Матери, которые остаются дома и ненавидят это; матери, которые так заняты наведением чистоты, что у них не остается времени поиграть с детьми; матери, которые слишком часто отсутствуют дома, занимаясь собой, – вот кто плохо влияет на развитие детей. И более всего – те матери (за конторкой или у плиты), кто желал бы, чтобы у них никогда не было детей. Чувство вины уместно тогда, когда мы намеренно собираемся кому-то причинить боль, а не тогда, когда мы стараемся облегчить жизнь семьи и удовлетворить потребности всех ее членов.
Поскольку матери-домохозяйки ходят за покупками, играют в теннис, напряженно работают в благотворительных обществах, встречаются с подругами за ленчем, они редко оказываются рядом именно в тот момент, когда необходимы ребенку. В подобном случае работающую мать бывает легче найти.
С детьми нужно быть честными всегда. Обычно есть несколько причин, по которым матери работают: экономическая необходимость, желание дополнительных удобств, нелюбовь к домашней работе, желание проявить собственные способности и умения, достичь личностной реализации и получить удовольствие. Незачем скрывать какую-либо из этих причин от ребенка. Все дело в том, как ему об этом сказать. Финансовая необходимость не должна выражаться следующим образом: «Мы умрем с голоду, если мама не будет работать». Лучше сказать нечто более позитивное: «Матери всегда хотят заботиться о своих детях».
Нет ничего плохого в том, чтобы признать, что работа может приносить удовольствие. Это побуждает детей ставить достойные цели для самих себя и поощряет их к достижению самореализации, чтобы суметь спеть в этом мире свою собственную песню. Работающим матерям не надо делать чего-то большего по сравнению с матерями, которые остаются дома, для того, чтобы дети ими гордились. Ребенок всегда гордится, если его мама – интересный, чуткий, достойный любви человек, который видит смысл жизни в заботе о других и себе.
Некоторые матери ненавидят свою работу. Дети могут понять и это, с сочувствием отнестись к факту, что существуют неприятные моменты в жизни. Это похоже на то, когда отбирают любимую игрушку или заставляют сидеть за партой, когда хочется играть. Делиться огорчениями – это прекрасно. Просто этим не следует злоупотреблять.
Замечательно, если добрый и понимающий начальник отпускает вас домой, чтобы вы покормили больного малыша куриным бульоном; замечательно, если у вас такой гибкий график, что вы можете подстраиваться под школьное расписание. Но действительность не всегда такова, и на самом деле это не так важно, пока дети чувствуют себя спокойно. Важно ощущение, а не действие.
Женщины, которые работают исключительно ради удовольствия раскрыть свои способности и удовлетворить свои самые глубинные потребности, обычно переживают наибольший конфликт не потому, что они отличаются от других работающих матерей, а потому, что они могут соразмерить преимущества своей работы с тем возможным вредом, который может быть нанесен себе или своей семье.
У некоторых молодых женщин, выросших в тени женского движения, выработалось бурное стремление, что-то вроде истерической навязчивости, добиться успеха, во чтобы то ни стало. В то время как их матери или бабушки могли чувствовать себя «гражданами второго сорта», если они не умели шить или готовить, многие из наших современниц чувствуют себя «второсортными», если они не делают фантастическую карьеру. Эллен – молодая женщина, которая окунулась в женское движение, как утка в воду. Ее мать вполне соответствует стереотипу хозяйки дома. Будучи всегда очень способной и честолюбивой, Эллен стала сегодня старшим партнером в юридической фирме, которая представляет интересы жертв несправедливости по всему миру. Когда она говорит о своих клиентах, она светится от волнения и преданности своей работе. Она редко упоминает о детях, которые родились у нее за это время.
В этой новой эпохе прав женщины мы подошли к такому моменту, когда каждая должна признать необходимым совершить сложный выбор. Это требует огромной зрелости и ответственности, видения перспективы и понимания того, что в жизни человека бывают разные периоды и какие-то вещи важнее в одно время, а другие – в другое. По этому поводу вспоминается то, о чем рассказала мне женщина-судья: «Я поступила на юридический факультет, когда Дженни не было еще и двух лет. Думала, что я слишком умная, чтобы сидеть вместе с дочкой в песочнице или возиться с пластилином. Теперь, когда она взрослая, я глубоко сожалею, что упустила ее детские годы, когда я могла бы быть рядом с ней. Я не понимаю, почему я так торопилась; лучше бы подождала, пока она подрастет, а потом продолжила свои занятия».
Другая мать, рекламный агент в очень престижном магазине, не работала в течение очень короткого периода, когда родилась дочь, а затем наняла няню. Когда ее дочери было четыре года, ее пригласили на родительское собрание в детский сад и сказали, что ее дочь чувствует, что сна никому не нужна, что она не может представить, что ее кто-то может любить, раз ее мама совсем не уделяет ей времени. «Я слишком хорошо знала, что значит чувствовать себя брошенной, – объясняла мать. – Видимо, это и делало меня такой честолюбивой – потребность доказать, что я что-то из себя представляю. Я перестала работать полный день и не сожалею об этом, я почувствовала облегчение. Моя малышка напомнила мне, что важнее всего любовь. У меня останется масса времени, чтобы работать на более ответственной работе, когда моя дочь станет старше».
Третья мать, директор школы, рассчитывала немного отдохнуть, когда родилась ее дочь. Ребенок родился с врожденным заболеванием, и этой матери пришлось полностью оставить работу. «Когда жизнь наносит вам страшный удар, вы или ведете себя по-взрослому, или разваливаетесь на куски, – говорила она. – Мне очень жалко, что я оставила работу, но я хочу жить в согласии с собой».
Что нам надо сделать, так это проанализировать значение слова «самореализация». Это не значит быть эгоистичным или не заботиться о нуждах других. Это право быть лучшим человеком, каким мы только можем быть, используя возможно более полно свои таланты в контексте наших отношений с другими.
Усталость, граничащая с безумием
Недавно я пошла в один из гигантских супермаркетов на распродажу. Длинная очередь выстроилась к кассе. Прямо передо мной, нагруженная покупками, стояла молодая женщина. За ее ноги цеплялась маленькая девочка, которая рыдала так, как будто наступал конец света. Она задыхалась от слез, глаза ее были наполнены страхом. Малышка старалась прекратить плач, но чем сильнее были ее попытки, тем громче становились рыдания.
Ее мама была смущена поведением дочери и оттого сильно раздражена. Время обеда было пропущено, покупки отняли больше времени, чем она ожидала, и она, конечно, понимала, что ребенок устал и хочет есть. Поначалу я хотела посоветовать ей пройти в начало очереди и объяснить, почему ребенок плачет, но, как и многих из нас, меня приучили не вмешиваться не в свои дела.
Я задала сама себе вопрос: мог ли кто-нибудь помочь этой молодой матери? – но не смогла вразумительно ответить на него. Желание высказаться было настолько сильным, что я бросилась к самой дальней кассе, услышав, как мать закричала: «Прекрати! Прекрати! Мне что, надо тебя отшлепать, чтобы ты перестала плакать?»
Многие из родителей оказывались в подобной ситуации. Чаще всего с подобным поведением детей можно столкнуться в обеденное время в автобусах, поездах и аэропортах. Я могу вспомнить абсолютно отчетливо, какую я ощущала ярость от смущения и собственного бессилья, когда это случилось со мной. Чем больше моя дочь плакала, тем больше я злилась и тем больше грозилась ее наказать. Теперь же, становясь свидетелем подобных сцен, я глубоко сожалею о том, что не понимала ее тогда.
Сегодня я повела бы себя иначе. С тех пор прошло немало лет. Я многое узнала о детях. И хотя разумом я хорошо понимаю, что дети сильнее капризничают и плачут, чувствуя раздражение родителей, и это еще больше осложняет ситуацию, нередко я вступаю в конфликт со своим пониманием. Я ощущаю, как на меня накатывают волны ярости при виде орущего ребенка.
За эти годы я прошла через глубокое самопознание с помощью психотерапии. И все эти годы я особенно внимательно изучала одного ребенка, себя, и в процессе самопознания яснее понимала, что значит быть маленькой. Одно из многих открытий, которые я сделала, было то, что в возрасте пяти-шести лет иногда наступают приступы усталости, которые граничат с безумием. Ребенок чувствует полное и глубокое истощение, теряет способность осмысливать окружающий его мир. Это чувство полного хаоса и неразберихи. Реальность становится искаженной, а сам ребенок скован беспомощностью и ужасом. Единственное, чем он пытается помочь себе, – это плач. Вот он, потерянный, в страшном волнении, теряет контроль над своим поведением, в то время как взрослые кричат на него, чтобы он прекратил заниматься ерундой и вел себя прилично.
