– Была одна непонятка!- вдруг заявила Клёпа.
– Какая?- обрадовалась было я.
– Не помню.
– Вспоминай!- потребовала я.
– Вышла я из подсобки… - нараспев заговорила продавщица,- держала в руках коробку… увидела детсадовцев, мамашу ихнюю, услыхала про сапоги и изумилась…
– Чему?
– Щас и не соображу! А тогда шум стоял, мысль в голове какая-то мелькнула и ушла. Не помогла я тебя?
– Спасибо! Очень тебе благодарна!- заулыбалась я.- Последний вопрос. Ба тетка здесь раньше не появлялась? Она не из постоянных покупателей?
– Метро в двух шагах,- засмеялась Клёпа,- тут их пруд пруди.
– Но сейчас сюда никто не заходит!
– Время мертвое,- глянула на часы продавщица,- у нас тоже час пик бывает. Утром, когда домохозяйки за покупками ходят, а потом когда девки после восьми с работы идут и в магазины заруливают. Днем всегда тишина.
– Может, ты встречала эту семейку на улице?
Клёпа помотала головой.
– Не помню.
Дверь магазина хлопнула, вошла пожилая женщина.
– Тапки сорокового размера есть?- одышливо спросила она.
– Вельветовые,- ответила Клёпа.
– Давайте,- оживилась покупательница.
– Погодите, принесу.- Клеопатра, не торопясь, двинулась в глубь торговой точки.
Я вышла на улицу и чуть не задохнулась от жары. Ну почему в Москве не бывает нормальной погоды? Мне подошла бы температура двадцать три градуса, без ветра и дождя. Палящего солнца совсем не надо! Но, к сожалению, столичный климат не знает слова «умеренный». Вот сейчас навалилась жарища, а завтра легко может пойти снег.
Купив мороженое, я пошла вдоль ларьков, задавая торговкам один и тот же вопрос:
– Нет ли у вас постоянной покупательницы, темноволосой, кудрявой, смуглой многодетной мамаши с хулиганистыми детишками?
Ответ тоже звучал одинаково:
– Если всех запоминать, свихнешься.
Потерпев полнейшую неудачу и слопав эскимо, я распростилась с надеждой услышать нечто вроде: «Конечно, конечно. Бо Мария Петровна Сергеева, живет вон в том доме, в квартире двадцать». С горя я купила еще и вафельный стаканчик с шоколадным пломбиром и пошла к своей машине.
– А, Лампа!- раздался женский голос.
Я оглянулась и увидела Клеопатру, которая курила, стоя у входа в свою лавочку.
– Ты еще тут?- удивилась она.
– Народ опрашивала,- вздохнула я.- Никто бабу с ордой детей не видел.
– Клиника для психов,- засмеялась Клёпа.- Ты вокруг глянь!
Я обвела взглядом улицу, забитую разношерстным народом, и махнула рукой.
– Беда!
– Не расстраивайся! Если будешь искать, то найдешь,- оптимистично сказала Клёпа.
– Вероятно,- уныло кивнула я.
– А я вспомнила, что мне показалось странным.
– Говори!- оживилась я.
– Туфли… - закатила глаза Клёпа.- На мамаше были дорогущие туфли. Ща покажу. Маня!
Из будки с газетами высунулась растрепанная голова.
– Че тебе?
– Дай новый «Визг».
– Он в целлофане.
– Цnbsp;азорви.
– Фигу!
– На секунду!
– Купи и смотри всю жизнь,- не пошла на уступку Маня.- У меня на этой неделе сплошные убытки. Вон сколько всего помято. Чтоб тем детям головы поотрывало…
– Которым?- сделала я стойку.
– Всем!- припечатала Маня.- Ходят, на машинах ездят, родителей не слушают… С виду приличные, а воруют.
– Купи у нее журнал,- предложила мне Клё- па.- Покажу тебе туфли, сразу все поймешь. Маня, дай ей «Визг», за деньги!
– Пожалте… - Из окошечка высунулась толстая рука с глянцевым изданием.
Я отдала взамен купюру, Клёпа велела:
– Открывай посередине. Вот они! Красные!
Я уставилась на пару обуви огненного цвета. Довольно скромные, на мой взгляд, лодочки, каблук сантиметров семь.
– Вот эти?- удивилась я.- А что в них особенного?
Лицо Клёпы приняло мечтательное выражение.
– Бо Кох,- протянула она.
– Кто?- не поняла я.
– Модельер,- с явным превосходством ответила Клеопатра.- Он шьет самые дорогие туфли в мире. Стоят они немерено! Отличительный признак - ярко-синяя подметка. Всегда и везде! Бо фирменная фенька. Если у дамы на ногах увидишь обувь на синей подошве, сразу станет ясно, сколько она за баретки отвалила!
– Наверное, фиолетовый верх не сочетается с подметкой цвета кобальт,- протянула я.- И зелено-синяя парочка у меня энтузиазма не вызывает.
– Эато шикарно!- уперлась Клёпа.- Так вот, я тогда внесла коробку с сабо для той девушки в зал и машинально на ноги мамаши поглядела, а та как раз на цыпочки поднялась, чтобы сапог с верхней полки снять. Меня будто молнией прошибло: какого рожна баба ко мне зашла? Если свои туфли продаст, весь магазин купить сможет!
– Ты, наверное, преувеличиваешь стоимость обуви,- пробормотала я.
– Прочти заметку,- обиженно сказала Клеопатра.- Или давай сама вслух зачту, кха-кха… «Теперь мы научились ценить вещи! Коллекция от модельера Коха - лучшее доказательство тому, что мода возвращается, очаровывая нас уникальными находками. Красные туфли для коктейля. Натуральная кожа, элегантность, сдержанность и очень высокая цена. Асклюзив для тех, кто любит себя. Соединение шика пятидесятых годов и современных технологий. Великая Мерилин Монро оценила модель по достоинству. Но у туфель не было тогда силиконовой прокладки и титановой основы каблука. Сшиты вручную. Теперь есть и в Москве. Бутик "Арера". Цена по запросу».
– А ты уверена, что на многодетной мамаше были именно они?- ткнула я пальцем в снимок.
– Стопудово. Синяя подошва и буква на каблуке. Видишь? Вон там, крохотная «К».
– У тебя зрение орла!
– Не жалуюсь,- пожала плечами Клёпа.
– Сомневаюсь, что мамаша с таким количеством детей может себе позволить столь дорогую покупку. Наверное, у нее на ногах была подделка.
Клеопатра насупилась.
– Че?
– Пол-Москвы носит фальшивые бренды,- пояснила я.- Вот видишь на мне футболку с надписью? На ней имя знаменитого модельера, да только приобрела я шмотку совсем недорого на развале около одного из рынков.
– Оно и видно,- Клёпа не отказала себе в удовольствии меня поддеть.- Нитки в разные стороны торчат и горловина растянулась. Но Коха не подделывают.
– Почему?
– Очень трудно, много мелких детелей,- пояснила Клёпа.- Ну, допустим, в оригинале мысок окаймлен тонкой стальной пластиной, или буква на каблуке выбита, или знаменитая синяя подметка украшена тиснением, а кантик прошит вручную зигзагом. Если не соблюсти точность - сразу понятно: это туфта, а ее брать за бешеные бабки не станут. Идеально воспроизводить его модель дорого, не выгодно. Туфли вообще редко «левые» бывают. Вот сумок и шмотья полно, а с обувью сложнее. И совсем уж глупость красные клепать, они выпендрежные, под определенное платье. Нет уж, лучше фальшивые черные туфли мастерить, они вмиг улетят. Не сомневайся: та мамашка оригинал на ногах имела. И лодочки совсем ни к чему не подходили! Платье на ней было простое, то ли голубое, то ли серое, длинное, до щиколоток. К такому, если не вечер, балетки надевать надо, сандалии, босоножки на маленькой танкетке. Ты валенки с мини-юбкой нацепишь?
– Маловероятно,- ухмыльнулась я.
– Вот! Уж поверь мне, Кох с тем платьем еще хуже сочетался,- завершила разговор Клёпа.
Я, сунув под мышку журнал, вернулась к машине и набрала хорошо знакомый номер.
– Косарь!- отозвалась коллега.
– Нинуша, есть разговор.
– Докладывай.
Я рассказала про странную женщину и постаралась объяснить, что именно меня заинтересовало:
– Во-первых, меня смутили дети.
– А что с ними не так?- настороженно спросила Нина.
– Они показались Клёпе почти одногодками, примерно четырех-пятилетними.
– Не вижу ничего странного.
– Между родными братьями или сестрами должен иметься хоть год разницы.
– Почему?
– Беременность длится девять месяцев,- напомнила я,- а первые девяносто дней после родов женщина, как правило, не способна к зачатию, нарушен гормональный фон. Эатем организм приходит в норму, а еще через шесть-восемь месяцев, у всех по-разному, наступает повышенный риск залёта. Молодые мамочки этого не знают и опять беременеют. Поэтому чаще всего бывает так: старшему три года, младшему один. Но чтобы больше трех ребят одного возраста… Она взяла их напрокат!
– Эачем?
– Чтобы убить Фиру. Дети носились по залу, орали, продавщица отвлеклась на них, злилась на шум. И не заметила, как горничную отравили.
– Кто?
– Пока не знаю.
– Что плохого сделала Фира той тетке?
– Нет у меня ответа. Эато есть интересный вопрос.
– Эадавай.
– Помнишь видеозапись из нашего офиса? Эенщина попросила разрешить ей пройти с малышом в туалет. А еще при черноволосой смуглой тетке была девочка, которая села вязать в холле.
– Дальше.
– Странное поведение для школьницы! Молчит и вяжет.
– Бывают затюканные особы. Вероятно, мать на нее постоянно орет,- предположила моя компаньонка.
– Но в обувной лавке тоже была рукодельница!- выложила я последний козырь.- Хочу смотаться в телецентр и поболтать с теми, кто делал программу, во время которой умер Олег Ветров. Вдруг и там крутилась странная школьница-вязальщица.
