Ознакомительная версия.
«Медианная» политическая база крупных политических партий в отечественном дискурсе чаще всего называется «мейнстримом»: так характеризуется консерватизм статусных политических сил и медианного избирателя, расположенного в правом центре политического спектра. Фактически это и есть традиционный западный консерватизм в современной инкарнации, продукт естественного развития политической доктрины, регулярно подвергающейся испытанию электоральной практикой. В дальнейшем такой консерватизм мы будем именовать «системным».
Сложнее положение с определением альтернативных этой традиции течений, имеющих консервативную составляющую. В их трактовке консервативных ценностей больше традиционного, или старого. Однако по своей «политической генетике» – это новые политические движения, главной причиной подъема которых стал кризис традиционного партийного истеблишмента. Такие движения атаковали привычную политику как слева, так и справа. На наш взгляд, этот институциональный параметр важнее содержания политических платформ «альтернативных» консерваторов, тем более что и по времени создания большинство последних моложе системных консервативных партий.
Уместно еще одно уточнение. Либерально-консервативный синтез, продуктом которого являются сегодня системные правоцентристские партии, приводит ряд отечественных исследователей к необходимости делить их на «все же консервативные», «скорее либеральные» и «консервативные только по названию» (определения наши). Однако такое деление представляется несколько искусственным. Корректнее, в духе типологии партий Гюнтера – Даймонда (Gunther, Diamond, 2003, p. 167–199), трактовать большинство из них как программные электоралистские и различать их по степени проявления консервативной составляющей в программе, не образуя, однако, принципиально различных видов.
Пожалуй, только в США конфигурация размежевания внутри консервативного лагеря носит линейный характер: «новые»[7] консерваторы из Партии чаепития, равно как и «палеоконсерваторы» по всем проблемам – от экономики до моральных и религиозных ценностей и отношения к мигрантам – занимают более жесткие позиции, чем мейнстрим Республиканской партии. В остальных же странах конфигурация отличий нового консерватизма от системного носит более сложный характер.
Вызов системному консерватизму бросают разные политические силы, в той или иной степени исповедующие консервативные ценности. Было бы неверно позиционировать всех их как «старый консерватизм» по двум основаниям: во-первых, у многих из них социально-экономическая повестка дня лишь незначительно отличается от либерально-консервативного типа; иначе говоря, не это измерение является их главным отличием от системных. Во-вторых, у некоторых новых партий наблюдается смешение правых и левых, традиционных и постмодернистских начал. Родовыми, общими признаками подобных партий следует признать три черты:
1) более правая программа, или по крайней мере риторика, в сравнении с системными партиями, чаще всего по миграционным проблемам, семейным и религиозным ценностям;
2) более выраженная апелляция к традиции (включая семейные и религиозные ценности) и «национальному» в противовес «глобалистскому»;
3) острая критика партийного истеблишмента (не только консервативного), антипартийный характер, представление себя как подлинных выразителей интересов народа, а не партийной бюрократии.
Двигаясь по условной оси справа налево, эти партии можно классифицировать следующим образом.
Ультраправые: «Йоббик» (Венгрия), «Золотая заря» (Греция). Партии такого типа не скрывают своего радикализма, по некоторым позициям (чаще всего национализм, дискриминация меньшинств, миграционная политика) выходят далеко за рамки общепринятых норм политического поведения, часто прибегают к уличным формам политических действий, вплоть до формирования своих «дружин».
Правые: Партия чаепития (США)[8], Шведские демократы, Партия свободы (Австрия), «Альтернатива для Германии». В таких партиях традиционная для консерваторов повестка дня выражена в более жесткой форме, с сильными элементами радикализма (и наличием крайне правой составляющей в активистском корпусе и электоральной базе).
Системные правые: Фидес (Венгрия), «Право и справедливость» (Польша). Эти две партии принадлежат к политическому мейнстриму и входят в число крупнейших в стране, но в их повестке дня и традиционно консервативные, и откровенно правые элементы выражены сильнее, чем у большинства других системных партий.
Правый популизм / всеохватные партии: Партия свободы (Нидерланды), Национальный фронт (Франция), Партия независимости Соединенного Королевства (Великобритания), Лига Севера (Италия), «Истинные финны» (Финляндия). В этих партиях правые и консервативные черты сосуществуют с левыми и/или постмодернистскими, т. е. партии имеют черты всеохватности, хотя их главный электоральный мессидж все же правый.
Вне категорий: старый консерватизм. Реформистская партия (Нидерланды), Христианско-демократическая партия (Швеция) – это партии, исповедующие традиционную для старого консерватизма повестку дня и лишенные выраженных правизны или популизма.
«Достроим» эту шкалу до левого фланга политического спектра, чтобы показать, что вызов традиционному истеблишменту исходит не только с правого, но и с левого фланга политики.
Чисто популистская: «Пять звезд» (Италия)
Левопопулистские: «Политика может быть другой» (Венгрия), «Акция разочарованных граждан – 2011» и «Рассвет прямой демократии» (Чехия)
Левые: Сириза (Греция), Подемос (Испания)
Внутри системного консерватизма также можно выделить более консервативную составляющую старых традиций. Как правило, более консервативное крыло находится внутри собственной партии: выход из нее лишал бы его каких-либо электоральных перспектив.
В британской Консервативной партии с 2005 г. существует фракция традиционалистов – «Краеугольная группа», девиз которой: «Вера – Семья – Флаг». В нее входят порядка 50 депутатов-консерваторов. Политическая платформа группы включает поддержку традиционного института семьи, англиканской церкви (хотя в группе есть и католики), монархии, строго унитарного характера Соединенного Королевства и другие традиционные для консерваторов позиции. Как подчеркивает британский эксперт, в партии тоже есть спектр, некоторые члены партии консервативнее других. Если люди, которые считают любую сексуальную девиацию прямой дорогой в ад, есть люди, которые категорически против любой иммиграции… – это радикальные консерваторы… Но их меньшинство.
В США Партия чаепития не оформилась как фракция («кокусы» ее сторонников существовали в прошлом, 113 созыве Конгресса, но не воспроизвелись в нынешнем). Благодаря специфике американской партийной системы (высокая автономия местных организаций и широкое участие рядовых избирателей в выдвижении кандидатов) сторонники «чаепития» конкурируют с центристами при выдвижении в округах. Американский эксперт разъясняет: У любого консерватизма… выделяются два крыла – экономическое и культурное. Экономическое крыло рассчитывает на поддержку культурного в ведении своих кампаний… «Культурный консерватизм» сосредоточивается на вопросах, основанных на религиозных убеждениях, например проблеме абортов или сексуальных меньшинств, и стремится эти основы применять к конкретным проблемам социальной политики.
Во Франции внутри консервативного Союза за народное движение выделяется группа более консервативных депутатов, лидером которых обычно называют Эрве Маритона.
В Италии Лига Севера – формально независимая партия с региональной базой в северных провинциях страны, однако особенность итальянской политики – многопартийность, сведенная в левую и правую электоральные коалиции – делает Лигу фактическим членом правоцентристского политического блока, без которого тот не мог бы завоевать большинства. Региональный характер и центральное требование – федерализм (или сепаратизм) заставляют партию придерживаться скорее всеохватной тактики (в частности, в социально-экономической сфере соседствуют как правые, так и левые программные положения).
В Германии эксперты подчеркивают большую сохранность традиционной консервативной идентичности у баварского Христианско-социалистического союза, постоянного коалиционного партнера общегерманского ХДС. Внутри последнего лидером более жесткого консервативного крыла считается министр финансов Вольфганг Шойбле.
Ознакомительная версия.
