Проблемы
Иногда терапевту приходится работать с семьей, к которой ему нелегко присоединиться, потому что у ее членов иные системы ценностей или политические взгляды, либо другая манера общения, либо они просто принадлежат к иной культуре. Если у терапевта есть возможность направить такого пациента к своему коллеге, который, по его мнению, лучше подходит для данной семьи, это будет самым лучшим решением. Но часто это сделать невозможно, и терапевт обнаруживает, что его действия становятся более резкими и менее эффективными. Результатом его вмешательства могут стать усиление конфронтации и ощущение беспомощности как у членов семьи, так и у него самого.
В таком случае терапевт должен напомнить самому себе: не может быть, чтобы эта семья была абсолютно лишена таких качеств, которые ему тоже свойственны. Возможно, их трудно обнаружить, но они наверняка есть. Проблема лишь в том, что у терапевта нет достаточной мотивации, чтобы их искать.
Минухин однажды направил к своему коллеге семью, в которой сын был наркоманом. Этот идентифицированный пациент легко поддавался чужим влияниям, был эгоистичен, склонен потакать собственным слабостям, лишен чувства ответственности — список можно было бы продолжать до бесконечности, — и мой коллега, пытавшийся управлять им, оказался бессилен. Во время краткой консультации я спросил этого терапевта, известно ли ему, что пациент — очень неплохой поэт. Он был потрясен, потому что это ему и голову не могло прийти.
Во всех случаях, когда терапевт может принести пользу пациенту, этот пациент начинает ему нравиться, — значит, все дело в том, как найти способ принести пользу. Стоит терапевту хоть раз решить эту проблему, как все трудности присоединения исчезают.
Особенно трудные проблемы возникают в ходе присоединения к семье, где плохо обращаются с ребенком. Первой реакцией терапевта в таких случаях вполне может стать желание принять сторону избитого ребенка и выразить родителям-виновникам свое возмущение. Та же проблема возникает и при работе с семьями, где родители подвергают своих детей психологическим истязаниям, мешая их развитию или требуя от них поведения, несвойственного уровню развития ребенка. Однако для того, чтобы изменить ситуацию, терапевт должен присоединяться к системе как к единому целому. Родители тоже должны почувствовать его поддержку, как и он будет нуждаться в их сотрудничестве, чтобы работать с семьей. Наконец, терапевту следует тщательно выяснить, какую роль обижаемый член семьи играет в поддержании всей системы как единого целого.
Семья Моррисов состоит из матери, отца и восьмилетнего сына. Ее направили ко мне из детской больницы, потому что родители плохо обращались с ребенком. Однажды они так его избили, что потребовалась госпитализация. Когда мать говорит, мальчик сидит в стороне от остальных членов семьи. Он плачет и не поднимает глаз.
Мать: С Джонни никакого сладу нет! Он совершенно испортил нам с мужем Рождество.
Минухин (матери): Наверное, для вас было просто ужасно, что Рождество оказалось испорченным. Как ваш сын это сделал?
Терапевт заставляет себя поступать вопреки собственному желанию. В этот момент он с большим удовольствием высказал бы матери все, что думает о людях, которые плохо обращаются с детьми. Но если не предполагается отобрать ребенка у родителей — что всегда рискованно, — ему остается надеяться только на изменения в семье. Желая добиться таких изменений, терапевт должен стараться, чтобы семья не прервала терапию. Единственный способ этого добиться — создать такую терапевтическую систему, в которой родители будут чувствовать поддержку и понимание, и только потом прибегать к нажиму. Более того, если терапевт с самого начала станет поддерживать ребенка, это сделает его еще более уязвимым. Какое бы направление терапии ни было избрано в дальнейшем, прежде всего следует присоединиться к внутреннему миру семьи, проследить их восприятие проблемы и посочувствовать, что у них было испорчено Рождество.
Наибольшие проблемы возникают при присоединении к воинственным семейным диадам, постоянно вступающим в препирательства, — особенно тогда, когда терапевт еще не занял ведущего положения в терапевтической системе. Встать на чью-нибудь сторону означает вызвать отчуждение у другой; если же не принимать ничью сторону, возникает риск продолжения неуправляемого конфликта и усиления чувства безнадежности у конфликтующих членов семьи.
В таком случае, если ситуация позволяет, терапевт может занять отстраненную позицию и ждать, пока буря не утихнет. Однако иногда ему приходится прибегать к приемам, нарушающим равновесие, присоединяясь к одному из членов семьи против другого в надежде, что это не помешает семье явиться на следующий сеанс. В других ситуациях он может решить, что наилучшая стратегия присоединения — поставить под сомнение поведение обеих сторон, исходя из того, что должен существовать какой-то лучший способ функционирования.
Во время первого сеанса с такой воинственной парой терапевт может сказать: "Вы правы" — жене и "Вы тоже правы" — немедленно ощетинившемуся мужу. А затем продолжить: "Однако за то, чтобы чувствовать себя правым и несправедливо обиженным, придется заплатить дорогую цену — ваша совместная жизнь будет несчастной". Правда, это не слишком мягкий прием присоединения, однако такой вызов ("чума на оба ваших дома") дает понять, что терапевт принимает к сердцу проблемы этой пары.
Семья Бейтсов состоит из отца, матери и сына Бада, четырнадцати лет; две сестры Бада, двадцати восьми и двадцати четырех лет, вышли замуж и не живут дома. Бад прогуливает школу, курит "травку" и находится в депрессии. Его определили в дневной профилакторий, но он каждое утро приходит туда поздно, говоря, что не может себя заставить. Нижеследующий сеанс проводится в порядке консультации.
Минухин: Профилакторий пригласил меня, чтобы поговорить с вами и посмотреть, не могу ли я помочь. Я буду в вашем распоряжении на протяжении часа. Может ли кто-нибудь из вас начать рассказывать, какие у вас сейчас проблемы?
Терапевт начинает с того, что занимает позицию специалиста. Он предлагает семье воспользоваться его профессиональными знаниями: "Я буду в вашем распоряжении на протяжении часа".
Мать: Наша главная проблема сейчас та же, что и тогда, когда мы пришли сюда в первый раз. Бад не желает вставать утром, чтобы отправляться туда, где он должен быть. Вот сегодня он должен был быть там в 9.30 утра. Его невозможно поднять с постели, что бы ему ни надо было делать, не только идти сюда. Когда он ходил в обычную школу, он тоже не желал вставать.
Минухин: Скажи-ка мне, Бад, ты ночная птица? Ты поздно ложишься?
Бад: В двенадцать, в половине первого.
Минухин: Ага, значит, тебе легче бодрствовать по ночам. Ты знаешь, есть люди утренние и ночные, жаворонки и совы. Ты хочешь сказать, что ты скорее ночной человек. Поздно вечером ты бываешь энергичнее, бодрее, тебе все лучше удается?
Как только мать принимается расписывать проблему Бада, терапевт прерывает ее и обращается к идентифицированному пациенту. Будучи нарушением обычных правил вежливости, это воспринимается как действие человека, наделенного властью. Его слова, обращенные к Баду, превращают проблему в нормальную ситуацию: "Ты скорее ночной человек".
Бад: Ну, не совсем поздно. Просто мне утром ничего неохота делать.
Минухин: Но это как раз и означает, что ты чувствуешь себя более активным по вечерам.
Бад: Я чувствую себя активным весь день, только…
Минухин: А если бы у тебя был хороший будильник, это помогло бы?
Бад: Ну, тот будильник, который у меня сейчас…
Минухин: Кто тебя будит?
Бад: Ну, у меня есть свой будильник.
Минухин: У тебя есть будильник или твой будильник — это мать?
Присоединяясь к Баду путем следования за его словами и перевода проблемы в нормальную ситуацию, терапевт переключает скорость и вводит метафору, касающуюся близости, намекая на то, что близость как-то связана с симптомом. Терапевт заметил, что Бад сидит рядом с матерью и что они обмениваются различными невербальными сигналами. В шутливой форме, очень мягко, он бросает вызов холону мать-сын.
Бад: У меня есть свой.
Мать: И у меня есть свой.
Минухин: И ты уверен, что не она твой будильник, Бад?
Бад: Да.
Минухин: Кто тебя будит?
Бад: Чаще всего она.
Минухин: Значит, она — твой будильник.
Мать: Можно сказать и так.
Минухин: Ладно, значит, у вас есть важное дело. Вы — будильник!
В легком, шутливом тоне терапевт поддерживает мать и продолжает следовать за Бадом. В то же время ставятся под сомнение ее взаимоотношения с сыном.
Мать: Ну, сейчас у него в спальне два будильника…
