Да, это дети, но что это за дети?
Кажется, я видел два основных варианта подобных сюжетов – либо такие любовные чучела живут у бездетных, либо у давно-детных, у которых детей рядом нет. Это, я думаю, вы все наблюдали, это тоже тривиально. И тем, и другим дети, получаются, нужны, их не хватает. Берется кошечка или собачка и помещается в эту нишу. Такая несложная магия, называемая «замещение». Следуя подобной первобытной логике, вместо Исаака принесли в жертву ягненка, вместо Ифигении – лань. Там, где раньше обходились человеческими детьми (в нормальных многолюдных семьях), стали использовать животных. Тут, наверное, работает такой принцип: «На безрыбье и рак – колбаса».
Но если чуть-чуть подтолкнуть эту логику замещения дальше и спросить: «А каких же детей могут заменять четвероножки?», то первый возможный ответ: любых, детей вообще, которых хочется и которых нет. Нормальный ответ, ничего не имею против.
Второй возможный ответ: конкретных, вполне реальных детей, которые не живут в этой семье. Например, сами смылись. Или которых по каким-то причинам отставили в сторону, отослали бабушкам, забыли в предыдущем браке – да мало ли как. Возьмите по такой логике многовариантную сказку про несчастную падчерицу, которую мачеха хотела сгубить, и представьте себе, что таки сгубила, и дорисуйте, что отец ее завел себе потом собачку. Или кошечку. И даже мачеха эту собакошечку потом любила, чуть ли не пуще собственных дочерей. Трудно представить? Мне – запросто. Да и есть на самом деле такие народные сказки: где кого-то неправедно погубили, а он или она превращается в голубя или в уточку, в общем, остается при доме. Уже в более удобоваримой (извините за каламбур) форме.
И вы, наверное, уже догадались, каким будет мой третий вариант. Кем могут быть эти «дети», которых обычно «жалко». Эта мысль уже вроде не такая тривиальная, во всяком случае, я ее нигде не встречал. Но она уж слишком напрашивается, чтобы ее не озвучить. Это могут быть замещающие фигуры не выживших детей. И абортов, и выкидышей, и мертворожденных, и рано умерших.
И вот это сразу помогает объяснить море эмоций по этому поводу: собачьи рестораны, специально селекционированные уродства, повальную кастрацию любимцев, а также жуткие фразы типа «Почему умер он, а не ты?» или «Ну, теперь ты должна родить мне ребеночка!»
В этой сказке происходит что-то вроде истории Авраама с жертвоприношением Исаака, только наоборот: человеческий ребенок гибнет, а животное выкармливается (в Библии зарезали ягненка, а Исаак выжил). Свой ребенок, чреватый проблемами, пошел под аборт, а животное поставлено на его место, потому что гораздо менее проблемно: его можно и кастрировать, и когти обрезать, и всю жизнь водить на поводке. Кроме того, животное как бы «вечно молодо», это как бы ребенок, который никогда не вырастает, и соответственно, не старит своего родителя.
И в этом смысле, я надеюсь, любители животных простят их недодоброжелателям косые взгляды. Если в мифе-сказке Исаак бы погиб, а ягненка выкормили, то вряд ли человеческий Род считал бы это благословением, и вряд ли народ поклонился бы богу, сотворившему это.
У бога, кстати, логика запросто может быть нечеловеческая или надчеловеческая, и ягненок ему может быть так же мил или даже милее, чем человеческий детеныш, и собачонка тоже. Но для человеческой логики это мало адекватная точка зрения. Не думаю, что возможен народ, который примет ее, а потом «размножится как песок речной». От Исаака, как ни крути, родятся евреи, а от ягненка – бараны.
От собачек и их хозяев в таком сюжете уже обычно никто не родится. Их любовь замкнется друг на друге и умрет вместе с ними.
И есть еще одна точка зрения, которую хочется озвучить. Что самим этим «чрезмерным любимцам» не так уж хорошо живется. Что их закармливают и замучивают избыточной заботой, что они постоянно скулят и болеют, жиреют и рассыпаются, что бремя замещения (как это ни назови) им очень тяжко. Вот эта роль самой красивой птички в самой золотой клетке, или самой несчастной птички на самой мягкой постельке – не самая веселая роль в мироздании.
Конечно, этот пассаж уже не для владельцев своих рабов- любовников. Они-то их просто сильно любят. Но для взгляда со стороны эта любовь часто выглядит настолько чрезмерной, что оборачивается прямой противоположностью. И тогда в мифологическом мышлении картинка замещения продолжается картинкой заместительного жертвоприношения, и рядом с принципом того, что «и рак – колбаса» рисуется другой, наподобие «построить коммунизм в отдельно взятой стране, причем взять ту, которую не жалко». Животное-заместитель, если мы продолжим думать, что оно замещает невинную жертву, ведь тоже никак не должно уйти на свободу, а наоборот, тоже должно быть принесено в жертву. Скажем так: оно «мечено», оно связано жесткими узами, как бы привязано к дереву Рода золотой цепью, и здесь оно должно жить, и здесь умереть. Никакой свободной жизни у него быть по такой логике не должно. И, я думаю, именно поэтому так часто в такую роль берут специально селекционированных на беспомощность зверьков. Там первобытный принцип замещения оказывается отлично скрыт и рационализирован «необходимостью» – они действительно не могут не то что пропитаться сами, ож сами не могут ни трахаться, ни рожать, и дохнут от первого микроба.
Койот и женщина
Как появились дамские собачки
Однажды койот, великий Трикстер, презренный шакал, увидел женщину, которая пошла одиноко рожать в лес. Койот тихонько последовал за ней и стал подглядывать из-за кустов. Женщина была хороша, и койоту немедленно захотелось поласкаться с нею. Однако, было нельзя: женщина рожала. Она задрала юбку и стала петь, и вскоре у нее между ног появился темный комочек. Она положила его на кучу листьев и тихонько легла рядом. Койоту тоже захотелось лечь с нею рядом, но он опять сдержался.
И тут он увидел огромную птицу, которая летела над лесом. Эта птица в мгновение ока спланировала вниз и схватила новорожденный комочек. Женщина проснулась, но было уже поздно: птица улетела.
Женщина горько зарыдала, и койот завыл вместе с ней. Ему тоже было жалко ребенка. Но ни койот, ни женщина не умели летать, и ребенка было уже не вернуть.
Тогда койот попробовал подойти к женщине и дотронуться до нее, чтобы успокоить. Но она закричала на него, чтобы он убирался прочь, страшная тварь. (А койот и правда был не самым красивым зверем в лесу).
Тогда койот решил все-таки помочь женщине и хоть так добиться своего. Он тоже нагреб себе кучу листьев и лег рожать. Он пел и тужился и наконец из него стали появляться маленькие щенки. Они были разные: с короткими и с длинными шеями, с большими и маленькими головами, похожие на койота и не очень.
Койот нарожал их и убежал. Или – кто его знает, хитрую бестию? – превратился в одного из своих детей.
А женщина сразу выбрала себе одного маленького щенка и прижала к сердцу, и успокоилась, и счастливо запела, и покормила малыша грудью. А остальные щенки пошли за ней разноцветной толпой, когда она вернулась в свое селение. И там другие женщины взяли себе некоторых других щенков.
Так койот подарил людям своих детей. А может, как говорит сказка, он и до сих пор ласкается с женщиной под видом одного из них.
Половая идентификация – это вопрос определения пола. Конечно, на первый взгляд это немного странный вопрос – кто ж его определяет, пол-то, это он всех как раз определяет. То есть, конечно, можно сказать, что пол определяется физиологически, на что никто из нас людей влияния не имеет, и таким образом никакой психологии здесь нет.
Хотелось бы, чтобы это было так. Но не получается. Куда вы денете операции по перемене пола, не такое уж редкое явление? Оно-то – не физиологическое по происхождению. Куда вы денете то, что женщин с определенным типом лица и фигуры можно даже не спрашивать – в их семье ждали мальчика (я знаю море таких историй)? Куда мы денем большое количество людей, по разным вопросам «не согласных со своим полом», как будто им, нахалам, есть с чем (или с Кем) не соглашаться?
Так что этот вопрос – половой идентификации – каким-то странным образом стоит. И он не будет у нас торчать одиноко. Мы постараемся в пару дать ему что-нибудь хорошее – скажем, ответ.
Итак, нам неведомо, каким образом могут родители влиять на пол зарождающегося ребенка. И могут ли вообще. Мы знаем только, что в большинстве семей в своем сознании они пытаются это делать. Они рассуждают, как здорово было бы, если бы родился_________ (вставить пол).
Они придумывают имена, далеко не всегда на любой случай. Некоторые молятся, некоторые орут друг на друга. Да-да, бывает, если вы не знаете, что муж орет на жену: «Если не родишь мальчика, я уйду от тебя!» Это не патология, это реальность большого количества людей. (То есть, конечно, методом может быть не крик, а любое другое давление).
