159
3 Я не упомянул огромное множество видов терапии, включая терапию взаимоотношений (такие как семейная терапия, групповая терапия, терапия пар или сангха-ориентированные практики), про сто потому что это список индивидуально-ориентированных подходов. Однако я вовсе не собираюсь исключать их из рассмотрения. По определению, интегральная терапия — это всеуровневая, всесекторная терапия, задействующая интенциональное, поведенческое, культурное и социальное во всех их значимых измерениях.
4 Джек Энглер, который первым употребил фразу «Прежде, чем стать никем, надо быть кем-то » (Wilber et al., 1986), имел в виду конкретно линию развития самости, и в этом отношении он абсолютно прав. Именно поэтому он говорит, что, по его убеждению, медитация увеличивает силу эго, и здесь я с ним полностью согласен («сила эго» технически означает способность к незаинтересованному свидетельствованию).
Важный довод Энглера — я уже высказывал аналогичный довод в «До/транс заблуждении» — часто проходит незамеченным для его критиков, возможно, из-за того, что он четко не отделяет духовную линию от линии самости. Давайте это сделаем мы; его важное замечание по поводу линии самости остается в силе.
Его точку зрения не может поколебать и феминистская эрзац-критика Пегги Райт. Проницаемая самость также развивается от доконвенциональной к конвенциональной, постконвенциональной и пост-постконвенциональной форме проницаемости, и позиция Энглера (и, безусловно, моя) состоит в том, что «Прежде, чем ты сможешь быть постконвенциональным, тебе надо быть конвенциональным».
5 Я имею в виду фронтальное развитие. Так если вы будете картировать «свидетельствующее сознание», то обнаружите U-образное развитие, отражающее «облака великолепия» психической/тонкой души-капли (к примеру, данные Грофа, если они состоятельны).
Однако первое колено этого U — это просто конец инволюционной линии, которую не следует путать с эволюционной и фронтальной линией развития; последняя только начинается на самом нижнем и примитивном уровне, где высшие интересы — форма фронтальной духовности — носят оральный характер: здесь высшие интересы — это еда, выживание, телесная безопасность и так далее. Высшие интересы «первоначальной внедренности» — это просто пища, и это как раз и есть форма «динамической основы» на этой стадии. Здесь Бог — оральное, а дух — полный рот.
6 Конкретные детали будут зависеть от конкретного типа медитации; от уровня, на который нацелена медитация; от того, делается ли акцент, в основном, на восходящем или на нисходящем; и от половой принадлежности практикующего медитацию. Но в качестве общего подхода, это заключение («можно ожидать, что медитация ускорит — но не изменит — эту последовательность духовного развертывания как в мужской, так и в женской модальностях»), как я полагаю, вполне приемлемо. Основная суть медитативного развития состоит в развертывании нейтральных по отношению к полу структур сознания, так что различия между мужской и женской модальностями, хотя они и весьма значимы, в этом отношении все равно будут вторичными.
Глава 11. Курс — на Омегу?
В первом издании «Пола, экологии, духовности» в некоторых длинных цитатах были опущены многоточия; эти многоточия были восстановлены в последующих изданиях. Но даже в первом издании в примечаниях все равно содержались все номера страниц, соответствующие приведенным цитатам. Так, к примеру, это касается одной длинной цитаты из Эмерсона, где отсутствуют многоточия. Если вы заглянете в примечание в конце книги, то найдете там пять разных источников: другими словами, никто не пытался представить дело так, будто все цитаты взяты из одного источника. Как я уже сказал, эти многоточия были восстановлены в последующих изданиях.
ДиЗерега и Смоли в ходе своего обзора «Пола, экологии, духовности» обнаруживают пропущенное многоточие в цитате из Эмерсона и обвиняют меня в нечестной игре, даже несмотря на то, что примечания в конце книги дают ясное представление о том, как обстоят дела на самом деле. Но поскольку примечания недвусмысленно указывают на различные источники, я явно не пытаюсь смошенничать.
Моя интерпретация Эмерсона включала в себя следующие понятия: (1) природа— не Дух, но символ Духа (или проявление Духа); (2) сенсорное осознание само по себе не раскрывает Дух, но затемняет его; (3) для раскрытия духа требуется Восходящий поток; (4) Дух познаваем лишь в результате трансцендирования природы (то есть Дух имманентен в Природе, но раскрывает себя полностью лишь в трансценденции природы — короче говоря, Дух трансцендирует, но включает в себя природу).
Из чистого любопытства я обратился к стандартному изданию для колледжей Cliff Notes on Emerson (Lincoln, Nebraska: Cliff Notes, 1975), известному своими непротиворечивыми позициями, и обнаружил дословно следующее:
1. «Эмерсон... использовал природу как символ сферы духа... Природа— это символ Духа» (стр. 15, 16). Природа— это форма или выражение Духа, но не сам Дух в его полноте. Авторы указывают на существенное сходство с Плотином: «Здесь мы снова имеем идею Плотина о космическом движении. Существует два движения, одно из которых — истечение или нисхождение [Эффлюкс, Агапе], спонтанное творчество высшего, которое порождает низшее. Это движение, которое вечно вызывает к жизни разнообразные уровни реальности. Существует также движение возвращения, восхождение [Эрос, Рефлюкс], посредством которого Душа восходит через все ступени Бытия [ Эмерсон нередко называет их «платформами»] к конечному союзу с Первым Принципом [недуальным Единым]» (стр. 63–4). «Поэтому, — продолжают авторы, — в эпиграфе 1836 г. Эмерсон описывает природу как «последнюю вещь души», последнюю эманацию от Бога» (стр. 9). И, следовательно, как низшее, но все же выражение Бога. Для Эмерсона природа — это начальная точка, с которой душа начинает вспоминать Дух, но не точка остановки! Почитатели природы и неоязычники, конечно, не могут этого принять; они вольны проповедовать свои взгляды, но им непростительно тянуть Эмерсона в свой лагерь.
2. «Опора человека лишь на чувства и на обновляемое Понимание приводит к фрустрации его духовных устремлений» (стр. 14). Есть «дальнейшее знание, знание, недоступное для сенсорного опыта или рефлексии, основанной на этом опыте» (стр. 40).
3. «Таким образом, для Эмерсона идея этического восхождения включает в себя деятельность высших сил человека» (стр. 14). «Благо и жизнь для Эмерсона реализуются в нашем этическом восхождении к Душе» (стр. 11).
4. «Мы видим несомненную тенденцию мысли Эмерсона двигаться к все более высоким уровням реальности» (стр. 19), что происходит через «иерархию способностей» (стр. 24). «Центральный довод касается этического восхождения: Природа учит человека надлежащим образом использовать природу — трансцендировать ее» (стр. 16). Таким образом, природа должна быть трансцендирована (и включена) в Дух, поскольку природа — это просто низшее, но все же выражение Духа, а также подходящая и возвышенная точка для начала путешествия возвращения. Однако о том, кто остается на уровне преклонения перед природой, Эмерсон говорит: «Разум его огрубел, и он лишь эгоистичный дикарь...».
Как я сказал, все эти доводы Эмерсона, по большей части, бесспорны, и они в точности совпадают с доводами, которые я привожу в «Поле, экологии, духовности».
Некоторые ученые спрашивали меня, почему я выбрал перевод Плотина, выполненный Инге, и здесь, возможно, требуются некоторые пояснения.
Представляя идеи Плотина, я обращался к работам Тернболла, Брейера, Риста, О'Дэйли, Уоллиса и Карла Ясперса (чьи комментарии были для меня, пожалуй, наиболее ценными), и я сосредоточивался на трех основных переводах его трудов; это семитомник А. X. Армстронга в Loeb Classic Library, Harvard University Press (опубликованный в 1966–88 гг.); двухтомник Уильяма Ральфа Инге (первоначально Гиффордовские Лекции 1917–18 гг.), опубликованный в 1929 г. (и переизданный в 1968 г.); и переводы Стивена Маккенны, которыми он занимался с 1917 по 1930 гг. (теперь доступные в издании Penguin Classics и в великолепном издании Larson Publication).
По ряду причин, которые я сейчас объясню, я решил, что из всех этих переводов у перевода Уильяма Инге есть определенные преимущества. Похоже, что в других переводах лучше понимается буква, но не дух Плотина, и даже когда они превосходны в техническом отношении, они довольно узки в плане интерпретации.
Тем не менее, перевод Инге обычно не упоминается в списке различных переводов Плотина просто потому, что он включил в него лишь крупные трактаты, дающие общее представление о творчестве Плотина, и не публиковал полного перевода всех его трудов. За этими переводами я обращался, в основном, к семитомнику Армстронга. Как недавно отметил О'Мира (1995), «перевод Армстронга превосходит перевод С. Маккенны..., который, хотя и обладая высоким литературным качеством, менее надежен и менее ясен» (стр. 127).
