Впрочем, вернемся ко Льву Семеновичу. Что же выяснил наш великий соотечественник об истинных отношениях нашего сознания и того, что им не осознается (называйте это как хотите — подсознанием, неосознанным, бессознательным, как угодно)?
В результате долгих и впечатляющих экспериментов Лев Семенович Выготский вывел формулу: знак (слово) и его значение (т.е. то, что подразумевается под этим словом) есть весьма сложная конструкция, где первая и «верхняя» его часть принадлежит сознанию, а вторая и, соответственно, «нижняя» — подсознанию (см. рис. 3). При этом мы регулярно принимаем одно за другое, считаем, что говорим, что думаем, и думаем, что говорим (если, конечно, не ставим перед собой цели солгать), хотя, на самом деле, все совершенно, я бы даже сказал, до крайности не так.
Принципиальная схема «сознание—подсознание»
Сознание: слова
Подсознание: то, что стоит за этими словами
Выготский поставил, в сущности, очень простой вопрос, он задался целью выяснить: что человек действительно думает и насколько точно это может быть выражено им же в его же словах? Впрочем, дальше мысль ученого сделала еще более крутой вираж: а то, что человек думает, это действительно то, что он думает? Ответ Выготского на оба поставленных им вопроса оказался сокрушительным ударом для всей современной ему психологии, впрочем, психология и теперь еще не вполне оправилась от этого удара.
Как оказалось, в психике мы имеем три совершенно разных пласта: во-первых, то, что человек говорит о том, что он думает; во-вторых, то, что он думает; и в-третьих, то, что заставляет его так думать (или, точнее говоря, то, что делает такие его мысли). Причем, хотя все эти три пласта, три уровня психики связаны между собой, на каждом из них идет «своя игра». В результате наша психическая организация, можно сказать, представляет собой трехглавого Змея-Горыныча, но из той сказки, где головы эти полностью между собой рассорились.
Дорогой мой читатель, не стоит впадать в панику, хотя, конечно, все, что я только что рассказал, звучит, наверное, как полная тарабарщина. Ничего, сейчас мы во всем разберемся, причем, даю слово, все окажется значительно проще, чем, может быть, показалось вначале.
Скажи «МАМА!»Что же это за три уровня, которые и составляют всю нашу с вами психическую организацию? Лев Семенович начал отвечать на этот вопрос, изучая поведение ребенка. Как известно, дети сначала не говорят, потом говорят весьма своеобразно, а только затем более-менее явственно. При этом понятно, что психика у ребенка, хотя он и не использует слов, уже есть. Он многому может научиться даже без помощи слов: он начинает сидеть, ходить, он знает, что что-то трогать безопасно, что-то, напротив, представляет собой угрозу, он умеет радоваться при появлении знакомых ему людей, а также избегать контакта с людьми ему не знакомыми. На самом деле, даже в младенческом возрасте ребенок представляет собой уже очень серьезную натуру.
Изначально звуки, издаваемые ребенком, — простые рефлексы голосового аппарата, они только еще подготавливают почву для того величайшего открытия в жизни ребенка, когда он начинает понимать, что с помощью этих звуков и их комбинаций можно обозначать определенные предметы, что с их помощью можно достигнуть очень много, что, сказав «ам-ам», можно получить есть, а сказав «ма-ма», можно позвать маму.
Л. С. ВыготскийПараллельно со своим взрослением ребенок начинает изучать человеческую речь, причем изучение это продвигается весьма интересным образом. Сначала ребенок просто повторяет за взрослым какие-то слова, смысла этих слов, конечно, не понимая, потому что, чтобы понять смысл слов, надо знать много самих слов. Простое, на первый взгляд, слово «мама» означает не просто какого-то конкретного человека, а отношение «мать-ребенок», и для того чтобы понять это отношение, в свою очередь, надо знать много других слов: «тетя», «другая тетя», «рождение», «дети», «я», «родители» и т.д., и т.п. Без всех этих знаний слово «мама» — пустой звук!
Может казаться, что ребенок произносит все эти слова: «мама», «папа», «ав-ав», «ка-ка» и т.п., понимая то, что он говорит, но это большое, хотя и милое, заблуждение. Просто он повторяет то, что говорят его родители или воспитатели в соответствующих случаях, когда же этот случай наступает, а родители ничего не говорят, то, дабы не нарушать установившийся «динамический стереотип» (хорошо уже нам известный), ребенок и дополняет обстановку этого случая недостающим звуковым раздражением — словом, которое пока лишь звук!
Поехали в гараж!Этот случай произошел с моими хорошими знакомыми. Они очень хвалили свою маленькую дочку полуторагодовалого возраста, которая, по их словам, была уже вполне образованной особой. Для демонстрации ее «жизненных знаний» было сделано следующее. Мама девочки села за руль своей машины и въехала на ней в гараж. Ребенок, сидя в это время у отца на руках, со знанием дела прокомментировал это событие: «Машинка Фольсвагин пассат поехала в гараж». Буря восторга!
После этого я предложил несколько видоизменить условия, а именно: взять соседскую машину — тоже синюю, но «Жигули» — и провести тот же опыт. Мама села за руль «Жигулей» и поставила их в гараж. Излучая блаженное неведение, ребенок повторил: «Машинка Фольсвагин пассат поехала в гараж!» Легкое разочарование родителей было, как вы, наверное, теперь догадываетесь, продиктовано нарушением такого же «динамического стереотипа», только более сложного…
Облака мысли и дожди слов…Постепенно ребенок научается использовать слова в соответствующих местах, и только когда он узнает очень много слов, главное из которых самое простое — это слово «я», начнется новая работа: он будет ими пользоваться, пытаясь высказать и отстоять свои интересы. До трех лет ребенок пользуется словом «я» от случая к случаю и мало что в этом понимает. Например, он может сказать: «Коля хочет ка-ка!». При этом этот «Коля» — он сам, однако, никто в его присутствии не говорит: «Я хочу ка-ка!», а говорят: «Коля хочет ка-ка!» Вот он и повторяет, а осмысленная связь этих трех слов — «я» (субъект), «хочу» (желание) и «ка-ка» (действие) — произойдет только к трем-четырем годам. Кстати, как правило, наши первые детские воспоминания, относятся именно к этому возрасту, потому что значительно легче запомнить то, что было названо и, что называется, «со смыслом».
Ребенок объясняет названия предметов их свойствами: Корова называется корова, потому что у нее рога, теленок — потому что у него рога еще маленькие, лошадь — потому что у нее нет рогов, собака — потому что у нее нет рогов и она маленькая, автомобиль — потому что он совсем не животное.
Л. С. ВыготскийВот, собственно говоря, мы и получили три заветных уровня: во-первых, это само желание, или потребность; во-вторых, привычка, или, иначе выражаясь, личный опыт реализации этого желания (потребности); и только в-третьих, слово, которым «это» называется. Впрочем, тут есть много проблем, которые не столько проблемы науки, сколько наши с вами.
Во-первых, знать о том, какую мы имеем потребность, особенно какую именно , возможно только в том случае, если мы поимеем опыт реализации этой потребности, что, как нетрудно догадаться, в большом количестве случаев составляет проблему.
Во-вторых, никогда нельзя быть уверенным в том, что, осуществляя то или иное действие, мы реализуем именно ту потребность, о которой думаем, или, с другой стороны, ту, в реализации которой действительно нуждаемся. Например, худея, мы можем думать, что преследуем «эстетическую потребность», хотя на самом деле решаем вопрос «сексуальной важности». И в чем мы нуждаемся, когда садимся на диету? В том, чтобы «стать стройными и красивыми»? Вряд ли. По всей видимости, мы пытаемся таким образом достаться желанному лицу в качестве сексуального партнера.
В-третьих, наши суждения и рассуждения во всем этом деле — советчики самые бестолковые и самые ненадежные. Мы привыкли руководствоваться чужим опытом, полагаться на чужой опыт; но ведь не все то нам хорошо, что другим хорошо. Наверное, это должно быть понятно. Однако же как узнать, что именно нам хорошо? Это можно узнать, только испробовав. А если это (то, что нам надлежит испробовать, чтобы узнать, что оно для нас хорошо) считается «плохим», хотя, в сущности, и не «плохо», а, например, редко или необычно? Испробуем? Вероятность не велика. А как мы будем себя чувствовать, имея потребность, которая не реализована или реализована не так, как надо? Доложу вам как доктор — будет плохо. Впрочем, всех, кто желает думать, что скроен по единому для всех шаблону, я прошу не беспокоиться, это не ваш случай.
