Ознакомительная версия.
115
См. Лебединский М. С. К вопросу о природе фантома ампутированных // Ученые записки Моск. гос. ун-та. – Вып. 111. Психология. Вопросы восстановления психофизиологических функций. – М., 1947.-С. 112—115.
116
Наиболее поздно возникшие названия цветов – оранжевый и фиолетовый – до сих пор сохраняют свою предметную отнесенность (orange – апельсин, violet – фиалка); то же относится и к таким обозначениям цветов, как розовый, малиновый и т. п.; зеленый также явно связан с зеленью, с растительностью.
Древнеиранское suxra (красный) содержит корень suk – огонь, гореть (см. Абаев В. И. О принципах этимологического словаря // Вопросы языкознания. – 1952. – № 5. – С. 56). Красный цвет в русском языке раньше обозначался словом червленный. В древнерусском «червь» означало не только червяк, но и красная краска. Это связано с тем, что в средние века красная краска добывалась из червеца – одного из разрядов червяков (см. Иссерлин Е. М. История слова «красный» // Русский язык в школе. – 1951. – № 3).
Русское слово белый, согласно А. И. Смирницкому (Хрестоматия по истории английского языка. – М., 1953), – произошло от слов bale, beil, обозначающих в разных северных языках костер, в частности погребальный. Слово голубой происходит от «голубь» и т. д.
117
«Подлинные предпосылки для возникновения в мысли категории свойства-признака, а в языке – синтаксической категории определения и, далее, прилагательного создаются лишь по мере того, как говорящие научаются воспроизводить те или иные свойства предметов, т. е. делать что-либо круглым, красным, горьким и т. п. Так как свойства предметов раскрываются через другие предметы, то первоначально названия тех или иных свойств – это не что иное, как название предметов, которые с точки зрения говорящих являются преимущественными носителями этого свойства или признака. Так, первоначально свойство твердого выражается тем же словом, что и „камень“, которое с точки зрения говорящих становится преимущественным носителем признака „твердости“; то же нужно сказать об обозначении „красного“ через кровь или „голубого“ через небо или же через другие предметы. Отсюда ясно, что на первоначальном этапе развития определения нет и не может быть речи об особой категории слов, выражающих признаки предметов, – выразителем свойств является та же грамматическая категория имен, названий предметов. Отсюда ясно также, что в своем генезисе все прилагательные являются относительными, семантически производными от какого-то названия предмета, через отношение к которому характеризуются другой или другие предметы. Достаточно проанализировать любое качественное прилагательное, чтобы, при наличии соответствующего материала, открыть в нем отношение к какому-то конкретному предмету. Так, русскому качественному прилагательному крутой (др. – русск. крутъ, ст. – сл. кржтъ) в литовском соответствует существительное krantas – „берег“; понятие „крутого“ строилось в данном случае на основе образа „крутого берега“, ср. русск. берег, ст. – сл. бръгъ и нем. Berg – гора. Лишь постепенно, с развитием отвлеченного мышления, признак обособляется как таковой и мыслится отдельно. Тогда образуется качественное прилагательное, в котором образ предмета уже отсутствует». См. Якубинский Л. П. История древнерусского языка. – Учпедгиз, 1953. – С. 210.
118
Различные чувственные качества трактуются иногда как свойства различных видов (модальностей) чувствительности (красный, зеленый и т. д. как свойства зрения; кислый, сладкий и т. п. как свойства вкуса и т. п.). Это явная логическая путаница: отношение красного к цвету или кислого к вкусу это отношение частного к общему, красное и белое суть разнообразные цвета, кислое и сладкое – разновидности вкуса; свойствами они являются лишь по отношению к соответствующим вещам.
119
Беркли Дж. Опыт новой теории зрения. – Казань, 1913. – С. 25.
120
Там же. – С. 29—50, 51 и cл.
121
См. там же. – С. 68.
122
Беркли в различных изданиях своего «Опыта» употребляет то один, то другой термин – то object, то tiling.
123
Беркли Дж. Опыт новой теории зрения. – Казань, 1913. – § 49. – С. 27 и 28.
124
Там же, § 50, 51 и др.
125
Из обширной литературы, посвященной этому вопросу, отметим следующие статьи преимущественно из числа вышедших в последние годы: YoltonJ. W. A Defence of Sense-Data // Mind. – 1948. – vol. LVII, № 225. – P. 2—15; Firth R. Sense-Data and the Percept Theory // Mind. – 1949. – vol. LVIII, № 232. – P. 434—465; 1950, vol. LIX, № 233, P. 35—56 (содержит критику теории Sense-Data). Ritchie A. D. A Defense of Sense-Data // Philosophical Quarterly. – Vol. 2, № 8. – 1952; Broad С D. Some elementary Reflexions on sense-perception // Philosophy. – 1952. – Vol. 27, № 100. (Брод (Broad) вместе с Расселом и Муром – один из представителей Sense-date theory.) Ауег A. J. The Terminology of Sense-Data (опубликована первоначально в 1945 г. в «Mind», vol. 54, № 216; воспроизведена в книге «Philosophical Essays». London, 1954). См. также: Ауег А.
126
«The Library of living Philosophers», vol. IV. The Philosophy of G. E. Moore, 1942. См. специально раздел III The Philosopher Replies; II Sense-Perception, p. 629. См. в том же томе статьи О. К. Bouwsma. Moore's theory of Sense-Data, а также Mace С A. On how we know that material Thingsexist и окончание статьи С. J. Ducasse. Moore's Refutation of Idealism.
127
Под вторичным возбуждением, или возбуждением второго порядка, разумеют возбуждение точек коры, не подвергающихся непосредственному воздействию раздражителя. Такое возбуждение происходит в результате иррадиирования на них возбуждения от точки, подвергшейся непосредственному возбуждению (см., например, Воронин Л. Г. Анализ и синтез комплексных раздражителей нормальными и поврежденными полушариями головного мозга собаки. – М., 1948. – С. 76).
128
«Презентация, рассматриваемая как имеющая существование, относительно независимое от мысли, может быть названа чувственностью или аноэтическим сознанием. Мысль и чувственность – две основным образом различные душевные функции» ( Стаут Дж. Ф . Аналитическая психология. – М., 1920. – С. 70—71 «Концепция чисто аноэтического сознания».
129
В этой связи стоит хотя бы кратко остановиться на судьбе значений в идеалистической философии последних десятилетий. Значения выступили сначала (у Гуссерля и др.) как ядро сознания и служили для того, чтобы расправиться с вещами материального мира. Значение «предмет» подставляется на место предмета – реальной вещи. Положение: вещи конструируются значениями – превращало вещи в нечто производное от идеального содержания сознания. Расправившись с вещами, с материальным миром, значения оборачиваются против сознания: и сознание объявляется производным от значений. Оно сводится к семантическим отношениям между частями «опыта», поскольку они представительствуют или обозначают друг друга (Мэд, Дьюи). Семантизм перебазируется на бихевиоризм. Значения соотносятся с поведением, объявляются производными от него. Проглотив в союзе семантизма с бихевиоризмом сознание, значение – это чудовище современной идеалистической философии – кончает тем, что неизбежно пожирает и самое себя. По ликвидации сознания от значения остается лишь знак. Знаки, лишенные значения, – таков дальнейший этап в развитии семантики. Он отчетливо выступает, например, у ученика Мэда Морриса, стремящегося объединить все разновидности семантики, опирающейся на логический позитивизм или прагматизм и бихевиоризм. В своих «Основах теории знаков» Моррис, делая, собственно, прямой вывод из осуществленного его учителем Мэдом сочетания семантики с бихевиоризмом, объявляет поход против значения. В значении Моррис усматривает главный источник всех блужданий предшествующей философской мысли. Как последний итог остаются лишь знаки, лишенные значения. (См.: Мо rris Ch. W . Foundations of the Theory of Signs // International Encyclopaedia of Unified Science. – Chicago University Press, 1938. – Vol. 1, № 2; Morris Ch. W. Signs, Language and Behavior. – New York, 1950).
130
См. Розенгарт-Пупко Г. Л. Речь и развитие восприятия в раннем детстве. – М.: Изд. АМН СССР, 1948.
131
См. Goldstein К. L'analyse de l'aphasie et l'étude de l'essence du langage, p. 430—496 // Journal de psychologie normale et pathologique. – № special «Psychologie du langage». – Paris, 1933. Cassirer E. Le language et la construction du monde des objects, p. 18—44.
132
Идею о генетической гносеологии в последнее время выдвигал и пытался реализовать Пиаже. Piaget J. Introduction a l'epistemologie génétique. T. I «La pensee mathématique». – Paris, 1950.
133
Эта схоластическая теория пыталась обосновать познание вещей, – исходя из тождества умопостигаемых сущностей, определяющих и вещи и познание.
134
Связь теории «чувственных данных» с «причинной» теорией восприятия совсем обнаженно выступает у Б. Рассела, защищающего и причинную теорию восприятия и теорию чувственных данных. О «причинной теории» восприятия у Рассела см. Russell Bertrand. The Analysis of Matter. «Dover Publications». – New York, 1954. – Part II. XX. «The Causal Theory of Perception». – P. 197—217.
Ознакомительная версия.
