Ознакомительная версия.
170
Heidegger M. Sein und Zeit. Tubingen. – 1953. – S. 28.
171
В этом, между прочим, – гносеологические корни общей концепции человеческого существования как «брошенности» человека в мире ( Geworfenheit in die Welt ), в силу которой основным чувством человека, выражающим самый модус его существования, является тревога ( Angst ).
172
Так, когда при доставании обезьяной пищи (плода) через решетку в процессе проб, которые являются средством практического анализа окружающего, обезьяна достает плод палкой и не может достать его шляпой с широкими полями, не проходящей через решетку, обезьяна приходит к дифференцировке формы предмета; форма палки становится сигнальным признаком орудия для доставания пищи. Затем таким же образом она приходит к дифференцировке размера, длины предмета, когда в процессе проб при доставании далеко расположенного плода оперирование короткой палкой не получает подкрепления. В ходе практической деятельности людей дифференцируются, по преимуществу, те стороны вещей, учет которых оказывается необходимым для успеха этой деятельности. См. «Павловские среды», т. II, стр. 294—296, 385—388. Об анализе и синтезе у обезьян см. Воронин Л. Г. Анализ и синтез сложных раздражителей нормальными и поврежденными полушариями головного мозга собаки. – М., 1948. и Войтонис Н. Ю . Предыстория интеллекта (К проблеме антропогенеза). – М.; Л., 1949.
173
Ленин В. И. Философские тетради. – М.: Госполитиздат, 1947. – С. 153.
174
Там же. – С. 329.
175
Там же.
176
О теории абстракции у Беркли, Локка, Юма см.: Беркли Д. Трактат о началах человеческого знания. – СПб., 1905; Локк. Опыт о человеческом разуме. – М., 1898; Юм. Трактат о человеческой природе, кн. 1. Об уме, 1906.
177
Husserl E. Logische Untersuchungen. Zweiter Band. Teil I. Dritte, unveranderte Auflage. Halle, 1922. II. Die ideale Einheit der Spezies und die neueren Abstraktionstheorien. Zweites Kapitel (см. о Локке, р. 126—134). Viertes Kapitel. Abstraktion und Reprasentation (о Локке и Беркли, р. 166—184). Funftes Kapitel. Phanomenologische Studie uber Humes Abstraktionstheorie, р. 184—207.
178
Об «определениях через абстракцию» см.: Weyl Hermann. Philosophic der Mathematik und der Naturwissenschaft. Handbuch der Philosophic. – Munchen und Berlin, 1927. – S. 9–10; 101—102. Принцип определения через абстракцию имелся уже у Лейбница. Он отчетливо сформулирован у Фреге (Frege). Определения через абстракцию сейчас широко применяются в математике и физике, в теоретическом естествознании (см. примеры дальше).
179
Weyl Hermann. Philosophie der Mathematik und Naturwissenschaft. Handbuch der Philosophie. – Munchen und Berlin, 1927. – S. 8–9.
180
Есть поэтому, как мы еще увидим, все основания говорить о единстве дедукции и индукции, их взаимосвязи и взаимопереходе друг в друга – если при этом иметь в виду умозаключение от общего к частному и от частного к общему.
181
См. об этом подробнее статью автора в журнале «Вопросы философии», ¹ 5, 1957, с. 112. Индукция как наведение на мысль об общем в результате сравнения, сопоставления, аналогии при этом сохраняется как умозаключение эмпирического познания, не поднявшегося еще до уровня познания теоретического; различия между умозаключениями от частного к общему и от общего к частному и различия между эмпирическим наведением и теоретическим выведением вообще должны быть отчленены друг от друга.
182
Для ясности нелишним будет пояснить термин «объект». Объектом познания, мышления в целом является объективная действительность. Различные науки изучают различные формы, стороны ее; абстрактные понятия, объективированные в слове, имеют их своим объектом: формы, стороны, свойства бытия – объекта мысли в процессе абстрактного познания, в свою очередь, выступают как относительно самостоятельные объекты мысли.
183
Отсюда представление о формальной истине, о двух истинах – формальной и материальной. На самом деле, так называемая формальная истинность – это предварительное условие, минимум истины, которая всегда содержательна.
184
См. «Павловские среды», т. III. – М.; Л., 1949. – С. 137—138, 152—153, 284—285, 325—326, 392.
185
Отсюда утверждение Б. Рассела, что математика есть наука, в которой мы не знаем ни того, о чем мы говорим, ни того, истинно ли то, что мы утверждаем.
186
Гильберт Д. и Аккерман В. Основы теоретической логики. – М., 1947. – С. 20—21.
187
Отношение суждений по истинности в аристотелевской логике основывается на связи и зависимостях предметного содержания этих суждений и является производным от него; формализированная же математическая логика рассматривает характеристики суждений по истинности в абстракции от взаимосвязи и зависимости их предметного содержания. Взятые вне зависимости от него характеристики «высказываний» – «истинное, не истинное» – превращаются просто в два значения неких переменных; эти значения с успехом могут быть обозначены, как, скажем, 0 и 1; по отношению к ним могут быть установлены некие правила счисления; формализируя таким образом логику, утрачивают то, что, собственно, специфично для нее. Рассел то считал свою логику частью математики, то математику частью логики. На самом деле ни одно ни другое не точно; формализированная математическая логика – это не логика и не математика, а совокупность пропозициональных функций, которые могут быть превращены в предмет логики или математики при соответствующей интерпретации этой формальной системы, т. е. подстановке под нее соответствующих значений.
188
Конвенционализм, таким образом, – естественное следствие формализма, который в свою очередь является логическим выражением обособления – в плане гносеологическом – мысли от бытия. Вырастает он, как мы видим, из неправильного истолкования дедуктивного знания, основывающегося на обобщении отношений.
189
Продемонстрировать этот разнобой может, например, «Symposium», посвященный речи и мышлению, в котором приняли участие выдающиеся зарубежные ученые, занимающиеся этими проблемами. В своем заключении организатор этого «Симпозиума» Ревеш вынужден был констатировать, что никаких общих итогов подвести нельзя, приходится лишь констатировать полнейший разнобой мнений по вопросу о языке и мышлении, см. «Acta Psychologica», vol. X, № 1-2. – Amsterdam, 1954.
190
de Saussure F. Cours de linguistique generale. – Paris, 1922 (русский перевод: Де Соссюр Фердинанд. Курс общей лингвистики. – М.: Соцэкгиз, 1933. – см. особенно гл. III «Объект лингвистики», гл. IV «Лингвистика языка и лингвистика речи»). О языке и речи см. также Gardinez Alan H. The Theory of Speech and Language. – Oxford, 1932 (2d ed. – Oxford, 1951).
В советской литературе вопрос о взаимоотношении языка и речи получил оригинальное и интересное освещение в работах акад. Л. В. Щербы. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Известия АН СССР. Отд. обществ, наук. – 1931. – № 1 и другие работы. См. также Смирницкий А. И. Объективность существования языка. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1954.
191
Формулировки Соссюра по этому вопросу, впрочем, неоднозначны. Так, на с. 38 (Курс общей лингвистики. – М.: Соцэкгиз, 1933) Соссюр пишет: «Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального…» Наряду с этим на с. 34 мы находим правильное положение: «У речевой деятельности есть и индивидуальная и социальная сторона, причем нельзя понять одну без другой».
192
Это различение было проведено в выполненной у нас неопубликованной диссертации Ф. А. Сохина.
193
См. Гвоздев А. Н. Формирование у ребенка грамматического строя русского языка. – М., 1949.
194
Различая язык и речь, надо и слово рассматривать в двояком качестве – как единицу языка и как единицу речи. Как единица речи слово имеет в зависимости от условий его употребления, от контекста изменяющееся значение. Как единица языка слово имеет относительно устойчивое – «словарное» значение или ряд друг с другом связанных значений. См. Ахманова О. С. К вопросу о слове в языке и речи // Доклады и сообщения филолог, ф-та МГУ. – 1948. – Вып. 5.
195
Это различение языка и речи необходимо учитывать и при решении вопроса о соотношении логики и грамматики. Пользуясь любым языком, человек может адекватно выразить логический строй мысли. Но то, что в одном языке непосредственно зафиксировано в грамматических категориях, в грамматическом строе языка, в других языках выражается при помощи лексических средств. Это выражение логических соотношений при помощи лексических средств представляет собой операцию, совершающуюся в речи при помощи речевых произведений. Спор между теми, кто утверждает, что существует полная эквивалентность логики и грамматики в любом языке, и теми, кто такую всеобщую эквивалентность отрицает, нередко обусловлен не однозначной постановкой вопроса, неясностью в вопросе о соотношении языка и речи. Можно, вообще говоря, согласиться с Серрюсом (Serrus Ch. Le parallélisme logico-grammatical. – Paris, 1933) в том, что логические категории мысли не совпадают с грамматическими категориями языка (стр. IX и ряд последующих). Из этого однако не следует, что для речи (le langage) соотношение мыслей остается чем-то внешним, поскольку – это «комбинирование слов и их отношений по правилам игры» (стр. 185 той же книги), не имеющее ничего общего с логикой выражаемых речью мыслей. Против этого правильно возражают Д. П. Горский и Н. Г. Комлев. (К вопросу о соотношении логики и грамматики // Вопросы философии. – 1953. – № 6). Однако, рассматривая этот вопрос, они в своей статье оперируют не только грамматическими, но и лексическими категориями и имеют, по существу, дело не с языком как таковым, а с речью. Однако из того, что посредством языка в речи можно выразить логические соотношения мыслей, никак не следует, что «система грамматических категорий полностью соответствует системе логических категорий», как утверждается в той же статье (стр. 68). Так, неадекватное понимание соотношения языка и речи делает невозможным не только решение, но и надлежащую постановку любого вопроса, связанного с соотношениями языка, речи и мышления.
Ознакомительная версия.
