В нашем будничном мире все блага являются в невзрачном виде благодаря вульгарности окружающей обстановки, но горе тому, кто знает их только в форме голой абстракции! В этом отношении неумеренное посещение театра и чтение романов могут создать настоящих нравственных уродов. Русская барыня, проливающая слезы при виде душераздирающей драмы в театре, в то время как кучер ее замерзает до смерти, представляет яркий образец явления, которое можно наблюдать везде. Даже излишнее увлечение музыкой у лиц, которые сами не являются музыкантами и не настолько музыкальны, чтобы наслаждаться музыкой чисто интеллектуальным путем, по всей вероятности, имеет расслабляющее влияние на их характер. Слушая музыку, проникаешься эмоциями, которые не находят реального выхода, и, таким образом, чувственное условие деятельности замирает в бездействии. Этому можно было бы помочь, если бы всякий раз после эмоции, пережитой в концерте, люди проявляли ее в какой-нибудь осязательной форме. Пусть ее проявление будет самым незначительным: она может выразиться в добром ласковом слове, обращенном к старухе бабушке, или во внимательном отношении к знакомому в карете, если не представляется случая оказать людям более героическую услугу. Но пусть эта эмоция во всяком случае найдет себе то или другое проявление.
Последние примеры показывают, что силой привычки запечатлеваются в мозгу не только частные линии разряда, но и его общие формы. При этом происходит то же, что наблюдается, когда мы предоставляем эмоциям бесплодно испаряться и тем делаем это их свойство постоянным; как там, так и здесь есть основание предполагать, что, часто отступая от усилия что-нибудь исполнить, мы тем самым развиваем в себе неспособность делать усилия и что внимание наше, если мы позволим ему беспорядочно блуждать, вскоре станет постоянно перебегать с одного предмета на другой. Внимание и усилие, как мы увидим ниже, суть два названия для одного и того же душевного явления. Какие мозговые процессы им соответствуют — неизвестно. Наиболее сильным доводом в пользу того, что эти душевные состояния всецело зависят от мозговых процессов и не представляют проявлений чистого духа, служит именно тот факт, что они, по-видимому, в известной степени подчинены закону привычки, который есть закон материальной природы.
В качестве конечной максимы, относящейся к воспитанию воли, мы можем предложить приблизительно такое правило. Сохраняй в себе способность к усилию небольшим добровольным ежедневным упражнением, т. е. проявляй аскетизм и героизм в мелочах, не необходимых для тебя, делая каждый день или через день что-нибудь такое, что ты предпочел бы не делать; тогда при наступлении настоящей нужды ты почувствуешь себя готовым мужественно выдержать испытание.
Такого рода аскетизм есть как бы страхование, которое мы платим за свой дом и имущество. Деньги, тратимые на страховку, не приносят нам никакой пользы и могут никогда ее не принести. Но если произойди пожар, плата за страхование избавит нас от разорения То же можно сказать о человеке, который ежедневным упражнением приучил себя сосредоточивать внимание, энергично распоряжаться своей волей и проявлять в ненужных вещах самоотречение. Среди всеобщего разрушения он будет выситься, подобно несокрушимой башне, когда более изнеженные люди рассеются, как мякина по ветру.
Итак, изучение психических процессов с физиологической стороны может оказать большую помощь практической морали. Ожидающий нас в будущей жизни ад, о котором нас учат богословы, не хуже того ада, который мы сами создаем себе па этом свете, воспитывая свой характер в ложном направлении. Если бы дети могли себе представить, как быстро они становятся просто живым комплексом привычек, они более обращали бы внимания на свое поведение в том возрасте, когда их мозг еще достаточно пластичен. «Прялка жизни» находится в наших собственных руках, и мы сами бесповоротно предопределяем свою судьбу. Нет такого ничтожного добродетельного или порочного поступка, который не оставил бы в нас навеки своего неизгладимого следа. Пьяница Рип Ван-Винкль в комедии Джефферсона после каждой новой выпивки извиняется, говоря: «Этот раз не считается». Ну, он может не считать, и милосердный Господь не поставит ему на счет этого раза, но этот раз тем не менее будет отмечен. В глубине нервных клеток и волокон его зачтут молекулы, делая для Винкля в будущем неотразимым новый соблазн.
Выражаясь с научной строгостью, можно сказать, что всякий поступок оставляет в нервной системе неизгладимый след. Разумеется, это имеет хорошую и дурную стороны. Ряд отдельных выпивок делает нас постоянными пьяницами, но такой же ряд благих дел и часов труда делает нас святыми в нравственном отношении или авторитетами и специалистами в практической и научной областях. Пусть никто из молодежи не беспокоится о конечных результатах своего воспитания, какого бы рода оно ни было. Человек, добросовестно выполняющий ежедневно свой труд, может предоставить конечный результат своей работы ей самой. Он может быть глубоко убежден, что в один прекрасный день он осознает в себе достойнейшего представителя своего поколения, какой бы род деятельности он ни избрал. Втихомолку, среди мелочей ежедневного труда, в человеке выработалась способность правильно судить в области его специальности, способность, которая навсегда сохранится в нем. Отсутствие такой способности, быть может, породило в юношестве, вступающем на трудный жизненный путь, более уныния и малодушия, чем все остальные причины, взятые вместе.
Порядок нашего исследования должен быть аналитическим. Теперь мы можем приступить к изучению сознания взрослого человека по методу самонаблюдения. Большинство психологов придерживаются так называемого синтетического способа изложения. Исходя от простейших идей, ощущений и рассматривая их в качестве атомов душевной жизни, психологи слагают из последних высшие состояния сознания — ассоциации, интеграции или смещения, как дома составляют из отдельных кирпичей. Такой способ изложения обладает всеми педагогическими преимуществами, какими вообще обладает синтетический метод, но в основание его кладется весьма сомнительная теория, будто высшие состояния сознания суть сложные единицы. И вместо того чтобы отправляться от фактов душевной жизни, непосредственно известных читателю, именно от его целых конкретных состояний сознания, сторонник синтетического метода берет исходным пунктом ряд гипотетических простейших идей, которые непосредственным путем совершенно недоступны читателю, и последний, знакомясь с описанием их взаимодействия, лишен возможности проверить справедливость этих описаний и ориентироваться в наборе фраз по этому вопросу. Как бы там ни было, но постепенный переход в изложении от простейшего к сложному в данном случае вводит нас в заблуждение.
Педанты и любители отвлеченностей, разумеется, отнесутся крайне неодобрительно к отстранению синтетического метода, но человек, защищающий цельность человеческой природы, предпочтет при изучении психологии аналитический метод, отправляющийся от конкретных фактов, которые составляют обыденное содержание его душевной жизни. Дальнейший анализ вскроет элементарные психические единицы, если таковые существуют, не заставляя нас делать рискованные скороспелые предположения. Читатель должен иметь в виду, что в настоящей книге в главах об ощущениях больше всего говорилось об их физиологических условиях. Помещены же эти главы были раньше просто ради удобства. С психологической точки зрения их следовало бы описывать в конце книги. Простейшие ощущения были рассмотрены нами на с. 27 как психические процессы, которые в зрелом возрасте почти неизвестны, но там ничего не было сказано такого, что давало бы повод читателю думать, будто они суть элементы, образующие своими соединениями высшие состояния сознания.
Основной факт психологии. Первичным конкретным фактом, принадлежащим внутреннему опыту, служит убеждение, что в этом опыте происходят какие-то сознательные процессы. Состояния сознания сменяются в нем одно другим. Подобно тому как мы выражаемся безлично: «светает», «смеркается», мы можем и этот факт охарактеризовать всего лучше безличным глаголом «думается».
Четыре свойства сознания. Как совершаются сознательные процессы? Мы замечаем в них четыре существенные черты, которые рассмотрим вкратце в настоящей главе: 1) каждое состояние сознания стремится быть частью личного сознания; 2) в границах личного сознания его состояния изменчивы; 3) всякое личное сознание представляет непрерывную последовательность ощущений; 4) одни объекты оно воспринимает охотно, другие отвергает и, вообще, все время делает между ними выбор.
