В Австралии врач Филипп Ницке, чтобы избежать уголовной ответственности за помощь людям, не вкладывал в раздаваемые им наборы для самоубийц инструкцию по применению. А потом заявил о своих планах арендовать корабль, загнать его в нейтральные воды и там, где не действуют австралийские законы, дарить людям смерть как избавление.
Возникает вопрос: а зачем такие ухищрения? Почему бы просто не разрешить эвтаназию? Увы, в нашем обществе, к сожалению, пока еще слишком много диких людей, которых приводит в ужас сама мысль о том, что кто-то без их согласия может распорядиться своей жизнью. Они протестуют, выходят на демонстрации и всячески проявляют свое неудовольствие, едва в обществе заходит речь о легализации эвтаназии (проституции, наркотиков, оружия). Чужая свобода приводит этих людей в футлярах в состояние невероятного дискомфорта, словно крыс, у которых привычную кормушку передвинули на другое место.
Как правило, против эвтаназии протестуют зашоренные боговерующие люди, которые мечтают на всех натянуть свои корпоративные ценности. Глубочайшей безнравственности своей позиции они даже не замечают. А ведь она буквально вопиет о себе! Ведь обратите внимание на следующий факт: граждане, голосующие за эвтаназию, ратуют за расширение человеческих свобод. А прогибиционисты — за ограничение свобод личности…
Сторонники эвтаназии ратуют за возможность выбора для всех. А противники эвтаназии ратуют за то, чтобы у людей выбора не было…
Сторонники эвтаназии хотят решать за себя — жить им или умереть. А прогибиционисты-запретители хотят решать за других — жить им или умереть…
Сторонники эвтаназии выступают за гуманизм, они не хотят, чтобы люди страдали от невыносимой боли и молили о смерти. А противники эвтаназии игнорируют страдания людей, поскольку борются не за людей, а за некие абстрактные принципы внутри своих голов…
К чему же приводит это упертое, тупое и жестокое сопротивление боговерующих? К ужасающим человеческим трагедиям.
В Великобритании 28-летний отец ворвался с винтовкой в больницу и, угрожая врачам оружием, отключил от аппаратов поддержания жизни своего парализованного шестилетнего сына, вышел с мертвым мальчиком на руках во двор больницы, где и застрелился. Довели человека…
В той же Британии произошел и такой случай. 57-летняя Фрэнсис Инглис вколола своему 22-летнему сыну Томасу смертельную дозу героина. Он умер, а полиции женщина сказала, что просто хотела освободить Томаса от того «живого ада», в который превратилась его жизнь. И это была не первая ее попытка убить сына, то есть решение женщины не было сиюминутным и принятым в результате всплеска эмоций, а было продуманным и взвешенным.
В 2007 году ее сын получил тяжелые травмы черепа и впал в кому. Врачи удалили ему часть мозга, который был необратимо поврежден. Он не мог самостоятельно дышать и глотать, а кормление осуществлялось через специальную трубочку в животе. Спасли больного! По мне, лучше бы не спасали… Так вот, убедившись в том, что от ее сына остался уродливый и бессмысленный обрубок, мать решила покончить с этим кошмаром. Первая попытка в сентябре 2007 года оказалась неудачной — доза героина была слишком мала, и ее сын выжил. Вторая попытка в ноябре 2008 года оказалась успешной.
До суда мать больше года провела в тюрьме, а суд приговорил ее к 9 годам за убийство. Публика на процессе встретила приговор криками «Позор!» И только мать была спокойна — собственная судьба ее уже не волновала, она сделала для сына все, что могла.
— У меня не было выбора, — сказал она. — Я убила Томаса из чувства сострадания и с любовью в сердце.
Родной брат Томаса поддержал мать:
— Все, кто любил Тома и был с ним близок, считают, что это не убийство, а отважный шаг любящего человека.
И вот вам для коллекции третья британская история. В феврале 2010 года на одном из телеканалов известный английский ведущий Рэй Гослинг сделал сенсационное признание: много лет назад он задушил подушкой своего любовника, который умирал от СПИДа (Гослинг, как вы поняли, гомосексуалист). Человек мучился от страшных болей, доктор сказал, что медицина никак не может ему помочь. Умирающий умолял Рэя облегчить его страдания. Гослинг попросил врача выйти, взял подушку, прижал к лицу любовника и держал до тех пор, пока тот не задохнулся.
После этого признания, сделанного в эфире, Рэй был арестован. Его называли убийцей. А я считаю его героем. Он поступил как Человек с большой буквы.
И такие истории, как вы понимаете, случаются не только в Британии. Вот например, случай, который буквально потряс Францию… 19-летний Винсен Юмбер в результате катастрофы был парализован, ослеп, лишился речи и практических всех двигательных функций. У него двигался только палец. С помощью этого пальца, разработав свою сигнальную систему, Винсен и общался с матерью. Три года он провел на кровати. И каждый день просил мать о смерти. А также «продиктовал» письмо президенту Франции с просьбой разрешить ему умереть и написал книгу «Я требую права на смерть!». Но поскольку президент Франции не считал, что жизнь Винсена принадлежит Винсену, он в просьбе отказал. Тогда мать добавила в капельницу снотворного и убила сына. После чего была арестована.
Этой трехлетней пытки сына и ареста матери можно было избежать, если бы в стране была легализована эвтаназия. Но у эвтаназии во Франции слишком много противников. Им нет дела до чужих страданий. Они, как я уже говорил, воюют не за людей, а за свои абстрактные идеалы, одним из которых является абсолютность человеческой жизни.
А ведь ценность человеческой жизни не абсолютна! Это начинает понимать все большее число людей — по мере того как отпадает шелуха религии. Человечество выкарабкивается из тесной скорлупы абсолютизма, царапаясь о ее острые края. Выползает к свету разума, оставляя позади наивно-средневековые представления.
Жизнь не имеет абсолютной ценности. Ее ценность весьма и весьма относительна и может принимать даже отрицательные значения, как видно из рассказанных историй. И тогда «обнуление» может быть спасением.
Любая абсолютизация, в том числе абсолютизация ценности человеческой жизни, опасна. И гипертрофия сверх гуманизма опасна тоже, ибо оборачивается своей полной противоположностью — болью и криками одних и глухотой других.
Убедительный пример такой глухоты — развернувшаяся в российских СМИ зимой 2010 года дискуссия о допустимости эвтаназии в отношении новорожденных с патологиями, не совместимыми с жизнью. Речь шла, в первую очередь, о тяжелых генетических недугах, к которым относятся ихтиоз, или синдром Эдвардса, при котором младенец не живет дольше года, или амавротическая идиотия Тея-Сакса, при которой дети не доживают до трех лет, медленно и мучительно умирая. Надо ли длить агонию три года или родители больного ребенка имеют право принять решение об эвтаназии? Можно ли доверить им (и законодательно закрепить) право на столь непростой выбор?
В Голландии на эти вопросы ответили утвердительно. В 2002 году врачи из Университетского медицинского центра в Гронингене обратились к общественности с так называемым гронингенским протоколом, в котором призвали узаконить то, чем они на практике давно занимаются, а именно — эвтаназией новорожденных с тяжкими патологиями.
Голландская общественность согласилась с доводами врачей, и с тех пор здесь по просьбе родителей можно усыплять неполноценных младенцев вполне официально.
В других странах тоже находят какие-то средства. Британские врачи Питер Сауэр и Эдуард Ферхаген в газете «New England Journal of Medicine» привели собранную ими европейскую статистику, согласно которой 73% французских врачей прибегали к медицинским препаратам, чтобы закончить жизнь новорожденных, но властям об этом не сообщали. В аналогичных действиях признались также врачи Великобритании, Италии, Испании, Германии и Швеции.
В нашей стране эвтаназию новорожденных с тяжкими патологиями предлагал в свое время отечественный педиатр профессор С. Долецкий, который справедливо полагал, что жизнь дается человеку не для мучений и порой смерть лучше жизни. Так должен думать всякий нормальный человек со здоровым нравственным чувством. Но, увы, людей нравственно нездоровых в нашем обществе оказалось предостаточно, и они подняли грандиознейший скандал, обвиняя сторонников эвтаназии… в «фашизме».
А себя эти люди, обрекающие новорожденных и их родителей на страдания, называют гуманистами. Мир перевернулся!..
— Мы с женой условились: если родится ребенок с тяжкими уродствами, заплатим врачу, чтобы усыпил, — поделился со мной в моем блоге один человек. — Потому что брать такого ребенка себе — значит спускать свою жизнь в унитаз. А отказываться от него и сдавать государству — слишком жестоко. Как потом жить, зная, что твое несчастное чадо где-то там страдает в детском приюте-концлагере?… Нет, лучше один раз отплакать и родить нормального.
