Это то же самое, что свободные удельные княжества ставить под власть Государя. Или среди язычников насаждать общую правильную религию.
Самые настойчивые тем не менее способны, невзирая ни на что, раздавить не устраивающую их душевную оппозицию – вместе с половиной внутреннего населения. И пусть душа как выжженный полигон, пусть вместо светлой радости – боль и усталость, зато душа живет, – точнее, функционирует – правильно и в ней – порядок.
Да здравствует 70 лет Советской власти!
В непримиримой борьбе с «неправильными» душевными жителями одним из лучших бойцов оказывается Совесть.
Жутко любопытно: высоко себя чтя, Совесть никогда не работает на периферии, организуя чистки и казни только в высшем эшелоне, только под боком самого Хозяина.
Кстати, Совесть обладает талантом будить Хозяина.
Обнаружив Отступника, она кидает на него свою верную подругу – Вину, чтобы та придавила и обездвижила его своей тяжестью. Приходит черед Совести – и тогда она, как Ревнительница Добродетели, раз за разом вонзает свои острые когти в сердце того, кто имел несчастье сделать неверный шаг или просто оказаться слабым…
Несчастный вопит, Хозяин просыпается.
Конечно, если нет других способов разбудить опухшего от сна Хозяина, чья повозка опасно наезжает на других или просто катится в пропасть, то пытки Совести оказываются достаточно остроумным будильником и убедительным хлыстом. Во всех других случаях Совесть трудится как обезумевший хирург, который в воспалении пальчика от маленькой занозы видит уже раковую опухоль и отрезает весь палец, а то и руку.
Как можно догадаться, деятельность репрессивных органов обходится душевному Государству достаточно дорого. Массовые внутренние чистки требуют тотальной внутренней агрессии, а ее выплески неизбежно задевают и окружающих людей во внешнем мире, и внутренние органы самого человека.
Первым страдает, как правило, желудок, или переставая переваривать (потеря аппетита), или начиная переваривать сам себя (язва).
Другие издержки – постоянная мышечная напряженность (мышечные зажимы – это концлагеря, в которых капсулируются не прошедшие цензуру и гонимые переживания), быстрая усталость (прикиньте, сколько энергии требует все вышеперечисленное), а также ночные кошмары (пока цензура дремлет, подполье устраивает дебош).
А также плохой сон, раздражительность, повышенное давление, мигрени, артриты и другие «радости жизни». И ощущение внутренней тюрьмы.
Как это типично: стремились к пожизненному блаженству, получили пожизненное заключение…
Напутствие юному Государю
Меня с детства окружают люди, недовольные тем, как власти управляют тем государством, в котором они – недовольные – живут. Возможно, власти действительно правят скверно, но как умеете править вы?
Те, кто хочет управлять государством, начинайте! Ваше государство – всегда при вас, Государство вашего душевного мира!
Надеюсь, у вас будет получаться более удачно, чем в нарисованных чуть выше картинках.
Конечно, наводить порядок в душевном мире нужно. Другой вопрос – каким путем? Какими средствами? Лев Толстой исповедовал прелюбопытнейшую теорию непротивления злу насилием: каждый из вас имеет великолепный шанс ее проверить на практике – в жизни собственной души.
К примеру, на вас налетела злость – она ваш враг. Но вы встречаете ее, как друга, дарите ей теплое внимание, стараетесь понять ее добрую задачу и благодарите ее за заботу о вас. После этого пытаетесь объяснить ей другие – ваши – обстоятельства, которые могут быть ей неясны. Но вы не боретесь со злостью и не злитесь на нее.
Возможно, вас (или ваших близких) не вполне устроят результаты такого вашего эксперимента. Что ж, учебный полигон открыт для обкатки других, более гибких моделей.
Критическими вопросами всегда будут: как вы поступаете с инакомыслящими, оппозицией? С душевными преступниками – гневом, обидой, страхом?
Желаю вам оказаться мудрым политиком и обрести искомое – душевный мир.
Родившись в скорби, на пустой Холодной почве, где рассудок Был деспотом и полновластно правил, Несмелы были мои чувства. Их тепло Не проникало в сердце и не грело Душу, и лишь страданьями Они кричали о себе, просясь на волю. Я жил в холодном умном замке. Но ночь прошла, и легкий ветер, Предвестник солнца, вдруг Прошелестел. Душа проснулась И, озираясь, услышала судьбу свою И свой узрила путь. Не в силах отказаться от рассвета, Она раскрыла крылья и взлетела В огромный и прекрасный мир. Свобода правит там, а сети, Которые сплела необходимость, Мы выбросили вместе с хламом И подняли глаза навстречу Солнцу.
ЗДРАВСТВУЙ, СОЛНЦЕ!
Вам предстоит большая и красивая дорога. Но будьте бдительны, вам предстоит немало трудностей. И все определяющей окажется встреча с вашим УМОМ.
Это же ум знает что!
Ругательство
Каков человек ЕСТЬ, что он МОЖЕТ, чем он ОГРАНИЧЕН – все это знает наш Ум. Он же знает, что в человеке может меняться, а что – нет. И до тех пор, пока Ум все это ЗНАЕТ, человек будет только тем, что знает Ум, и измениться может ровно настолько, насколько УМ ЗНАЕТ ЧТО ЭТО ВОЗМОЖНО.
И вы через этот Забор никогда не перелезете!
Никакая учеба, никакие знания не могут продвинуть человека за пределы, поставленные ему его же Умом. Пока звучит то, что Ум знает, он говорит: «Это правильно». Когда же он встретится с тем, что выходит за его пределы, он говорит: «Это неправильно», а потом объясняет, почему это так.
Лучше всего формулируют это последовательные мусульмане: «Зачем книги, если есть Коран? Если то, что написано в книге, расходится с тем, что есть в Коране, – эта книга неправильна. А если написанное в ней совпадает с тем, что написано в Коране, – она не нужна».
Анекдот от Игоря: этот абзац интересно прокомментировала Юля: – А ты читал Коран? (Я Корана, признаться, не читал.) – Нет. – Так вот, я с мусульманами согласна полностью. Эта книга освещает все стороны жизни. (???)
Поскольку УМ ВСЕГДА ПРАВ, умный человек всегда остается только в пределах своего ума. В своем ящике. И до тех пор, пока человек будет оставаться умным, он никогда и не сможет из этого ящика выпрыгнуть.
Конечно, вы со мной не согласны. И конечно, я не прав. А вы правы. Я поздравляю вас и уверен, что вы сидите в самом Умном Ящике на свете. Можете в нем и оставаться – оставаться только тем, кто вы есть пока: то есть человеком ограниченным.
«Я не согласна с автором, я не ограниченный человек, – завопила Юля, – но я не согласна и с тем, что здесь написано!» – Так езжай в Сокольники, в Клуб, и обсуди с Н.И. – НИКОГДА!!! А вдруг он меня переубедит?
Волшебство, которое плохо кончилось
Так раньше верилось всерьез Во все, что ветер принесет. Теперь и хочется до слез, Да вот не верится, и все.
Олег Митяев
Ум не всегда был таким закрытым. Когда он был Умом Ребенка, он был больше похож на ауру, на дуновение, на радужную пленку мыльного пузыря, которая превращает все отраженное на ней в трепетную и веселую игру. Ему еще никто не сказал, что Чудес нет, и Чудеса окружали его со всех сторон. Он знал, что его Хозяин может быть любым, и ребенок, играя в самую загадочную и увлекательную игру – в Жизнь, свободно выбирал себя и жизни, примеряя себе разные Личности. Мир тогда был насыщен цветом, переполнен звуками и ощущениями, мир был таинственным и гулким. И Ум Ребенка был вполне открыт Волшебникам, сопровождавшим его по жизни. Волшебники – его родители – были всемогущи, прекрасны и любимы.
Но шли дни. Ребенок рос, а его Ум толстел и загустевал. Он из дуновения становился все более плотной материей, стал все более походить на шлем или колпак – и уже прекрасно защищал его голову. Ребенок еще не ощущал его тяжести, но уже ощущал его силу: с его помощью он стал много уметь САМ – без МИРА. Он почувствовал Волшебство Ума.
Он мог уже не глядеть на мир – он уже ЗНАЛ, что там есть. Он мог уже когда-то не слышать мир – он уже знал, как он звучит. Оказалось, знаниями можно заменить даже ощущения – и эта игра показалась ребенку увлекательной.
Любому ребенку нравится умнеть, особенно когда Большие Волшебники воодушевленно учат его Волшебству Ума и восхищаются его успехами. Вскоре он стал знать даже то, чего нет: что не видно, не слышно и не ощущается; но он уже это ЗНАЛ и мог этим пользоваться, и это делало его Маленьким Волшебником!
И никто не видел, что чем больше твердели его Знания, тем меньше ростом становились Большие Волшебники, а из мира утекало Волшебное. Мир все чаще стал превращаться из Праздника и Мистерии – в будни. Волшебники сдулись, облезли и превратились в усталых родителей, с которыми можно бессмысленно препираться. Неожиданно оказалось, что они успели накидать ОЧЕНЬ УМНОМУ УМУ ребенка среди прочих ТВЕРДЫХ ЗНАНИЙ преинтересные знания о нем. Он уже твердо усвоил, что в учебе он редко Умница и часто Бестолочь, в трудностях когда Слабак, а когда Бедняга. В делах своих – Разгильдяй, в общих – Лентяй и Неумеха, а в жизни родителей регулярно – Лишний.
