«Самое лучшее, что может сделать государственный деятель, так это подождать, пока он не услышит шаги Бога, ухватиться за подол Его мантии и пройти с Ним несколько шагов по его пути»95.
Немногие современные идеалисты стали бы говорить о своих целях с такой скромностью, а «реалисты» отвергали бы обращение к божественному. Мало что в эпоху моментальной связи приводит к такого рода смирению перед высшими силами. К изучению истории и философии, наук, более всего соотносимых с совершенствованием искусства умения управлять государством, относятся пренебрежительно повсюду или ему уделяется такое утилитарное толкование, что они могут быть лишь в числе подспорья тому, что считается здравым смыслом. Руководители становятся знаменитыми, используя и манипулируя настроением момента. Они определяют свои цели, совещаясь скорее с фокусными целевыми группами, чем руководствуясь своими собственными восприятиями. Они видят будущее в проекции, исходящей от чего-то привычного.
Компьютер решил проблему накопления знаний и сделал доступным большое количество данных. Одновременно он требует свою плату за сужающиеся перспективы – особенно в случае внешнеполитических проблем. Политические деятели поддаются искушению ждать какого-либо события и отвлекаться на их отголоски в СМИ. Действительно, у них мало иных критериев, на основании которых они могли бы судить о своих действиях. Тем временем перспектива будущего очень часто затмевается тактическими действиями. Сложность не в недостатке отдельных руководителей, а скорее, в системной проблеме их культурной подготовки. Проблема образования для Соединенных Штатов заключается в том, как закончить обучение в компьютерный век и перейти от обработки информации к формированию видения судьбы нашего общества.
В итоге государственный деятель оказывается перед дилеммой, которая состоит в том, чтобы установить баланс между ценностями и интересами и, временами, между миром и справедливостью. Принимаемое многими без доказательств раздвоение между моралью и интересом, между идеализмом и реализмом является одним из видов стандартных образцов продолжающегося спора по международным делам. Какого-то строгого выбора фактически не существует. Избыточный реализм ведет к стагнации; избыточный «идеализм» ведет к крестовым походам и в конечном итоге к разочарованиям.
Это все потому, что стремление к нравственным целям в международных делах отличается по содержанию от ситуации с внутренней политикой. Успешная внешняя политика требует управления нюансами в непрерывном процессе; внутренняя же политика речь ведет о выстраивании интересов и принятии законов, которые соответствующим образом вводятся в действие принятой правовой системой. В дипломатии мораль отражается в готовности упорно добиваться всего путем серии шагов, каждого из которых, несомненно, недостаточно с точки зрения достижения конечной цели. Внутренняя политика оценивает свои достижения в течение более короткого времени и в более конкретных абсолютных выражениях.
В итоге все сводится к тому, как Соединенные Штаты воспринимают сами себя. Хотя они отрицают имперские притязания и не имеют имперской структуры, они, несмотря на все свои уверения о добрых намерениях, воспринимаются во многих уголках земного шара как не допускающие никаких возражений и доминирующие – а фактически имперские. Доминирующее влияние Америки вызывает ответную реакцию, варьирующую от реакции типа Европейского союза до российско-китайского «стратегического партнерства». Тут и МЕРКОСУР в Латинской Америке, зарождающаяся азиатская зона свободной торговли, стремление укрепить полномочия Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Короче, все то, что предназначено для восстановления бо́льшей свободы действий в отношениях один на один с Соединенными Штатами или как минимум ограничения американской свободы действий.
В какой-то мере такого рода реакция стала неизбежным результатом на уникальное положение Америки как единственной оставшейся сверхдержавы, и оно сохранится, независимо от того, как Соединенные Штаты будут проводить свою дипломатию. Господствующая держава вызывает почти автоматически попытки со стороны других обществ получить больше прав в выработке своих решений и уменьшить свою зависимость от сильнейшего. Но если даже эти разные группы задумываются как необходимые строительные блоки зарождающегося нового международного порядка, будущие параметры мира будут зависеть от их способности достичь самоидентификации, не противоречащей сотрудничеству с Соединенными Штатами или вступающей в рефлексивную оппозицию такому сотрудничеству.
Некоторые американцы, будучи в экстазе от мощи своей страны, настаивают на открытом подтверждении некоей благожелательной американской гегемонии 96. Однако такое устремление накладывало бы на Соединенные Штаты бремя, которое ни одному обществу до этого не удавалось успешно нести в течение неопределенного периода времени. Независимо от того, насколько бескорыстными видит Америка свои цели, несомненный упор на господстве постепенно объединит весь мир против Соединенных Штатов и поставит их в такое положение, которое в конечном счете приведет к их изоляции и истощению ресурсов.
Путь к империи ведет к внутреннему упадку, потому что со временем претензии на всемогущество разрушат всякие внутренние ограничения. Ни одна империя не избежала пути к самодержавию, за исключением разве что Британской империи, которая укрепила свою мощь еще до того, как этот процесс мог развиться. В долгое время существовавших империях каждая проблема превращается во внутреннюю проблему, потому что внешний мир больше не служит противовесом. И по мере того, как вызовы становятся все более расплывчатыми и все более отдаленными от исторической внутренней базы, домашние распри становятся более острыми и временами жестокими. Целенаправленное стремление к гегемонии является верным путем к разрушению ценностей, которые сделали Соединенные Штаты великими.
Американское превосходство – это жизненный факт на ближайшее или среднесрочное будущее. То, как Соединенные Штаты относятся к этому, будет определять очертания долгосрочного будущего. Президент Джордж У. Буш продемонстрировал мудрость, призывая Америку проявить меру смирения. Австралийская ученая Корал Белл блестяще отразила стоящую перед Америкой проблему: ей надо осознать собственное превосходство, но при этом вести свою политику так, будто в мире существует множество центров силы 97. В таком мире Соединенные Штаты найдут партнеров не только для совместного распределения психологического бремени лидерства, но и совместного создания международного порядка, в котором есть место свободе и демократии.
В то время как традиционные модели находятся в переходной стадии и сама основа опыта и знаний находится в процессе революционных преобразований, главный вызов для Америки заключается в преобразовании своей мощи в моральный консенсус. Продвижение ценностей будет осуществляться не путем их навязывания, а их охотным восприятием в мире, который, при всем кажущемся сопротивлении, остро нуждается в просвещенном руководстве.
Глава 1. Америка на подъеме. Империя или лидер
1 Опросы Чикагского совета по международным отношениям имеют тенденцию демонстрировать продолжающийся интерес к международной вовлеченности США. Однако же другие источники, такие как обзоры СМИ и исследования конгресса, предполагают совсем иное.
2 Tom Brokaw, The Greatest Generation (New York: Random House, 1998).
Глава 2. Америка и Европа. Мир демократий I
3 European Union – Russia Summit press conference, October 30, 2000.
4 Йошка Фишер. Обращение к Немецкому обществу внешней политики, Берлин, 8 июня 1998 года. Joschka Fischer, address to the German Society for Foreign Affairs, Berlin, June 8, 1998.
5 См., н-р, статью будущего заместителя государственного секретаря администрации Клинтона Строуба Тэлбота: Strobe Talbott, “Rethinking the Red Menace”, Time, January 1, 1990, p. 69.
6 President Bill Clinton, press conference with Russian President Boris Yeltsin, Helsinki, March 21, 1997.
7 President Bill Clinton, remarks at the United States Military Academy commencement, West Point, New York, May 31, 1997.
8 Protocols to the North Atlantic Treaty of 1949 on the Accession of Poland, Hungary, and the Czech Republic, May 4, 1998, especially Section 3, Congressional Record (Senate), pp. S4217—20.
22. “Russia’s National Security Concept”, January 10, 2000, in Arms Control Today, January/February 2000, p. 18.
9 For examples of European rhetoric, see Peter W. Rodman, Drifting Apart? Trends in U.S. – European Relations (Washington, D.C.: The Nixon Center, June 1999), pp. 11–13, 29–31, 55–57.
10 Речь президента Джона Ф. Кеннеди в Паульскирхе, Франкфурт, Германия, 24 июня 1963 года. President John F. Kennedy, address at the Paulskirche, Frankfurt, Germany, June 24, 1963, Department of State Bulletin, Vol. XLIX, No. 1256 (July 22, 1963), p. 122.
11 Minister of Foreign Affairs Hubert Vedrine, address at the opening of the French Institute of International Relations (IFRI in its French acronym) conference, “Into the 21st [Century]”, Paris, November 3, 1999.
