Очень вовремя мы с Бетт Мидлер и Голди Хоун закончили съемки “Клуба первых жен” финальной песней “Ты не мой владелец”, которую спели прямо на одной из улиц Нью-Йорка. Сразу после этого мы с Декстер вылетели в Калифорнию. Как выяснилось, дом Райта, который я реставрировала, не очень-то был приспособлен для жизни с ребенком. Моя спальня была под чердаком, детская, размером со шкаф, – на втором этаже рядом с гостиной. На первом этаже приютились кабинет и гараж. Я решила перебраться в Калифорнию и начала подыскивать себе дом в испанском стиле.
А пока что все выходные мы с Декстер проводили в доме на Коув-стрит. Мама обожала Декс. Она даже купила ей сундук с приданым, в который сложила пазлы, книжки с алфавитом, ведерки и лопатки. Дороти неплохо держалась. Несколько раз показывала один-единственный альбом Болы Китон – пытаясь удержать собственную память, она повторяла все воспоминания о своей матери.
Сначала мама открывала последнюю страницу, на которой сияла физиономия Дорри, которую держала на руках длинноногая Дороти. Черно-белый снимок был сделан на фоне старого бабушкиного дома. Рядом с мамой стояла Робин в новых очках, а Рэнди в костюме шерифа тыкал пистолетом мне в грудь. Мама каждый раз показывала мне заросли горошка, видные на заднем фоне. Я спрашивала, помогала ли она его сажать. Она кивала и принималась листать страницы дальше. Эти повторяющиеся просмотры фотоальбома помогли мне понять две вещи: как медленно течет жизнь в начале пути и как медленно, но верно ее в конце разрушает Альцгеймер.
Декстер было одиннадцать месяцев, когда они с мамой гуляли за руку по пляжу. Декс подпрыгивала и в полном восторге тыкала пальцем в чаек, вопя: “Птптптпт!”
Мама пришла в еще больший восторг:
– Дайан, ты слышала, она сказала “птица!” Ее первое слово.
Так что первым словом Декстер стало слово “птица” – я не стала перечить маме, только покачала головой. Декстер была абсолютно счастлива, как умеют быть счастливы лишь маленькие дети, которые уже через секунду могут разразиться горючими слезами, словно до них внезапно доходит печаль всей нашей жизни. В такие моменты Декстер казалась мне совсем взрослой и заставляла меня задуматься о девочках по всему свету – маленьких, юных, даже стареньких, как я, – которые в какой-то момент сталкиваются с горестями этого мира.
Прошло порядочно времени, прежде чем я все-таки нашла подходящий дом в испанском стиле на Роксбери-драйв в Беверли-Хиллз. Мой друг Стивен Шэдли приступил к ремонту, а я тем временем погрузилась в изучение испанской архитектуры в Лос-Анджелесе. Разнообразие, красота и богатая история классических домов Южной Калифорнии пробудили во мне желание стать членом организации, которая спасала полуразрушенные дома от сноса. Так я присоединилась к охранно-природной организации Лос-Анджелеса. Ремонт занял полтора года, и, прежде чем мы успели переехать в дом в испанском колониальном стиле, Декс успела заметно подрасти.
Неожиданно для всех фильм стал настоящим хитом. Мы с Бетти и Голди раздали целую кучу интервью. Никогда не забуду, как однажды мы провели пресс-конференцию: мы с Голди у нее дома в пригороде Лос-Анджелеса, а Бетти – в Нью-Йорке. Голди, как всегда полная противоречий, пила какую-то отвратительную на вид и полезную для здоровья зеленую жижу и курила сигарету.
– Как вы считаете, почему пятьдесят лет лучше, чем двадцать? – спросил интервьюер.
– В пятьдесят ты – хорошая мать, знаешь, как любить себя, умеешь справляться с проблемами, которые приносит слава, понимаешь, как любить мужчину, который рядом с тобой, позволяешь людям быть такими, какие они есть, знаешь, как помочь дочери справиться со славой ее матери, умеешь правильно мстить и понимаешь, как повысить свою самооценку. Вот почему лучше быть пятидесятилетней женщиной, чем двадцатилетней девушкой, – ответила Голди, и мы с Бетти не нашлись, что добавить.
Дайан, это твоя мама. Извини, что беспокою, но так уж вышло. Звонила Мерна, спрашивает, когда тебя снова будут показывать по телевидению. Если ты знаешь, пожалуйста, сообщи время и канал. Мерна очень хочет тебя увидеть, но, сама знаешь, она же прикована к постели. Не знаю, может, я что не так поняла, ну да неважно. Просто дай знать. Пока-пока!
Мама начала засыпать меня голосовыми сообщениями. Она никогда не любила болтать по телефону – слишком уж несерьезное это занятие. А я не совсем осознанно взяла на себя ее роль семейного архивариуса и начала сохранять все ее голосовые сообщения.
Спустя два года после постановки диагноза мама продолжала волонтерить в благотворительном магазине, вся выручка которого шла на поддержку раковых больных. Мои наряды из “Клуба первых жен” заняли в магазине почетное место в витрине.
Кроме того, мама съездила к Робин в Джорджию, построила для Дорри дом в Тубаке, сохранила всех своих друзей. В разговорах с ней мы обсуждали в основном мои заботы – например, то, что Декстер все тащила в рот. Почему она упорно тащит в рот грязную плюшевую корову, когда у нее в кроватке лежит идеально чистая соска? Впрочем, соски мне тоже не особо нравились – само слово “соска” как-то не располагает к повышению самооценки у ребенка. Мама выслушала меня и обратила мое внимание на более важную, по ее мнению, проблему: на то, что Декс ела песок. Может, смесь поменять? Например, перейти на соевое молоко.
Я начала писать Декстер письма, в которых рассказывала, как она растет, как постоянно сосет грязную корову (пусть знает о грехах молодости). Упоминала и темы, которые, как я надеюсь, будут интересны ей в будущем, несмотря на нашу большую разницу в возрасте, – таким образом я как бы извинялась за то, какая мать ей досталась, и в то же время сохраняла наследие своей мамы с ее бесконечными дневниками.
Дорогая Декстер, 1998 год
Я придумала твое имя – Декстер Диэнн Китон, – и вот почему я выбрала именно его. Во-первых, хотела, чтобы оно начиналась с буквы “Д”, как у твоей бабушки Дороти, тети Дорри и меня. Декстер – сокращение от dexterous (ловкий, рукастый, сообразительный). Среднее имя Диэнн я выбрала в честь твоей бабушки Дороти. А еще мне просто нравится, как звучит имя “Декстер” – оно весомое, и его можно сокращать: можно звать тебя Декси, Дек, Декст или даже Диди. А еще я выбрала это имя из-за Бастера Китона, комика из немого кино, и Декстера Гордона – талантливого саксофониста. Может, ты тоже будешь смешной, как Бастер. А может, полюбишь музыку. Надеюсь, тебе нравится твоя имя. А если нет – поменяй его на то, какое сама выберешь. Я изменила фамилию на Китон – девичью фамилию бабушки. Я верю, что люди сами выбирают, какими им быть.
А вот что меня правда беспокоит. К нам с тобой частенько подходят люди и говорят что-нибудь вроде: “Какая у вас хорошенькая внучка!” Декстер, мне очень жаль, что я у тебя – очень пожилая мама. Знаю, со старенькой мамой будет нелегко, но, может, в этом есть и какие-то плюсы? Я обещаю быть открытой и не принимать в штыки твои взгляды. Обещаю тебя слушать. Может, мы сможем все-таки найти общий язык? Твои тети Робин и Дорри куда моложе меня, так что если вдруг со мной что случится, они за тобой присмотрят. Мне жаль, что у тебя нет папы – но кто знает, вдруг еще все изменится? Когда я стану совсем старая и бестолковая, я не буду тебе мешать. Ты сможешь жить своей независимой жизнью, обещаю. Только давай договоримся: взамен ты пообещаешь, что вырастешь в человека, который не остается равнодушным к горю других. Я не прошу тебя бросаться на амбразуру за каждого встречного, но, пожалуйста, вставай иногда на место других людей. Это помогает понять, что они на самом деле чувствуют. У тебя много преимуществ по сравнению с другими детьми – и это та ответственность, которую тебе придется нести всю жизнь. Именно поэтому ты должна быть внимательной к тем, кому повезло не так, как тебе. Просто оставайся человечной, моя милая.
Декстер, у тебя каштановые волосы и карие глаза. Тебе сейчас всего три года. Кэрол Кейн говорит, что у тебя вовсе не каштановые волосы и карие глаза, а “ореховые глаза и волосы цвета старого золота”. Кэтрин Гроди считает, что ты еще не определилась, хочешь ли ты быть блондинкой или нет. Билл Робинсон, тот еще дальтоник, называет тебя рыжей с зелеными глазами.
Короче, они все ошибаются и хотят, чтобы ты соответствовала их представлениям об идеальной маленькой принцессе. Даже мама (твоя бабушка), обычно такая разумная, как-то заявила, что ты ее “белокурый ангелочек”. Она считает, что ты – совершенно особенная.
А я не думаю, что такое воспитание полезно для здоровой самооценки. Какая польза от бесконечной похвальбы? Кроме того, ничего страшного в каштановых волосах и карих глазах в общем-то нет. Мне нравятся твои жизнерадостные глазки, похожие на маленькие шоколадки. Стоит тебе только прищуриться и улыбнуться, и мир сразу становится краше. Коричневый – прекрасный цвет. Наша земля – коричневая. Соседский лабрадор – коричневый. Медведи – коричневые, и твои глаза – карие и самые красивые на свете. Не хочу присоединяться ко всем этим олухам, которые возводят тебя в культ. Это неправда и задает нездоровые стандарты.
