рубку венчает мостик, высокими, больше человеческого роста, бортами защищенный от ветра и волн. Вперед от мостика в нос лодки уходит провод радиоантенны, а в его задней части возвышается крестовидная антенна радиопеленгатора — прибора, при помощи которого в надводном плавании можно находить направления на радиомаяки и, таким образом, определять свое местонахождение.
Верхняя палуба «Северянки» очень узка, и на ней с трудом расходятся два человека. На носу установлена передающая камера подводного телевизора, рядом с ней — сильный прожектор, служащий тем же целям, что и на обычной телестудии.
С левого борта сквозь легкий корпус проходит большая вертикальная труба, в которой подвешена полая металлическая штанга с утолщением на конце. Это устройство для взятия проб грунта, которое приводится в действие из носового отсека. Когда лодка застынет над дном в 15–20 метрах, отдается стопор, и из вертикальной трубы, увлекая за собой металлический трос, выпадает массивная штанга и вонзается в дно. Тросом прибор поднимается обратно и возвращается уже с пробой грунта.
События нескольких дней пролетели как в калейдоскопе — согласование маршрута, погрузка запасных частей и приборов, получение походного подводного обмундирования. И вот наступил день отплытия.
14 декабря 1958 года. Девять часов утра. В гавани совсем темно — классическая полярная ночь. Якорные огни чуть освещают палубу «Северянки». Веретенообразный корпус слегка покачивают волны.
Серые клочья тумана стелются над водой. Кольский залив дышит. Море, более теплое, чем воздух, непрерывно испаряет влагу, которая тут же конденсируется. Капельки оседают на все твердое и превращаются в иней. Белым налетом покрыта верхняя надстройка «Северянки», светлой линией перечеркнул зеленую воду заиндевевший леер на верхней палубе. На стенке, у которой возвышается рубка лодки, многолюдно. До выхода в море несколько минут. Из рубки то и дело показываются члены экипажа, научные работники. Появился Китаев, на ходу он ожесточенно жестикулирует, пытаясь что-то выразить, крикнуть нельзя — на мостике медленно вращаются диски магнитофонов: корреспонденты Всесоюзного радио беседуют с командиром «Северянки» Валентином Петровичем Шаповаловым.
Отданы швартовы — стальные канаты, которыми лодка была связана с берегом. Короткие сигналы сирены, и земля отодвигается, остается позади. Вот он, долгожданный миг. Первая экспедиция началась.
Узкая, длинная, словно прильнувшая к воде лодка движется плавно, сначала чуть слышен рокот электромоторов, а затем, после выхода из гавани, его сменяет ровный гул дизелей да шипение воды за бортом. Вскоре ветер усиливается, начинает жечь лицо. Горбы волн выше и круче. Студеные брызги достают до мостика. Курс — на выход из Кольского залива в Баренцево море.
Есть моря, которые самой природой предназначены быть огромными рыбными садками. К ним относится и Баренцево море, лежащее на границе двух океанов. Один из рукавов Гольфстрима проходит вдоль берегов Скандинавии и своими теплыми струями проникает на север в Баренцево море. Здесь нагретые воды Атлантики сталкиваются с холодными водами Северного Ледовитого океана. Взаимодействие водных масс различного происхождения — тропических и полярных — создает исключительно благоприятные для развития жизни условия. И те и другие воды несут навстречу питательные органические вещества, и при столкновении, на линии океанологического фронта, создается повышенная концентрация этих веществ. Такой непрерывный процесс «удобрения» обеспечивает хорошее развитие планктона — живого корма рыбы.
Вот оно море. Студеное, неспокойное, косматое. Швыряет «Северянку», слепит глаза водяной пылью. Ледяной ветер не дает дышать. Лодка идет полным ходом, ее кинжальное тело режет волны. Огромный пенный бурун закрывает нос, белые клочья разбитых волн перелетают через палубу, «с головой» накрывают прожектор и передающую камеру телевизора.
Слева невысокий, имеющий вид заснеженной холмистой равнины полуостров Рыбачий. Но мы не успеваем разглядеть его подробно.
— Приготовиться к погружению! Спускаемся в центральный пост. Оглядывая его, еще и еще раз проникаешься уважением к подводной технике. То и дело вздрагивают стрелки бесчисленных приборов. Словно змеи, извиваются вдоль потолка и стен разноцветные трубы. Голубые — для воздуха, зеленые — для воды, коричневые — для топлива. Они пронизывают всю подводную лодку. Это артерии, вены, дыхательные пути и другие органы жизни стальной рыбины. Недаром говорят, что подводники не имеют права ошибаться. Одно неправильное действие, одна неточно выполненная команда, и лодка может превратиться в братскую могилу. Здесь, как нигде, справедлив девиз: «Один за всех, все за одного».
…Дизели замерли, и неожиданная тишина нарушается лишь шуршанием воды о корпус да щелканьем указателя руля. Курс — 285.
На голове у гидроакустика Анатолия Васильева наушники.
