Подобно большинству серьезных исследователей, Вендт, прежде, чем испытывать наркотики на ассистентах и студентах, проверял их действие на себе. Наркотиком, которому было уделено наибольшее внимание, был героин, причем Вендт стал главным испытуемым субъектом. Он сообщил руководству, что с недельным интервалом делал себе инъекции героина, а затем записывал свои реакции на протяжении жизненного цикла: поездки на машине, покупки, развлечения, работа по дому, отношения в семье, сексуальная активность. Вендт заметил у себя «легкую эйфорию… усиление эстетических интересов… рассеянное поведение… отсутствие желания работать с полной отдачей… нежелание употреблять алкоголь… понижение сексуальных интересов… ощущение физического здоровья». В заключение доклада он замечает, что «героин может играть некоторую незначительную роль при допросах», будучи введен человеку, с которым проводилась долговременная работа»[29].
У Вендта никогда не было недостатка в студентах-волонтерах. Он просто вывешивал объявления в студенческом городке, и перед ним оказывался длинный список соискателей. Он выбирал только мужчин старше 21 года и платил всем, принятым после длительного собеседования, по 1 долл. в час. Имея в своем распоряжении большие правительственные ассигнования, он нанял более 20 штатных ассистентов и оборудовал новое помещение для проведения экспериментов на чердаке библиотеки. Со студентами Вендт был осторожен и, по-видимому, не делился с ними сильнодействующими наркотиками. Обычно испытания проводились с небольшими группами — от четырех до восьми человек. Вендт и его сотрудники наблюдали за испытуемыми через систему зеркал, записывая их реакции. Он постоянно применял как наркотики, так и плацебо (нейтральные составы): студенты никогда не знали, что именно они принимают. По мнению д-ра Томсона, предупредив их заранее, дав им время собраться и подготовиться, «не удалось бы провести чистый эксперимент».
Тем не менее испытания Вендта не проводились над ничего не подозревающими испытуемыми. Любой наркотик, достаточно мощный для того, чтобы пробить сопротивление противника, мог оказать травмирующее воздействие на принимающего его человека, в особенности если человек не подозревал о происходящем. В план исследований ВМС входили предварительные эксперименты с такими испытуемыми, как, например, студенты Вендта. Только после того, как наркотик окажется перспективным, предполагалось начать испытывать его в полевых условиях. В условиях проведения нормальных научных исследований испытания не проводились бы до завершения основной работы. Однако ВМС не могли ждать. Наркотики следовало испытать на ничего не подозревающих людях. Томсон охотно признает «неэтичность» ситуации, но говорит: «Мы чувствовали, что должны это сделать на благо страны».
Как вспоминает Томсон, летом 1952 г. профессор Вендт заявил, что нашел такой состав, который решит проблему «наркотика правды». В частности, Томсон говорит: «Я подумал, что следует сообщить в ЦРУ, так как наверное у них есть кто-нибудь, кого надо “разговорить”». В одном вопросе Вендт был непреклонен: он не сообщит ни в ВМС, ни в ЦРУ состав своего средства. Он только продемонстрирует его действие. Команды программ CHATTER и ARTICHOKE не могли устоять перед соблазном. У ВМС не было ни источника, ни субъектов для окончательных экспериментов, но люди из ЦРУ согласились предоставить испытуемых из Германии, хотя не представляли себе, что именно Вендт приготовил для своих «подопытных кроликов». Операция получила в ЦРУ название CASTIGATE.
Остановившись в одном из отелей Франкфурта, Вендт, Томсон и сотрудник морской разведки отправились на встречу с командой ARTICHOKE в местный штаб ЦРУ. Он располагался в большом продолговатом здании, в котором до конца войны был концерн I. G. Farben Industry. Многолюдное военное учреждение США являлось идеальным прикрытием для базы ЦРУ. Прибытие нескольких новых американцев прошло незамеченным. Группа ВМС быстро прошла к лифту и поднялась в офис. Во внешнем офисе ЦРУ члены группы должны были предъявить свои удостоверения. Как рассказывает Томсон, их подвергли обыску. Сотрудник морской разведки должен был сдать револьвер.
Секретарь ввел группу ВМС в комнату, где они встретились с группой ARTICHOKE, которая прибыла уже из Вашингтона. В нее входили Морзе Аллен, его босс в Управлении безопасности Пол Гейнор и выдающийся психиатр из Вашингтона, который регулярно оставлял свою частную практику, выполняя специальные задания ЦРУ. Присутствовал также представитель базы ЦРУ во Франкфурте, осуществивший подготовительную работу, наиболее важная часть которой заключалась в доставке испытуемых.
Все участники встречи хотели знать, какие наркотики Вендт собирается ввести пяти выбранным для испытаний субъектам, среди которых был один заведомо двойной агент, один подозреваемый двойной агент и еще три перебежчика.
Профессор хранил молчание. Д-р Томсон спросил, что произойдет, если что-то не получится и испытуемый погибнет. Он помнит, как один из группы ЦРУ ответил: «Устранение тела не составит проблемы».
После совещания Томсон отвел Вендта в сторону и объяснил ему, что, поскольку тот, в отличие от Томсона, не является ни психиатром, ни фармакологом, он действует безответственно, отказываясь от помощи квалифицированного врача на случай чего-то непредвиденного. Вендт уступил и сообщил Томсону, что собирается ввести испытуемому комбинацию средств, состоящую из депрессанта секонала, стимулятора декседрина и тетрагидроканнабиола — активного ингредиента марихуаны. Томсон был поражен. Он вспоминает, что хотел тут же пустить Вендту пулю в лоб. Упомянутые Вендтом средства давно прошли всевозможные проверки. Даже идея смешать секонал с декседрином была не нова: уже существовало известное средство, получившее название дексамил (которому предстояло получить расхожее наименование «наркоман»). Томсон тут же сообщил группе из ЦРУ о намерениях Вендта[30]. Они тоже были разочарованы[31].
Тем не менее никому не пришла мысль прекратить испытания. В случае провала Вендта команда ARTICHOKE собиралась провести свои испытания — дело приобрело собственный импульс. Поскольку это был один из ранних опытов полевых испытаний ARTICHOKE, команда продолжала работать над усовершенствованием материального обеспечения экспериментов. Недалеко от Франкфурта для ЦРУ приобретены два дома в сельской местности, и американцам поручалась их охрана. По указанию руководства ЦРУ там устанавливались микрофоны и системы зеркал, позволяющие членам команды следить за проведением допросов.
Первый конспиративный дом представлял собой прочное строение, одиноко стоящее среди живописных полей. Несколько столетий дом простоял, не имея смотровых отверстий, и оказал строителям неожиданное сопротивление. Группы CHATTER и ARTICHOKE въехали непосредственно после того, как плотники приступили к уборке помещений, с трудом просверлив толстые стены здания.
Первый подопытный субъект был доставлен в наручниках. Со связанными ногами он лежал на полу машины. Представителями ЦРУ он был обозначен как подозреваемый русский агент в возрасте около 40 лет с «комплексом донжуана».
Можно только вообразить себе, как этот человек мог прореагировать на непоследовательных американцев, которые буквально вытащили его из тюрьмы, грубо связали и почти сидели на нем во время поездки по идиллической немецкой местности, а спустя несколько часов советовали ему расслабиться, вели с ним дружескую беседу и предлагали выпить пива. Он не мог знать, что это будет последний напиток без наркотиков в течение долгого времени.
Следующим утром испытания начались всерьез. Вендт ввел 20 мг секонала в завтрак подопытного. Затем с каждой из двух утренних чашек кофе тот получил по 50 мг декседрина. Потом Вендт дал ему принять в пиве вторую дозу секонала.
Его поведение было не совсем обычным, хотя неизвестно, как он вел себя в обычной обстановке. Одно было совершенно очевидно — Вендт растерялся. По-видимому, сам маленький профессор осознавал это. «Я не знаю, как обращаться с этими людьми», — пожаловался он психиатру — консультанту из ЦРУ. Он категорически отказался допрашивать испытуемого, предоставив вести допрос консультанту. Последнему, в свою очередь, не удалось получить от испытуемого какую-либо новую информацию, еще не известную ЦРУ.
На третий день все повторилось: секонал с завтраком, затем декседрин и марихуана в стакане воды. Единственным отличием от распорядка предыдущего дня — это разрешение сыграть в покер в десять часов утра. Затем в двух красных капсулах он получил наркотик от Вендта; как ему сказали, это «средство от нервов». К 2 часам дня Вендт заявил, что субъект не годится для его средств.
